Эта мысль вдруг настолько четко возникла в его сознании, словно ее кто-то специально для него произнес. Саша вздрогнул. Да, у всего есть свое предназначение. Наверное. А может быть, и нет. Кто может это знать!

«Есть. У всего» Это снова произнес кто-то невидимый. Саша закрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Ему стало не по себе.

Они летели часов семь. В обычном самолете это было бы утомительно, но в бизнес-джете кресла удобно раскладывалась, превращаясь в подобие кровати и можно было спокойно поспать.

В течение полета Старший почти не разговаривал с Сашей, занимаясь своими делами, и парня это вполне устраивало. Он тихо сочинял роман, который, пусть и медленно, но продвигался. Англия,

XVI

век. Главный герой – вымышленный деверь Марии Стюарт. Саша не задумывался о публикации. Ему нравился сам процесс написания. Выписывать характер героя, сплетать нити интриги. Главный герой был вовсе не романтичный рыцарь. Нет, это был молодой, честолюбивый интриган, участник всевозможных заговоров. Но знающий, что такое любовь. Умеющий страдать и сострадать. Саша не идентифицировал себя со своим героем. Хотя отчасти и видел в нем себя. Но герой был для него кем-то вроде сына. Своевольного, непокорного, жестокого, но сына. Саша берег своего героя и знал, что никому не позволит вторгнуться в тот мир, где живет его сын. Он замечал, что Старший время от времени косится на его лэптоп, очевидно, читая написанное. Но это Сашу не смущало. Он был уверен, что охрана Мурзина проверяет и его телефон и его лэптоп… Для него это ничего не значило, как ничего не значат взгляды зевак, разглядывающие стены старинной крепости с недоступными никому тайнами. Когда они приземлились в аэропорту Агазе и Саша вышел на бетон аэропорта, он едва не задохнулся от влажного, жаркого ветра и ослепительного солнца. После холодной, дождливой, мрачной Москвы ему показалось, что он попал на другую планету. Закружилась голова, Саша широко раскрыл глаза и вдруг почувствовал себя счастливым. Таким, каким давно себя не чувствовал. И если бы его сейчас снова затолкали в самолет и отправили в неприветливую Москву он все равно был бы счастлив. Этих ослепительно солнечных, золотых мгновений отнять у него не был способен никто и никогда. Ни в одном из возможных миров. Эти мновения навсегда останутся с ним. Но Сашу не затолкали в самолет. Охрана вежливо указала ему на стоявший неподалеку вертолет, к которому быстрым шагом уже направлялся Старший, окруженный телохранителями. Саша двинулся следом. Вертолет взлетел, слева в иллюминаторе был виден бескрайний океанский простор. Внизу густая растительность быстро сменилась беспорядочными строениями – это была окраина Агазе. Трущобы сменились кварталами с высотными зданиями – очевидно, деловым центром. Теперь они летели на запад в сторону побережья. Там располагалась резиденция главы государства, которую теперь занимал Таго Нбека, бывший министр внутренних дел, свергнувший престарелого диктатора Нгассу. Это был район роскошных вилл, окруженных зелеными садами с пальмами и яркими цветами. Возле одной из таких вилл вертолет и приземлился на специальной площадке. Трехэтажное здание утопало в зелени, слышался стрекот цикад, в кустах порхали разноцветные бабочки, то и дело взлетали потревоженные яркие птицы. Был слышен неумолчный гул океана. Мурзин, не заходя в дом, сел в бронированный лимузин и куда-то уехал, ни сказав Саше ни слова и даже не взглянув на него. Саша остался на попечении Владимира, который провел его в дом. – Это комплекс вилл для гостей президента, – говорил Владимир, хотя Саша ни о чем его не спрашивал. – Шеф здесь иногда останавливается. Он сказал, что ты свободен до вечера. Можешь отдыхать на вилле, здесь есть бассейн. Можешь идти к океану, но учти: там полно акул. Можешь даже в город отправиться, хотя смотреть там нечего. Одно условие – передвигаться только в сопровождении охраны. Даже по территории виллы. Это Чамбе, – с нажимом произнес Владимир, как будто слова «это Чамбе» что-то объясняли. Но Саша не требовал объяснений. Его провели в апартаменты, обставленные с кричащей роскошью: позолота, мрамор, разбросанные то тут то там шкуры животных, хрусталь, мозаики. Все было безвкусным, бьющим в глаза, нелепым, даже смешным. Саша не хотел оставаться в этом дурацком доме. Он быстро принял душ и переоделся, надев короткие зеленые в белую клетку плавки-шорты и бирюзовую майку. Все это совершенно не вписывалось в стиль bdsm. Но разгуливать в тропиках, одетым во что-то черное, не хотелось.

Саша вышел на улицу, и его буквально опьянили ароматы экваториальных растений, ослепило сверкающее солнце, уже, впрочем, склоняющееся к закату. Саша прошелся по выложенной мрамомором садовой дорожке, по обе стороны которой пестрели яркие цветы, вышел к бассейну, украшенной разноцветной плиткой. Он хотел было искупаться в прозрачной воде бассейна, но неумолчный шум океана звал его к себе. Он вспомнил предупреждение Владимира об акулах, но лишь улыбнулся.

Кстати, Владимир неотступно следовал за ним. Правда, на расстоянии. Несмотря на жару, он был в темных брюках и черной рубашке. На поясе в кобуре был пистолет.

Сашу присутствие Владимира не напрягало – благодаря опыту общения с богатыми клиентами. Некоторые из них так опасались за свою безопасность, что Сашу, прежде чем допустить к сиятельному телу, обыскивали. Пару раз даже залезли пальцами (правда, в перчатках) в заднее отверстие, а вдруг мальчик по вызову спрятал там орудие убийства? Отдаваться клиенту в присутствии одного, а то и двух телохранителей Саше тоже доводилось. Поэтому присутствие Владимира оставило его безучастным. Он спустился к широкому пустынному пляжу, подошел к океанскому берегу. Гигантские волны обрушивались на берег и тут же утекали назад, уступая место все новым и новым грохочущим волнам. Их брызги сверкали на солнце, переливаясь цветами радуги. Это зрелище заворожило Сашу. Он нередко ездил на море, в основном, на Средиземное и Красное, но океанские волны видел впервые в жизни. Их невероятная мощь опьяняла, заставляла забыть обо всем. Саше отчаянно захотелось ринуться в эти волны и… не возвращаться больше никогда. Скинув майку, он с разбегу бросился в океан. Его тут же накрыло волной, ослепило, оглушило, поволокло куда-то… Он почувствовал под ногами песчаное дно, встал на него, сопротивляясь отливу, радостно замолотил руками по воде и заорал во все горло: весело, радостно, счастливо. Он никогда еще не чувствовал себя таким счастливым и свободным. Во внешнем мире. Во внутреннем – да, но там все было по-другому. Там была свобода, но не было радости. Только таинственные сумерки. Сашу накрыло новой волной, качнуло, дно ушло из под ног, его куда-то влекло… Он вынырнул, отфыркиваясь и крутя головой, чтобы из ушей вышла вода. И снова на него накатила волна, снова он был в царстве разноцветных брызг, пены, соленого ветра и сверкающего солнца. Внутреннее и внешнее соединились в опьяняющей, сводящей с ума свободе, казавшейся беспредельной… Саша оглянулся. У самой воды стоял Владимир. Человек в черном и с пистолетом. Живое напоминание о том, что все в этом внешнем мире преходяще, в том числе свобода. Саша снова повернулся лицом к открытому океану. Да, он знал, что все это ненадолго. Но он жадно пил мгновения счастья, ни с чем не сравнимого, никогда прежде не испытанного. Счастья, которое дарил ему океан. Он, наконец, выбрался на берег. Владимир смотрел на него. На его обычно бесстрастном лице появилась насмешливая улыбка. Он указал куда-то в океан. Саша обернулся. Но кругом были волны. Грохочущие, грозные, дарящие счастье и свободу. – Акулы, – произнес Владимир. И Саша, проследив за направлением его руки, увидел недалеко от берега торчащие из воды и стремительно двигавшиеся спинные плавники. Два точно. Или, кажется, три. – Я же предупреждал, – многозначительно поднял бровь Владимир. Видимо, он ожидал увидеть на лице парня испуг. Но Саша спокойно смотрел на акул, как будто это его совершенно не касалось. – Я уже хотел тебя вытаскивать, – произнес Владимир, так и не дождавшийся Сашиной реакции. – Ты, конечно, был рядом с берегом, но хрен знает этих тварей… – А если бы акула меня сожрала? – спросил Саша без малейшего испуга. – Шеф меня бросил бы на съедение другой акуле. Их здесь много, – невозмутимо ответил Владимир. Саша задумчиво посмотрел на него. – А твой шеф может меня убить? – поинтересовался он. – Даже не сомневайся, – ни задумываясь, бросил телохранитель. Саша кивнул с таким видом, как будто и не сомневался. – А ты? – его серые глаза смотрели прямо в глаза Владимира. – Смогу, – ответил тот после секундной заминки. – Смогу. Только сделай так, чтобы мне не пришлось этого делать. И учти, ты под наблюдением. Постоянно. Так что, если что, живым ты не уйдешь. Саша снова кивнул, на его лице не отразилось никаких эмоций, словно вовсе не ему адресовалась угроза. Он устроился в стоявшем рядом шезлонге, Владимир молча отошел в сторону, зорко поглядывая по сторонам. Саша задумчиво смотрел на океан, полный свободы и смертельно опасных хищников. За несколько мгновений опьяняющей радости можно заплатить болью и смертью. И Саша понимал, что именно это всегда пугало его в жизни. Во внешнем мире, как он это называл. Он всегда мечтал быть в безопасности, но никогда себя в безопасности не чувствовал. Если не было рядом кого-то, кто мог прийти на помощь, защитить. Саша задумывался о том, что так и не смог завести себе близкого друга, потому что искал не друга, а именно того, кто будет его опекать, оберегать, защищать… Жалкое, даже позорное желание для молодого сильного мужчины. Но Саша был таким. И он был уверен, что другим ему не стать. Ему не страшно было вновь залезть в океан, кишащий акулами. Чувство риска не было ему чуждо. Его профессия, в конце концов, была рискованной во многих смыслах. К тому же, Саша был уверен, что если он снова полезет в океан, то бесстрастный Владимир в случае опасности ринется ему на помощь и вытащит. Но он не хотел рисковать этим парнем, который не сделал ему ничего плохого. Саша сидел в шезлонге, глядя, как огненный шар, становящийся багровым, опускается все ниже к океану, как бескрайнее небо начинает полыхать тревожным пожаром. И на душе у Саши было тревожно. В ней тоже полыхал огонь заката. На фоне которого с тревожными криками носились мысли-птицы. Предательство Игоря, угрозы Влада, Старший – пугающий и завораживающий одновременно, наконец, Йен, пронесшийся ураганом и исчезнувший, но, Саша чувствовал, исчезнувший не навсегда. Тревога в душе росла, как будто вот-вот что-то должно было случиться. Саша почти физически задыхался, как будто на грудь ему положили тяжелый камень. Ему сейчас было тяжело. Он хотел уйти за Запад. В полыхание заката. И исчезнуть навсегда в его пламени. Он вынул из рюкзачка блокнот и принялся торопливо набрасывать: