— Что-то, связанное с «я развожусь и у меня трое детей»?

Тьфу. Я морщусь. Сама виновата. Знаю, что добровольно поделилась этой информацией, но зачем ему понадобилось упоминать об этом?

Сделав глоток пива, он смотрит на меня поверх бутылки.

— Решил, что пора поговорить о сокровенном.

Я смотрю на него искоса. — Не думаю, что после трех стаканов готова вести такие разговоры.

— Нет. Лучшего времени не найти. Давай будем считать, что ты приняла сыворотку правды.

— Вот этого я и боюсь, — усмехаюсь я. Время поменять тему. — Почему бы тебе не рассказать про «разведен, детей нет»?

Его жизнерадостность моментально улетучивается и тени залегают вокруг глаз.

— Это не очень веселая история.

— Ты начни, а там посмотрим, — проявляю я любопытство.

И тогда он начинает свой рассказ о том, как познакомился со будущей женой в колледже, как они с первого дня сначала подружились, а потом и полюбили друг друга, а я внимательно слушаю, время от времени отпивая из стакана и наблюдаю за выражением его лица. Мне нравится Грэм. Он забавный, обаятельный и то, что он основной докладчик на кардиологическом симпозиуме говорит о его уме. Он привлекает меня в каком-то смысле.

Однако, когда он начинает рассказывать о счастливом браке после колледжа, краем глаза я замечаю знакомый силуэт. Посмотрев в ту сторону, я вижу, как Логан и Стюарт Гарнетт усаживаются за стойку. Они погружены в беседу. То есть говорит один Гарнетт, а Логан слушает с безошибочно раздраженным выражением.

Я быстро переключаю внимание на своего собеседника, сделав вид, что не заметила появления бывшего мужа и его клиента.

И я совсем забываю о них, когда Грэм переходит к сути своей истории. Очевидно, причиной их расставания стало бесплодие. Я с сочувствием выслушиваю, как он описывает, через что им пришлось пройти — бесконечные визиты к врачам, неудачные попытки забеременеть и боль разочарования. Я вела в свое время несколько дел, когда именно это было причиной развала семьи. Редко, кому удается вынести такую нагрузку и напряжение.

— Наконец, вторая попытка ЭКО сработала, и наступила беременность, — грустно говорит он. — Наши молитвы были услышаны. — Он вздыхает, и я чувствую боль, после его слов, что они потеряли ребенка на двадцатой неделе. У меня сводит шею, когда я со страхом понимаю, чем все обернулось. Горе отдалило их и, в конце концов, они решили, что им лучше будет развестись.

— Видишь? — говорит он, пытаясь перевести все в шутку. — Невеселая история.

Я качаю головой, и вздыхаю сочувственно.

— Мне очень жаль. У меня нет слов. Это просто… ужасно.

— Не нужно ничего говорить. — Он одаривает меня теплой улыбкой, и я ловлю себя на том, что улыбаюсь в ответ. В нем есть непринужденность и открытость, которые чрезвычайно привлекают меня.

Мы недолго молчим, и я вспоминаю о присутствии Логана. Чувствую, как меня тянет посмотреть в его сторону. Заметил ли он, что я здесь? Возможно.

Вероятно, ему небезразлично, что я сижу и болтаю с другим мужчиной. Я пытаюсь скрыть свое злорадство. Еще сегодня утром он, кажется, был уверен в том, что весь прошлый год я просидела взаперти, тоскуя о нем. И утверждал, что я в нем нуждаюсь.

Ну, не знаю, детка. Видишь — ты не единственный мужчина на земле.

Но почему-то я не чувствую удовлетворения. Вместо этого перехватывает дыхание и жгучее чувство стыда и вины бурлит во мне. Да, мы расстались, но он все еще мой муж. Я чувствую, что изменяю ему. Почему мне кажется, что я обманываю его? Глупо и отвратительно, но я не могу перестать подавить в себе эти чувства. Как долго я буду топтаться на месте?

Слегка кашлянув, я делаю храброе лицо и говорю Грэму:

— Ну, по сравнению с твоими проблемами, мой развод — так себе, мелочи.

— Пейдж, мы здесь не соревнуемся, — то, как он произносит мое имя своим глубоким и мягким голосом, звучит как ласка. — Ты влюбилась в этого парня, потом вышла за него замуж. Это же его дети?

Последняя фраза звучит как вопрос, и я на мгновение смущаюсь, когда понимаю, что не обязательно у всех моих детей мог быть один отец. Я коротко киваю, у меня начинает кружиться голова и становится горько во рту. Я вот-вот разрыдаюсь. Пора убираться отсюда.

— А теперь ты теряешь то, что у тебя с ним было, — продолжает Грэм. — Это не мелочи.

Нет. Нет, это не так.

— Ты всегда такой проницательный? — мягко спрашиваю я.

Он ухмыляется.

— Подожди пока я не пропущу еще пару стаканчиков.

Я невольно смеюсь над его словами. Затем замечаю, что мой телефон вибрирует, и, попросив прощения, поднимаю трубку и смотрю на экран.

Это сообщение. От Логана.

Этот парень может дать тебе все чего ты хочешь? Или он сбежит от страха, как только узнает, кто ты на самом деле, Хорошая Девочка?

О, Господи! Я не могу вздохнуть. Как будто грудь сдавило. Черт бы его побрал! Хорошая Девочка? Он называл меня так раньше. Но с тех пор прошли годы. Сукин сын, чертов манипулятор!

Я краснею, чувствую слабость, и дрожащими руками засовываю телефон обратно в сумочку. Я не удостою Логана взгляда. Я не хочу на него смотреть. Он этого добивается, но он этого не получит.

— Вообще-то с меня на сегодня достаточно, — одариваю Грэма улыбкой сожаления. — Спасибо за то, что выпил со мной и поговорил. Мне было приятно.

Он выглядит слегка ошарашенным и переводит взгляд на сумочку, видимо решая, стало ли то сообщение причиной моего поспешного ухода.

— Не возражаешь, если я провожу тебя в твой номер? — спрашивает он через секунду, а затем поднимает ладони, защищаясь. — Клянусь Богом, я больше ни слова не скажу.

Хлопая глазами, пытаюсь придумать оправдание. Не потому, что я просто хочу уйти. В этом нет никакого смысла. Сообщение Логана попало в цель. Я все еще не готова. Скорее всего, я не буду готова, пока не разведусь с ним по-настоящему.

— Вообще-то я живу в хижине, — это все, что может выдать мой затуманенный алкоголем мозг.

— Тем больше причин не ходить туда одной, — рассуждает он.

Такой настойчивый.

А почему бы и нет?

Быстро улыбнувшись, я соглашаюсь.

Глава 17

Логан

Какого черта она творит?

Она в самом деле собирается уйти с этим парнем?

Чувствую, будто меня облили холодной водой, при виде того, как она соскальзывает со стула и начинает пробираться через толпу посетителей к выходу. Тот чувак, с которым она болтала, следует за ней, не отставая ни на шаг.

О, Боже!

Стью продолжает хрипло бубнить мне на ухо о каком-то походном снаряжении, а я с растущей тревогой наблюдаю, как они продвигаются к двери, отчаянно желая, чтобы она посмотрела на меня и увидела выражение моего лица. Но я так и не дожидаюсь ее взгляда. Видимо ей все равно. Ее всегда отличало исключительное упрямство и, скорее всего, оно усугубилось тем, что произошло между нами сегодня утром.

Уходит с первым встречным, с которым познакомилась в баре. Так неразумно с ее стороны, а ведь она совсем не дура. О чем, черт возьми, она думает?

Когда они исчезают за дверью, мое бешено колотящееся сердце уже готово выпрыгнуть из груди. Она больше не принадлежит мне. Она уже давно не моя, так что меня не должно касаться то, чем она занимается, не правда ли? Сжав кулаки, я сижу, уставившись в свой бокал и пытаюсь перебороть себя. Пойду я вслед за ними или нет?

Нахуй!

Я поворачиваюсь к Стью:

— Послушайте, мне надо идти.

— … и несмотря на это, — продолжает он, не замечая моих слов, — Здесь стоит остановить свой выбор на самых легких ботинках, какие только можно найти. Даже если тяжелые походные ботинки могут обеспечить большую поддержку.

— Стью! — рявкаю я, и он замолкает, тараща на меня глаза. Вздохнув, выпаливаю: — Простите, но мне пора. Увидимся завтра.

— Ну ладно, — говорит он, нахмурив брови.

Куда они могли пойти? Мои мысли путаются, когда я выхожу из бара в короткий коридор, ведущий в вестибюль. В полупустом, похожем на пещеру помещении тихо, и я нигде не вижу своей жены. Не могла же она пойти с ним в его номер? Или могла?