Хорошо, что их командир меня знает – мы познакомились в мой прошлый визит на Зиму, выяснили, что он воевал на Гленморе-8, когда я вышвырнул оттуда Херу с его бандой, отметили встречу боевых товарищей в баре на обзорной палубе, и он искренне обрадовался, когда меня увидел.

Какие люди! – он подбежал к нам и от души потряс мне руку, на радостях забыв о поклонах, салютах и прочих расшаркиваниях. – Доктор! Как я рад, что ты здесь! Узнаю стиль мастера!

А я рад, что ты здесь, Хибино-сан, - я широко улыбаюсь ему в ответ, - и поэтому меня не спутают с пиратом. Помощь нужна?

Хотел бы я сказать, что сами справимся, - он разводит руками, - но без тебя мы уже не справились. Буду рад, если присоединишься! Твоя… э-э… спутница с нами?

С вами, - отвечает за меня Шторм, заметив мою неуверенность. – Прикрою, если что.

В составе отряда Хибино мы продвигаемся по коридорам станции, осматривая уровень за уровнем, пока не достигаем центральной площади, выходим к фонтанам, и я невольно останавливаюсь, оглядевшись вокруг. Кажется, здесь пираты наследили больше всего: разбитые фасады, половина экранов и вывесок не горит, стеклянный купол не синий, а черный, арки монорельса обрушены и искорежены взрывом, в воздухе плавает дым, в центральный фонтан кто-то кинул гранату и разнес его вдребезги, но для меня это привычная картина – сколько я видел послевоенных разрушений, сколько еще увижу… Но после всех боев за плечами я никогда не смогу привыкнуть к другому зрелищу. Санитарные команды Зимы вынесли на площадь перед фонтанами тела всех погибших при налете: пираты слева, местные справа. Двадцать восемь налетчиков и восемьдесят пять жителей станции.

Мы вскрыли твой эллинг, - объясняет Хибино вполголоса. – Решили, ты не будешь возражать. Шестнадцать трупов, из них только три с огнестрелом и один с ножом в горле. Как ты это сделал? Мы ничего тебе не предъявляем, ты защищался, я просто не понимаю – как?

Нунчаки, - отвечаю я сквозь зубы, – кусок трубы, кулаки и ноги. У меня не было выбора. При их численном перевесе и полном огневом превосходстве я был вынужден убивать.

Подхожу ближе, вглядываюсь в мертвые лица. Рыжий налетчик со шрамом на лице – это он приставил нож к горлу Шторм и был убит первым. Мальчишка лет четырнадцати, из местных – наверно, возмутился действиями пиратов, и его пристрелили из бластера в живот. Пожилая азиатка и рядом с ней крошечное тельце – видимо, расстреляны ради забавы, бабушка пыталась прикрыть собой внучку, но разрывные заряды тяжелых рейлганов пробивают человека навылет. Двое бойцов в форме службы безопасности Зимы, все изрешеченные выстрелами: ребята держались до последнего, за что и удостоились посмертных зарядов бластера в лицо. Пират, которого я убил последним – судя по переносице, вдавленной в череп, маваши цки в печень был лишним. Еще пара из местных, совсем молодые: худенькая блондинка и крепкий высокий парень – определенно, он пытался защитить подругу, но не смог. Я вздыхаю, пытаясь удержать чувство вины за ментальным барьером: хоть я и смог защитить свой экипаж и свой временный дом, этих людей я не спас. Простите меня.

Мне так жаль, - тихо говорю я и опускаю голову. – Мне очень жаль.

Ты чего? – Хибино подходит ко мне и трясет за плечо. – Что это с тобой, Доктор? Ты дал обет не убивать и волнуешься, что ты его нарушил?

Я дал обет противостоять злу, - отвечаю я и замечаю, что мой голос охрип, - и не допускать увеличения его количества во Вселенной. Я знаю, что все сделал правильно… но обет есть обет.

И как ты его нарушил? – возмущается Хибино. – Баланс-то все равно в твою пользу. Нечего тащить все могилы на свое кладбище.

Жаль, что он не понимает и вряд ли поймет, но я чувствую, как Шторм осторожно касается моего сознания – мягко, спокойно, но уверенно, как та самая пресловутая Западная река дзен, которому моя онна-бугэйся (так она мысленно воспринимает себя) следует не по привычке, а по своей природе, и я вновь удивляюсь ее способности понимать, что творится у меня в голове.

Старые мастера Синкагэ-рю учили, - тихо говорит она, - что совершенный воин избегает ссор и схваток. Что толку быть отличным бойцом, если теряешь человеческое достоинство и опускаешься до убийства? Фусики Хэкэ сказал: используйте оружие так, чтобы делать его дающим жизнь, а не несущим смерть. Лучше всего быть победителем без схватки. Так считает и мой сэнсей, и он прав.

Кто бы спорил, - Хибино с удивлением смотрит на нее, - но мне до ваших джедайских заморочек, уж простите, как ползком до Корусанта. Я ни по одному из этих бандитских рыл плакать не буду. Знаешь, Доктор, если бы ты эту банду выкинул в открытый космос, как собирался, мы бы тебе только спасибо сказали!

Они в ваших руках, Хибино-сан, - отвечает ему Шторм с невеселой усмешкой. – Вам и решать, что с ними делать. Я предлагаю двигаться дальше – у нас еще два уровня и обзорная палуба впереди.

Смотрю на нее – высокую, подтянутую, уверенную, отмечаю, как ловко сидит на ней форма наших механиков, вспоминаю, как она держалась в бою, и на какой-то миг забываю, что она не уроженка Галлифрея. А когда вспоминаю об этом вновь, начинает нестерпимо болеть в груди.

Я должен признаться хотя бы себе – кто бы Шторм ни была, я люблю ее и готов за нее убивать.

Это было удивительно, но остаток времени нашего пребывания на Зиме прошел без происшествий, за исключением того, что теперь не проходило и дня без того, чтобы на нашем горизонте не появился кто-нибудь, желающий засвидетельствовать мне свое почтение. Делегатов от местной администрации перехватила Шторм и, не успел я рта раскрыть, как она изящно вытрясла из них кое-какое оборудование, которого нам не хватало, вечное право бесплатной парковки в персональном эллинге, вечный же доступ в лаборатории Зимы и контейнер натуральных продуктов. Стандартный маленький стазис-контейнер галактического грузовоза.

«Нет, ну а что? - возмутилась она, когда я попытался возразить. – Если люди хотят сделать тебе приятное, не надо их обижать, надо это им позволить! Уж бананов-то нам теперь на месяц хватит».

И я согласился. Но вслед за местным официальным руководством притащилась неофициальная делегация местных бандитов – с деловым предложением встать под мою руку «за долю малую». Я подумал-подумал… и тоже дал добро.

«Чтоб не беспредельничали?» - Шторм уловила мою идею на лету, и я подмигнул ей в ответ.

Но самый странный визит нам нанесли через аж через двадцать суток после налета, поздним вечером, когда мы, наконец-то управившись с юстировкой стабилизаторов, уселись (точнее, улеглись в моей каюте) смотреть обещанный Шторм мультик про капитана Врунгеля – она без моей помощи сумела настроить темпоральный маршрутизатор, правда, у нее ушло на это три часа вместо двадцати минут, но никто и не говорил, что в первый раз это будет легко и просто. Зато скорость была вполне приличная, и мы без проблем посмотрели первую серию и принялись за вторую, когда на мониторе внешнего контроля ТАРДИС появилась маленькая сгорбленная фигурка в старом плаще с капюшоном и решительно постучала в дверь клюкой.

Поставь на паузу и жди меня тут, со мной не ходи, - велел я Шторм, натянул штаны, подхватил звуковую отвертку и пошел разбираться с незваным гостем.

За дверью оказался низенький зеленокожий старичок со смешным морщинистым личиком, хитрой ухмылочкой и внимательными черными глазами. Окинул меня цепким взглядом, шевельнул большими мохнатыми ушами и произнес:

Доктором называют тебя, слышал я.

Правильно слышал, - я кивнул, разглядывая старичка в ответ и отмечая, что на поясе у него висит рукоять не то плазменной струны, не то кое-чего посерьезнее, вроде светового клинка. – Уважаемый, у тебя ко мне дело?

Во времени и пространстве все странствуешь, - продолжил он в той же манере. – Хорошо, что теперь не одинок ты. Вам двоим подарок принес я.