«Смотри, - передает мне Доктор с этой своей неподражаемой улыбкой-искрой. – Вот такой я. Нравлюсь?»
Он смотрит на меня в упор широко раскрытыми глазами, дышит тяжело, нервно облизывает губы, ожидание для него невыносимо, я это чувствую, это ясно и без ощущений в потоке. Ему так важно, чтобы я приняла его инопланетность, чтобы я его не боялась и могла ему довериться в полной мере. А я узнала его в бою, я вверяла ему свою жизнь и спасала его, мы доверили друг другу то, что не открыли бы никому. Для меня любовь и есть доверие, а я влюблена в него, хочу быть с ним, принадлежать ему, я чувствую, что он – моя судьба, кто бы он ни был. Я спихиваю с ног ботинки, а он подбадривает меня: «Не сомневайся, у тебя красивое тело. Покажи мне себя!» - и горячий поток его желания захлестывает меня с головой.
Еще один ментальный толчок: «Ну же, Шторм!» - и тогда я, совсем потеряв контроль, решительно стаскиваю с себя майку и штаны. Мы на миг замираем на расстоянии протянутой руки, впиваясь друг в друга голодными взглядами, охваченные одним стремлением – разглядеть, узнать, запомнить. Мы не стесняемся, потребность видеть – важнее, и для меня, и для него, но он хочет большего, и он сказал, что любит смотреть. Завожу руки за спину, щелкаю застежкой, лифчик падает на пол, а я напрягаю живот и от души потягиваюсь, заводя локти за голову, и мой ненаглядный пришелец смотрит на меня с откровенным удовольствием.
«Еще как нравишься! - отвечаю я и улыбаюсь в ответ. – А я тебе?..»
«Разве ты не чувствуешь? - одним броском он сокращает расстояние между нами до нуля, прижимает к себе сильно-сильно, так что перехватывает дыхание, опять находит мои губы своими, и это уже наступление по всем фронтам. – Сейчас мы с тобой поднимемся намного выше. Шторм, готова?»
А сам ловко стягивает мои стринги вниз, и теперь ничто не мешает ему ни сцапать меня за задницу, ни прижаться ко мне так, чтобы я почувствовала, какой он твердый и здоровенный, прямо тяжелый авианесущий крейсер «Кузнецов» на рейде, в полной боевой готовности. Ленка, помнится, много чего хорошего воображала себе о плюсах больших размеров, но я-то девочка, и мне это представляется чем-то вроде истории о верблюде, проходящем через игольное ушко.
«Имей в виду, - кажется, надо ему напомнить, – у меня еще никого не было. Ты будешь первым!»
«Я помню, - откликается Доктор. – Ты боишься боли? Я знаю, как сделать так, чтобы больно не было. Убери блоки с соматических потоков. Полностью. Верь своим инстинктам и положись на меня».
Он вдруг становится очень сосредоточенным и серьезным, одна его рука властно ложится на мой затылок и заставляет меня упереться лбом в его плечо, вторая поднимается от задницы чуть выше, и от кончиков его пальцев по моей коже начинают растекаться волны легкой вибрации и жара – он точно прозванивает меня, что-то ищет, и во мне пульсирующим теплом отзываются невидимые струны. Но, кажется, одна струна звучит в диссонанс с остальными, я снова начинаю уплывать, и успевшие вновь разбежаться по телу дразнящие огненные клубочки пытаются погаснуть.
«Как сложно, - ловлю я удивленные мысли Доктора, - куда сложнее, чем у человека. Будто кто-то нарочно все запутал… Ага! Вот оно! Нашел!»
Его рука на моем затылке напрягается, и снова между нами вспыхивает вольтова дуга, но сейчас она куда мощнее, чем раньше, и не пульсирует, а сияет ровно и ярко, ее жар вливается в отказавшую струну – она вспыхивает и сгорает, рассыпается миллионами искр, и огненные клубочки во мне получают свободу, разбегаясь во все места, где со мной играла вода нарисованной нашей фантазией горной реки. Сейчас я куда чувствительнее, чем была еще несколько минут назад – от простого контакта кожа к коже внизу живота начинает собираться пульсирующий жаром клубок, внутренние мышцы начинает тянуть удивительно приятной судорогой, в горле рождается стон, и я, чуть повернув голову, прижимаюсь губами к груди моего ненаглядного, куда-то чуть ниже ключицы. Я чувствую, как от этого по его коже тоже начинают разбегаться теплые золотые клубочки, дразня его, и по нашей вольтовой дуге прокатывается обратный импульс – от меня к нему. Он вздрагивает от неожиданного удовольствия и становится еще тверже, а потом чуть отстраняется и заставляет меня посмотреть ему в глаза.
Петля торможения. Соматическая блокировка, надо же! - тихо говорит он. – Вот в чем была твоя проблема – отрицательная обратная связь, которой быть не должно. Не знаю, кто это с тобой сделал и зачем, но я ее нашел и сжег. Ты свободна.
В ответ я обнимаю его за талию, прижимаюсь к нему сильнее, он резко наклоняется ко мне и целует – жадно, торопливо, кусаясь и тут же зализывая укусы. Теперь все струны во мне звенят в гармонии, и мое тело отзывается как никогда раньше. Жар и дрожь моего желания уже невыносимы, и, когда он оставляет мои губы и переключается на ухо и шею, между ног становится очень горячо и мокро, а в центре горящего клубка возникает тянущая пустота, которую очень, очень нужно заполнить.
«Вот теперь ты готова», - отмечает Доктор, и я удивляюсь, настолько расширяется наша ментальная связь, настолько высокие энергии в нее вливаются. Я теряюсь в ней, кажется, я начинаю путать, где мои ощущения, а где его, так плотно сливаются наши сенсорные нити. Так необыкновенно, так странно, так приятно – он еще не во мне, но мы уже – одно целое…
Так, стоп, кажется, мы кое о чем забыли.
«А вот и нет, - Доктор будто ждал этого вопроса, кинул мне картинку. – Вот смотри, данные с автоматического медсканера ТАРДИС десятиминутной давности: я чист, ты чиста, микрофлоры совместимы, аллергии друг на друга у нас не будет. А что касается возможности зачатия – не волнуйся, это невозможно, я делаю это не так, как люди. Не о чем беспокоиться».
«Интересно, как это – не так, как люди?», - проскакивает у меня мысль, пока мы с ним в обнимку валимся на кровать, которая тут же подстраивает жесткость под нас двоих – забавное ощущение, одновременно и мягко, и отлично поддерживает, когда его крепкое тело вдавливает меня в матрас, а левая рука устраивается у меня на затылке.
«Я же тебе объяснял про фрирайд, - откликается Доктор, - это полностью контролируемый сознанием процесс. Размножение отдельно, удовольствие отдельно – это у людей все перепутано».
Как он все-таки любит все объяснять – даже в такой момент, когда я могу думать только о том, как бы побыстрее заполучить его туда, где у меня все горит, ноет и тянет в нетерпеливом ожидании. Я запускаю пальцы в лохматые волосы у него на макушке, притягиваю его для поцелуя, и теперь уже я открываю рот так, будто хочу сделать ему искусственное дыхание, а он тут же этим пользуется, гладя мой язык своим. И кажется, мой пришелец собрался меня как следует помучить – или, по его выражению, «забраться повыше» - его правая рука ложится мне на грудь, он снова прозванивает меня вибрирующими струнами тепла, и от того, что он делает, у меня под кожей в совершенно разных местах – от затылка до коленок - вспыхивают водовороты горячих искр.
«Сколько всего интересного, - удивляется Доктор, - какой простор для изучения, сколько маршрутов! Это же целая Красная Поляна – которая не местность, а планета. Мы с тобой как-нибудь покатаемся там, обязательно. Вот, например, если пойти по этому пути…»
Он движется по той же траектории: щека-ухо-шея, отмечая путь короткими касаниями губ, но не опускается к груди, а скользит вдоль плеча и оставляет сильный укус на передней дельте. Это так странно, но реакция моего тела еще страннее: и без того напряженная грудь становится совсем каменной, водовороты искр под его пальцами начинают ощущаться почти физически, и горячая пульсация между ног распространяется, захватывая весь низ живота. Мой пришелец замечает это, его рука скатывается вниз по животу, ведя стаю искристых клубочков за собой, перебирается на талию, но движется дальше и останавливается на бедре. Сильная твердая ладонь на моей коже и горяче-пушисто-дразнящие прикосновения искр под ней - так приятно, струны во мне меняют тональность, и точно кто-то включает овердрайв: они начинают звучать с перегрузом. Я поднимаю голову, мы с Доктором встречаемся взглядами, и я понимаю, что эта мысль – опять его, а не моя. Мне тоже хочется сделать ему приятное, мои дрожащие пальцы скользят по его груди, спускаются ниже, я вижу, как напрягаются сухие и очень плотные мышцы его пресса под моими прикосновениями, и чувствую, как вслед за моей рукой по его коже так же разбегаются искристые водовороты. Мой ненаглядный определенно хочет, чтобы я коснулась его еще ниже, прямо там, но я еще не смею этого сделать, я не знаю, как сделать приятно этому удивительному парню, который так по-человечески выглядит, но действует и реагирует совершенно иначе, и моя рука замирает на его боку там, где косая мышца живота делает не очень человеческий, но эффектный выступ. Тогда мой пришелец улыбается, берет мою руку в свою, властно опускает мою ладонь именно туда, и я заливаюсь краской и вздрагиваю, когда он заставляет мои пальцы сжаться вокруг него, у основания. Он тверд как оружейная сталь и ощутимо теплеет под моим прикосновением, я ощущаю его легкий толчок, ни к селу ни к городу вспоминаю, как он сравнивал себя с тяжёлым танком, и возникает идиотская ассоциация: Т-14 готовится к стрельбе навесом, но тут же мне прилетает поправка: неудивительно, для многих красивое оружие - сексуально.
