Входит Стенли и преклоняет колено.
СТЕНЛИ
К вам, государь, с прошеньем я покорным.
КОРОЛЬ ЭДУАРД
Молчи – душа исполнена печали.
СТЕНЛИ
Не встану – выслушайте, государь.
КОРОЛЬ ЭДУАРД
Ну, говори скорей: чего ты просишь?
СТЕНЛИ
Прощенья челядинцу моему:
Убил он нынче одного буяна
Из свиты Норфолка, – так не казните!
КОРОЛЬ ЭДУАРД
Ужель язык мой, осудивший брата,
Отважится помиловать раба?
Мой брат не убивал; он согрешил
Лишь в мыслях, а наказан лютой смертью.
Кто за него просил? Кто на коленях
Взывал ко мне, дабы смягчить мой гнев?
Молил не совершать братоубийства?
О родственной любви мне говорил?
Напоминал о том, как бедный Кларенс
Из-за меня от тестя отступился?
Кто битву мне при Тьюксбери напомнил?
Я Оксфордом был выбит из седла,
А Кларенс выручил меня и крикнул:
«Живи, мой брат, наш будущий король!»
Кто мне напомнил наш ночной привал,
Когда мы замерзали в чистом поле,
И он меня своим плащом укутал,
А сам дрожал от холода всю ночь?
Но приступ зверской ярости все это
Стер с памяти моей, – и вот никто
Не сжалился, никто мне не напомнил.
Когда же конюх или спальник ваш,
Пресветлый образ Божий оскверняя,
Убьет кого-то в пьяной потасовке,
Вы тотчас – в ноги королю: «Прости!»
И, вопреки закону, я прощаю.
А вот за брата моего – никто,
И в том числе я сам, неблагодарный,
Ни слова не замолвил мне. Бедняга!
Надменнейшим из вас он помогал,
Но не нашел ни в ком из вас защиты.
О Боже! Я боюсь, твой правый гнев
Падет на нас и на потомков наших. —
Подай мне руку, Хестингс! – Бедный Кларенс!
Король Эдуард и королева Елизавета с несколькими лордами уходят.
ГЛОСТЕР
Вот! Вот плоды поспешности. Заметьте,
Как, услыхав о том, что Кларенс мертв,
Смутилась королевина родня.
Они толкнули короля на это.
Но Бог воздаст им. А сейчас – к нему:
Нуждается он в нашем утешенье.
БЕКИНГЕМ
Мы все за вами следуем, милорд.
Уходят.
Сцена 2
Лондон. Королевский дворец.
Входит герцогиня Йоркская с двумя детьми Кларенса.
СЫН КЛАРЕНСА
Отец наш умер, бабушка? Скажи.
ГЕРЦОГИНЯ
Нет, внучек.
ДОЧЬ КЛАРЕНСА
Зачем же плачешь ты, бьешь в грудь себя
И причитаешь: «Ах, несчастный Кларенс!»?
СЫН КЛАРЕНСА
Зачем глядишь, качая головой,
И говоришь нам «Бедные сиротки!»,
Коль скоро жив отец наш благородный?
ГЕРЦОГИНЯ
Ах, детки, вы ошиблись: я горюю
О короле больном – вдруг он умрет, —
Совсем не об отце покойном вашем:
Покойников не воскресишь слезами.
СЫН КЛАРЕНСА
Ах, бабушка, созналась ты, он умер.
И дядя наш, король, тому виной.
Но Бог отмстит: ему в молитвах буду
Напоминать об этом каждый день.
ДОЧЬ КЛАРЕНСА
Я тоже, каждый день.
ГЕРЦОГИНЯ
Тсс, дети, тсс!.. Король вас крепко любит.
Невинным несмышленым малолеткам,
Где вам понять, кто вас осиротил.
СЫН КЛАРЕНСА
Нет, бабушка: наш добрый дядя Глостер
Мне объяснил, что это королева
Подговорила короля отправить
Отца в тюрьму: изменник, дескать, он.
Наш дядя мне рассказывал и плакал,
Жалел меня и нежно целовал,
Сказал, чтоб я считал его отцом:
Меня он любит, как родного сына.
ГЕРЦОГИНЯ
О злая ложь в обличье доброты!
Порок, надевший маску благонравья!
Он сын мой – и при этом мой позор.
Но ложь не с молоком моим всосал он.
СЫН КЛАРЕНСА
Ты думаешь, что дядя притворялся?
ГЕРЦОГИНЯ
Да, внучек.
СЫН КЛАРЕНСА
Не может быть… Послушай: что за шум?
Входит королева Елизавета с распущенными волосами,
за ней – Риверс и Дорсет.
КОРОЛЕВА ЕЛИЗАВЕТА
О, не мешайте мне рыдать, вопить,
Терзать себя и проклинать судьбу!
Вступив в союз с отчаяньем, воюю
С душой своей, сама себе я враг!
ГЕРЦОГИНЯ
Что означает этот бурный выход?
КОРОЛЕВА ЕЛИЗАВЕТА
Он о трагедии оповещает:
Эдуард, мой муж, твой сын, король наш – мертв!
Как жить ветвям, когда подрублен корень?
Как зеленеть листве, коль высох ствол?
Кто хочет жить – давайте плакать вместе,
Кто хочет умереть – поторопитесь,
Чтоб души быстрокрылые, настигнув
Дух короля, ему служили верно
Там, в королевстве вечного покоя.
ГЕРЦОГИНЯ
О, скорбь твоя мне так же не чужда,
Как и супруг твой не был мне чужим.
И я, как ты, оплакала супруга
И стала жить, смотря на милый образ,
Что отразился в наших сыновьях.
Но вдребезги завистливая смерть
Разбила вдруг два зеркала державных;
Одно – кривое – зеркало осталось,
И с болью в нем я вижу свой позор.
Вдовою стала ты, но все ж ты – мать,
И в детях утешенье ты найдешь.
А подкосив меня утратой мужа,
Смерть вырвала из слабых рук моих
И костыли – двух старших сыновей.
Вся скорбь твоя в сравненье с этим горем
Идет вполгоря. И за мной права —
Тебя перестонать и переплакать.
СЫН КЛАРЕНСА
Когда отец наш умер, разве, тетя,
Вы плакали? И мы не плачем с вами.
ДОЧЬ КЛАРЕНСА
Никто сиротство наше не оплакал, —
Не ждите слез по вашему вдовству.
КОРОЛЕВА ЕЛИЗАВЕТА
Помощников не надобно мне в скорби:
Не пересох источник слез моих.
Все родники пожертвовали влагу
Моим глазам, и с помощью луны,
Господствующей над стихией водной,
Я утоплю в моих слезах весь мир.
О мой супруг! О милый мой Эдуард!
ДЕТИ КЛАРЕНСА
О наш отец! О милый, милый Кларенс!
ГЕРЦОГИНЯ
О сыновья мои, Эдуард и Кларенс!
КОРОЛЕВА ЕЛИЗАВЕТА
Эдуард мне был опорой, – нет его.
ДЕТИ КЛАРЕНСА
Нам Кларенс был опорой, – нет его.
ГЕРЦОГИНЯ
Два сына были мне опорой, – нет их.
КОРОЛЕВА ЕЛИЗАВЕТА
Кого постигло горшее вдовство?
ДЕТИ КЛАРЕНСА
Кого постигло горшее сиротство?
ГЕРЦОГИНЯ
Кого постигла горшая бездетность?
И это я, увы, мать их печалей:
Они горюют каждый по себе,
Горюю я одна со всеми вместе.
Я с нею плачу по ее Эдуарду,
Она ж со мной по Кларенсу не плачет;
По Кларенсу с детьми я плачу вместе,
Они ж со мной не плачут по Эдуарду.
Излейте же вы трое на меня,
Втройне скорбящую, все ваши слезы, —
