Открыться потокам? Я сделала такое один раз, и то нечаянно, когда мы с Доктором, застрессовав после боя на Байкале, несколько увлеклись в постели. Невольно искорка прокатывается по моему нижнему главному каналу, а Доктор, учуяв по нашей связке, о чем я думаю, кидает в ответ: «Тантра - один из вариантов контроля над энергией, и при этом не хуже прочих». Он подмигивает мне, начинает наигрывать «Heart-shapedbox» - и это помогает. В памяти всплывает увиденная мною тогда неизвестная планета, бирюзовый шарик в персиковых облаках, ассоциации подтягивают ощущение морской раковины - я открываюсь. Поток приходит издалека, врывается в сферу сознания, чистый, холодный и мощный, как арктическое течение. В нем начинает ощущаться далекий напев, краем сознания я ловлю докторовское “Да! Вот оно!” - а в следующий момент мелодию подхватывают струны стратокастера. Без перегруза - их гордый и чистый звон полон светлой печали. Знакомая, очень знакомая песня, но слова на язык просятся совсем другие. Я не придумываю их, даже не успеваю придать им форму - они сами рождаются из ощущений, что издалека приносит поток.

Нам улететь бы на крыльях Вихря

В тот край, что нам был колыбелью,

Туда, где красных трав спокойно море

И где в седых горах темны озера.

Чаша Горнила наполняется туманным огнем, и яркость его нарастает. Поток приносит ощущение сгущающихся на горизонте туч, Доктор дает перегруз, и стратокастер отзывается мощными риффами, мелодия набирает силу и темп. Там, где-то вдали, могущественные силы вступают в бой, ткань пространства-времени дрожит и трещит, нити Паутины Времени корчатся, точно в огне, и кровавые отсветы пляшут на куполе Цитадели. Возросшая мощь мелодии помогает мне, и слова нашей песни обретают рифмы. Золотисто-белое пламя поднимается над чашей Горнила.

Война закрыла все дороги,

В любимый край нам нет возврата.

В огне сражений гибнут звезды,

Надежда гаснет, тьмой объята.

Великий Вихрь во всей красе и мощи открывается передо мной. Я вижу колоссальный серебристый шар - ТАРДИС неизвестного мне типа, плывущую по его волнам с величием линейного корабля. И снова - Галлифрей, на выжженной пустоши перед Цитаделью сходятся две армии - орда чудовищ и отряд могучих существ, сверкающих живой бронзой. Белое солнце гордо поднимается над Цитаделью, оранжевое осторожно выглядывает из-за гор. Пламя из чаши Горнила обезумевшим джетом ударяет в потолок.

Но мы придем на крыльях бури,

Мы примем бой, надежде веря,

Чтобы увидеть, как займется

Двойной рассвет над Галлифреем.

Доктор падает на одно колено и отклоняется назад, поднимая гриф стратокастера: глаза закрыты, пальцы скользят так быстро, что я не могу разглядеть их движений. Соло потрясающей мощи рвется со струн, сотрясает зал, скрывающую его гору, кажется, что вся Паутина Времени вибрирует ему в такт. Пламя из чаши клокочущей лавой растекается вокруг и подступает к нашим ногам. Соло достигает пика, обрывается и сменяется чистым акустическим звуком - Доктор даже убирает медиатор, но его голос поддерживает мой на последних словах.

Нам снова Вихрь подставит крылья,

Откроет вдаль пути-дороги.

И новый дом скитальцев встретит

Лучом рассвета у порога.

Пламя в чаше гаснет, Секвэллис осторожно вынимает из легкой дымки на дне готовое кольцо Основателя и поднимает его над головой, демонстрируя его всем собравшимся, пока чаша Горнила прячется и камень колонны вновь становится плоским. Кольцо точно сплетено из двух: поверх сложного переплетения гематита и темной бронзы теплым живым серебром выведена сигнатура нового Дома, короткая и звонкая, как Набат Обители.

- Плавка завершена, - провозглашает Оракул. - Путь определен. Будьте счастливы в Доме Тигинн.

Кольцо Основателя занимает на руке Доктора место перстня Лангбэрроу. Оно останется там до того момента, когда мы начнем обустройство резиденции Дома. Тогда оно будет установлено в мэйнфрейм резиденции и станет эталонной копией сигнатуры для всех рожденных или вышедших из Станка младших Дома. Или тех, кто захочет к нам присоединиться.

Теперь - финальный аккорд церемонии. Доктор закидывает чехол со стратокастером за спину, плавным жестом тянет из-за пояса дайсё и опускает их на белый камень успокоившегося Горнила.

- Оракул, прими дар от Дома Тигинн, - он позволяет себе широко улыбнуться посреди ритуальной фразы. - Счастья, процветания и побед Великому Дому Иксион.

Бирюзовые глаза Секвэллис широко распахиваются от удивления - она однозначно узнает грозный клинок, которым Доктор четыре раза чуть не убил ее в Поединке Истины. Наконец она понимает смысл подарка и улыбается Доктору в ответ:

- Ты показал нам, как сделать смертоносное оружие дающим жизнь. Благодарю за урок, Основатель. Иксион не останется в долгу, помни об этом.

«Только не прячьте их далеко, - вдруг вырывается у меня - видимо, я ещё не закрылась, и поток издалека не прервался. - Скоро они вам понадобятся. Слишком скоро».

***

«Наконец-то! - стоит двери в мою каюту закрыться за нами, Доктор ловит меня за талию, нетерпеливо сбрасывает мантию с моих плеч, впивается жадным ртом в мои губы. Он действует так напористо и решительно, будто идет в последний бой Великой Войны. – Я устал от всех этих разговоров и поклонов. Теперь только ты и я».

Я понимаю, что он имеет в виду – последний этап Основания, перестройку связи наших генетических линий, чтобы наши дети получили сигнатуру нового Дома, мы должны сделать точно так же, как мы строили эту связь в первый раз, на берегу заповедной байкальской бухты. Не без труда я справляюсь с хитрой кнопкой на воротнике, и прилипающая застежка куртки Доктора разъезжается сама. Мои руки скользят по его обнаженной груди, сбрасывают куртку с его плеч, и он срывает ее с себя, даже не удосужившись расстегнуть манжеты. Но нам не до этого, его пальцы стремительно исследуют мою спину в поисках точек крепления бретелек платья и моментально расправляются с ними. Тонкая струистая ткань падает на пол, я ногой откидываю ее прочь и отдаюсь во власть его сильных, уверенных, но таких ласковых рук. Вдруг его пальцы натыкаются на тонкие ремешки на моей спине, и он в изумлении отрывается от меня:

«Что?! Шторм, это то, что я подумал?! Ты на самом деле моя невеста-которая-уходит?!»

«Нравится? Я надела это для тебя».

Доктор отпускает меня, я делаю два шага назад, и он видит, что вместо белья на мне портупея из множества тончайших вишнево-красных ремешков и матово-золотистых колечек, практически незаметная под платьем и парадной мантией. Я изгибаюсь и поворачиваюсь, стараясь двигаться как храмовая танцовщица-девадаси, давая ему возможность насмотреться вволю, и он восхищенно выдыхает:

- Ох, Шторм!.. Провалиться мне в Ккабу! Ты прекрасна! Ты… Ты моя!..

Он прямо-таки пожирает меня глазами, его взгляд скользит вдоль узких ремней, проходящих по моим плечам, очерчивающих грудь, стягивающих талию, спускающихся на бедра на манер пояса для чулок и имитирующих подвязки, и замирает на более широкой полосе, которая от центрального кольца на талии спускается вниз и ныряет между моих ног. Вспышка страсти в его эмпатическом потоке, дикий блеск широко распахнутых карих глаз, дрожащая рука, вслепую тянущаяся к застежке брюк – сейчас он видит во мне героиню своих самых запретных фантазий, но не только. Именно так, затянутыми в тугие ремни, представали перед мужьями в ночь Основания те самые “невесты, которые уходят” древних Великих Домов в знак принятия нового пути и вечной преданности новому Дому, и сейчас я в полной мере могу оценить совет Таис, поначалу показавшийся мне палеозойским пережитком. Это помогает настроиться на нужный лад и Доктору, и мне - Тантра поможет перестроить нашу связь с легкостью, но потребует от нас полного вовлечения.