====== 27. СИЦИЛИЙСКАЯ КРЕПОСТЬ ======
ГЛАВА 27. СИЦИЛИЙСКАЯ КРЕПОСТЬ Казиньяно, Сицилия, апрель 2008 года Саша зачарованно смотрел на Средиземное море, расстилавшееся далеко внизу. Он никак не мог привыкнуть к захватывающему виду, открывавшемуся с высокой скалы. Впервые в жизни он чувствовал, что свобода реальна, что она способна опьянять и не вызывать страха. Может быть, потому что эта свобода ничего от него не требовала. За нее не нужно было платить. Она не лежала на его воле тяжким бременем ответственности. Она просто позволяла любоваться наслаждаться собой. Вдыхать морской ветер, устремлять взор в морскую даль. Радоваться и надеяться. Саша стоял над пропастью и не хотел оборачиваться. Потому что знал, что увидит фигуры охранников в черных костюмах, которые сопровождали его повсюду. Среди них были как русские, так и итальянцы. Но не было ни одного из тех, кто охранял Сашу в Москве. Здесь у Саши вообще не было никого из старых знакомых. Саша оказался на Сицилии месяц назад. В тот день Старший разбудил его на рассвете. Они молча позавтракали, а затем Михаил помог Саше надеть бронежилет. Он же провожал их в подземный гараж. Там Саша оглянулся, посмотрел на Михаила. Ему было грустно расставаться с человеком, которому можно верить. Который не предаст. Старший и Саша выехали в бронированном лимузине, сопровождаемые двумя джипами охраны. Заехали в подземный гараж в центре Москвы, где пересели в другую машину. Они меняли машины еще два раза, прежде чем не сели в неприметный седан, на котором добрались до небольшого аэродрома за Люберцами. Там их ждал вертолет, который доставил их прямо на летное поле аэропорта в Жуковском, где уже стоял небольшой самолет бизнес-класса. Они не проходили ни таможню, ни паспортный контроль, вообще ничего. Лишь в самолете Старший назвал место назначения их полета – Дубай. Это Сашу удивило. Неужели планы изменились, и его хотят спрятать в Эмиратах? Саша, конечно, был не против побывать там, но чтобы жить? Но он не сказал ни слова. Решает Старший, а он повинуется. Повиноваться он умеет, и это нравится ему куда больше, чем самому решать. Он так устал решать! В Дубае их ожидал бронированный лимузин, в котором они помчались по автобану мимо небоскребов Дубая, затем по пустыне вдоль морского берега. К удивлению Саши, они снова приехали в аэропорт. Но на сей раз в аэропорт Абу-Даби. Там их ждал другой самолет – тоже небольшой бизнес-джет, в который они погрузились снова без паспортного контроля. Когда самолет взлетел, Старший назвал новый пункт назначения их полета: Афины. Из афинского аэропорта бронированная автомашина доставила их в порт Пирей, где их ждал комфортабельный катер, который тут же вышел в море. Было уже темно, им оставалось только насладиться видом сверкающих огней Афин и красиво подсвеченным Акрополем. Саша спустился в каюту, где и уснул прямо на руках Старшего. Тот лишь поглаживал его и прижимал к себе. За всю поездку они не обменялись и десятком слов. Они знали, что предстоит расставание. И просто были вместе, безо всяких слов. Глубокой ночью они ошвартовались в небольшом порту одного из островов Эгейского моря. Машина доставила их на очередной аэродром, откуда они взлетели на бизнес-джете, уже третьем по счету. На рассвете самолет пошел на снижение. – Мальта, – произнес Старший. Саша заморгал, стряхивая остатки сна. Он однажды был на Мальте и не прочь был побывать там еще. Ему вспомнились собственные стихи о Мальте.
На линиях судьбы – глубокие зарубки,
на крепостной стене – угрюмые зубцы,
кряхтит старуха-ночь, дымя табачной трубкой,
и тащит в небеса на тачке антрацит,
седые города со вздохом остывают,
но догоревший день взрывается во тьме
осколками луны, пугливой звездной стаей,
и ропот черных волн летит ему в ответ,
кругом звенят века веселыми мечами,
на занавеси лет – предательский разрез,
и вот, из темных вод выходят янычары,
а над землей парит восьмиконечный крест,
морские ветры рвут полотнища столетий,
бросается прибой на древний бастион,
и закипает жизнь в разбуженной Валетте,
смывая с мостовых тяжелый, пыльный сон.
Ничто здесь не мертво, и даже малый камень
способен оживать и радостно дышать,
а значит, эта ночь в небытие не канет,
а значит, как и встарь, до смерти – целый шаг!
Но и на Мальте они не остались. Из аэропорта они отправились в порт Валетты, где снова сели на быстроходный катер, который тут же вышел в море. Саша помнил, что было на листке бумаги, который дал ему Старший. Они были почти у цели.
Старший, как будто читавший его мысли, понимающе улыбнулся.
– Да, тебе никогда не доводилось летать в Европу таким кружным путем. Это чтобы запутать следы. Чтобы ты был в абсолютной безопасности. Я предпочитаю временное расставание, чтобы не потерять тебя навсегда. – Временное расставание? – тихо спросил Саша. – Не знаю, сколько это продлится. Надеюсь, что через пару-тройку месяцев все закончится. Но не могу обещать. – Понимаю… – Послушай. Сицилия прекрасное место. Безумно красивое. Но я понимаю, что тебе будет скучно сидеть на месте. Ты молод, тебе хочется повидать мир. Так вот, у тебя будет возможность путешествовать. Но по паспорту на другое имя. Литовский паспорт, выписанный на имя Александраса Забродинаса. Звучит смешно, согласен. Но паспорт настоящий. Теперь ты гражданин ЕС и можешь свободно передвигаться по Европе. Оптимально было бы достать тебе паспорт вообще на другое имя, но времени было в обрез. Так что будь осторожен. Ты постоянно, круглые сутки должен находиться под охраной и выполнять все требования, касающиеся безопасности. Это приказ. – Слушаюсь, – склонил голову Саша. – Теперь на случай, если меня не станет, – тем же спокойным голосом продолжал Старший. – Возьми эти карточки. Запомни пинкоды, пароли от счетов. Денег там более чем достаточно. – Мне ничего не нужно! – впервые в глазах Младшего появился страх. – Без тебя… – Это приказ! – в голосе Старшего зазвенел металл. – Слушаюсь, – чуть слышно сказал Саша. – И не смей унывать. – Слушаюсь. – Ты уже знаешь, что будешь жить у Гора Итана. Читал его книги? Саша кивнул. – Представь себе, я тоже. Более того, знаком с ним лично. Да, тот самый Гор Итан. Старый эксцентричный американец. Его предками были европейские аристократы, в его жилах течет кровь Бурбонов и Габсбургов. Но он умудрился побывать и радикальным леваком, идолом для целого поколения бунтарей, и публично объявил, что он гей еще в те далекие времена, когда это означало стать изгоем. Написал десяток романов, которыми я когда-то зачитывался, кучу философских эссе… по-моему, скучных и напыщенных. Я подружился с Гором в середине 90-х. Мы встретились на одной вилле близ Милана. Там была bdsm-сессия для избранных. Гору уже тогда было за 70, у него давно уже не стоял, но старикан бодро занимался фистингом в активной позиции, – хмыкнул Мурзин. – Короче, мы быстро подружились. И оказалось, что на многое в мире смотрим одинаково. Он замолчал, как будто что-то вспоминая. Саша тоже молчал. Он читал романы Гора Итана. Не то что бы он интересовался проблемами американских геев из поколения хиппарей, но философия автора, его искрометный юмор и убийственный сарказм, направленный против ханжества и лицемерия общества, вызывал у него восхищение. В этом сарказме не было озлобленности изгоя, это был сарказм аристократа, с высокомерной улыбкой разбивающего вдребезги всё, что казалось незыблемым. – Гор живет в древней крепости. И, представь себе, он ее не купил, как какой-нибудь арабский шейх, а получил в наследство от то ли двоюродной, то ли троюродной тетки или бабки из сицилийской ветви Бурбонов. Но не думай, что ты увидишь чопорного старикашку. Скорее, опасайся другого. Гору уже под девяносто лет. Но я больше чем уверен, что он начнет тебя домогаться сразу же. В темных глазах Старшего плясали веселые огоньки. Саша глядел на него с растерянностью. – Разрешаю тебе уважить старика, – Старший хихикнул совершенно по-мальчишески. – Серьезно. Ради Гора я готов сделать исключение из правил. Тем более, что все равно его прибор давно не действует. У него есть рука… словом, решай сам. Саша смешно захлопал глазами, а Старший весело заржал. Не засмеялся, а именно заржал. Таким его Саша еще никогда не видел. Но Старший тут же посерьезнел. Даже помрачнел. – Итак, в отношении Гора ты волен поступать как тебе вздумается Что касается остального… Я имею в виду секс. Да, я понимаю, ты молод, твое тело требует секса, это естественно. Так вот, я разрешаю тебе заниматься сексом с тем, с кем ты сочтешь нужным. Но ты должен быть только в активной позиции. Это не обсуждается. Исключение составляет сухонькая ручонка Гора. Понял? – Понял, – смущенно сказал Саша. – Наконец, последнее, – Старший стал еще более мрачен. – Хейден. Я не питаю иллюзий. Мы с тобой неоднократно это обсуждали. Ты подчиняешься мне по доброй воле. И всегда волен уйти к Хейдену. Это остается в силе. Более того, Хейден знаком с Гором Итаном. Я понимаю, что твое местонахождение недолго будет тайной для Хейдена. Более того, ты волен сам сообщить ему об этом. Я уверен, что он-то как раз не станет болтать о том, где ты находишься. Но, – тут глаза Старшего полыхнули черным огнем, – но ты сам все знаешь. Если я узнаю, что ты спал с Хейденом… Он замолчал. – Этого не будет, – тихо сказал Саша. И он держал слово. Уже месяц прошел, как он жил в крепости Казиньяно в обществе старого эксцентричного интеллектуала и клинического эротомана Гора Итана. 87-летний старец передвигался в инвалидной коляске, но это не мешало ему оставаться жизнерадостным, любознательным, насмешливым, ехидным. И очень похотливым. В этой старческой похоти было некое очарование. Казалось бы, что может быть отвратительнее высохшего старикашки, тянущегося к тебе свои ручонки? Но в случае с Гором Итаном было все не так. Совсем не так. Он сразу принял Сашу. Не с фальшивым радушием, а с едкими шуточками, понимающим взглядом прищуренных, выцветших голубых глаз, в которых сверкал острый ум, и не было ни малейшего признака маразма. Хотя Саша бегло говорил по-английски и отлично понимал устную речь, он быстро понял, что с Гором Итаном его английский не катит. Речь старого интеллектуала-эротомана была пересыпана парадоксами, двойными смыслами, скрытой иронией. Саша улавливал эти смыслы скорее на интуитивном уровне. А Гор как будто понимал, что именно Саша хотел сказать, хотя английский парня был далеко не так совершенен, чтобы свободно вести на нем интеллектуальные беседы. Крепость, в которой обитал старый эксцентрик, стояла высоко над морем. Она была построена еще в
