Лан неожиданно соскользнул с кровати и принялся целовать и посасывать нежные пальчики на ногах Кима, ласкать его нежные ступни. Ким едва с ума не сошел от счастья, увидев этого сильного парня – такого красивого, мужественного, у своих ног. Теперь он чувствовал себя не просто прекрасным принцем, он чувствовал себя счастливым принцем! Счастливым. Каким не чувствовал себя никогда в жизни. И, возможно, больше не почувствует. При этой мысли грудь Кима едва не разорвалась от тоски.

- Ты любишь меня? – выкрикнул он с каким-то остервенелым отчаянием. – Лан, ты любишь меня?? Скажи!

- Да, да! – отвечал от, стоя перед прекрасным принцем на коленях и покрывая поцелуями его стройные ноги. – Люблю. Люблю! Люблю!!!

- Ты бросишь Суна ради меня? – этот вопрос был заготовлен заранее, но сейчас был абсолютно искренним. Да, Ким хотел, чтобы Лан принадлежал только ему. Только ему!

Лан вздрогнул. Ким почувствовал, что тот колеблется. Он подался к Лану, схватил его за плечи и взглянул прямо в глаза, требуя ответа, причем ответа однозначного!

- Да! – выдохнул Лан. – Да!

- Скажи еще раз! – потребовал Ким. – Еще раз!

- Да! Да! Я расстанусь с Суном. Потому что я люблю тебя, Ким. Тебя. Тебя! Только тебя! Я люблю тебя!!

На хорошеньких губках Кима промелькнула торжествующая улыбка, но тут же глаза его снова затуманились страстью, он откинулся на постель и, раздвинув ножки, простонал:

- Возьми меня! Я хочу чтобы ты меня взял!

Лана не надо было упрашивать. Он зарычал и буквально вбился в Кима. Не как в прошлый раз, осторожно и плавно, а резко, больно. Ким взвизгнул, хорошенькое тельце содрогнулось, пальчики впились в мускулистые руки Лана, но тот и не думал останавливаться. Казалось, он хочет порвать изнеженного любовника в клочья, а тот сначала стонал от боли, но постепенно эти стоны превращались в стоны наслаждения. Никогда еще Киму не было так хорошо. И ему хотелось, чтобы эта ночь длилась, длилась, длилась… Чтобы никогда не наступило утро. Утро, когда прекрасная сказка закончится.

***

Но утро наступило. Ким долго не отпускал любовника, прижимался к нему, ласкался, требовал еще и еще любви. Он хотел снова утонуть в этом море, он, как мог, оттягивал неизбежное.

Когда Лан уходил, Ким впился в него губами. Он знал, что это прощальный поцелуй и вложил в него всю страсть, на которую был способен. И он знал, что его страсть, его любовь, уйдет вместе с этим поцелуем. Должна уйти. Потому что на кону стоит очень многое.

Оставшись один, Ким некоторое время стоял в холле, задумчиво перебирая мягкими, изящными пальцами мелодичные колокольчики. Он слышал похоронный звон своей любви. Он хоронил эту любовь в тайных глубинах сердца, куда никогда не войдет никто. Даже он сам.

Туман любви и страсти в красивых глазах Кима рассеивался, на смену ему приходил холод. Хорошенькие пухленькие губки, только что упивавшиеся страстным поцелуем, теперь превратились в две тонких ниточки. Изящные ручки сжались в кулаки. Ким сосредотачивался. И, наконец, сделал шаг.

Он сел за ноутбук и стал копаться в файлах. В ноутбуке хранились фотографии, тайком снятые нанятыми Кимом папарацци. Это были фотографии его прогулок с Ланом. Вот они идут по берегу моря, Ким склонил свою хорошенькую головку на плечо Лана. Вот они сидят на открытой веранде в рыбном ресторанчике, и нежная ручка Кима лежит в мускулистой руке Лана, а тот смотрит на Кима влюбленным взглядом. Вот они застыли в поцелуе на укромной дорожке сеульского парка рядом со старым императорским дворцом. Но это было не все.

Дальше шли видеокадры. Убийственные. Сделанные скрытыми камерами в этой самой квартире Кима. В спальне. Лан, ласкающий Кима. Лан, стоящий перед ним на коленях и нежно посасывающий его хорошенькие пальчики. Лан, трахающий Кима в самых разных позах: на спине, на четвереньках, на боку, Ким скачущий на Лане, Ким, раздвинувший ноги и опирающийся на подоконник. И Лан, обезумевший от любви, горячий, страстный.

И их диалог:

- Ты любишь меня? Лан, ты любишь меня?? Скажи!

- Да, да! Люблю. Люблю! Люблю!!!

- Ты бросишь Суна ради меня?

- Да! Да!

- Скажи еще раз! Еще раз!

- Да! Да! Я расстанусь с Суном. Потому что я люблю тебя, Ким. Тебя. Тебя! Только тебя! Я люблю тебя!!

Тонкие пальцы Кима дрожали. Адреса рассылки были уже введены. Несколько желтых интернет-изданий. С десяток завсегдатаев поп-тусовки – известных собирателей и распространителей скандальных слухов и сплетен. И, наконец, участники Blue Boys. А, самое главное, Сун. Все они получат эти файлы.

Но Ким никак не мог заставить себя нажать на клавишу отправки. Он был напряжен до предела… Но, наконец, его ухоженный указательный пальчик опустился на клавишу. Файлы ушли. А на губах Кима появилась холодная улыбка. Он встал, выпрямился и подошел к огромному настенному зеркалу. Внимательно осмотрел свое отражение. Он вновь любил себя. Только себя! Такого красивого, великолепного надменного, неприступного. Лану больше не было места рядом с холеным красавцем, смотревшим на Кима из зеркала с победной улыбкой. Страсть ушла с последним поцелуем. Любовь ушла вместе с файлами. Самовлюбленный принц снова был на месте. Высокомерный, безжалостный, алчный. Он мог торжествовать победу.

И он действительно одержал победу. Полную. Уже через несколько часов эти фотографии болтались на желтых сайтах. С сообщениями о том, что от неизвестного отправителя получены также видеокадры с сексуальными играми двух восходящих звезд. Самые отвязные сайты не погнушались опубликовать и эротические видео. Правда, в большинстве случаев самые интимные места партнеров были заретушированы. Однако видеозаписи оказались и на порносайтах, где с ними могли ознакомиться все желающие.

В соцсетях разразилась буря. Шли эпические холивары, многокилометровые срачи. Многочисленные поклонники и поклонницы обсуждали бурный роман солиста Blue Boys и юного красавчика-певца. При этом расчет Кима оказался на удивление точен. Его почти никто не осуждал. Наоборот, на все лады повторялось, что надо же, этот милашка очаровал такого парня. Поклонницы (и многие поклонники) жалели, что сами не оказались на месте Лана. Да, конечно, говорили о том, что Ким - коварный разлучник, но и это произносилось с тайным или явным восхищением. Его слава росла на этом скандале как на дрожжах.

Разумеется, его телефон раскалился. Звонили из всевозможных редакций с просьбой об интервью. У подъезда караулила толпа папарацци. Ким держался с холодным достоинством, как и подобает принцу, сдержанно отвечал на многочисленные вопросы: «это никого не касается», «мне неприятно вторжение в личную жизнь», «сейчас я хочу одного: побыть в одиночестве», «мне хочется творить и петь, а не быть объектом сплетен» и так далее. Он красовался перед фото-и телекамерами, он нарочно давал папарацци знать, где он будет, чтобы поток его фотографий и интервью вновь и вновь заполнял интернет.

А на Лана обрушились потоки упреков, обвинений, грязи. Его упрекали в измене, в том, что он поддался чарам прекрасного Кима и оставил Суна. Лан не должен был так поступать! Это гнусно, подло! Как теперь должен чувствовать себя Сун? Многочисленные поклонницы и поклонники вели себя так, как будто Лан изменил не Суну а им лично, от страничек Лана в соцсетях отписывались тысячами, его проклинали, ему даже желали смерти…

Но, самое главное, удар Кима попал точно в цель: отношения двух ведущих участников ненавистного ему Blue Boys были разрушены навсегда. Сун был шокирован известием об измене возлюбленного. Еще большим ударом для него стали фотографии и видеозаписи, где он вживую увидел Лана с Кимом. И окончательно добили его звучавшие на видеозаписи слова:

- Да! Да! Я расстанусь с Суном. Потому что я люблю тебя, Ким. Тебя. Тебя! Только тебя! Я люблю тебя!!

Это было концом для отношений Суна и Лана. Это было и концом для Blue Boys. Не только потому что сердце и мотор группы – тандем Суна и Лана в одночасье перестал существовать, но и потому что остальные участники группы просто разругались. Двое парней встали на защиту Суна и заявили Лану, что не хотят иметь с ним дела. Еще один парень – тот самый Хван, упорствовавший в своей нелюбви к Киму, защищал Лана и во всем обвинял двуличного звездного принца. Хван первым понял, что Лана заманили в банальную ловушку, что все было подстроено… Но его никто не слушал.