Павлик перескакивал сразу через пару ступенек, отталкиваясь одной рукой от стены, а другой подтягивая себя цепким хватом за широкие перила. Нёсся, будто на рекорд. Витька топал позади, безнадёжно отставая: сперва всего на несколько шагов, потом уже на целый пролёт лестницы. Вот уже и на целый этаж опаздывает. Футболка промокла от пота, любимый значок фестиваля молодёжи и студентов больно колол в грудь иглой застёжки.
- Не отставай! - крикнул Павлик сверху. - Он там голодный. Заперли, д-дураки...
Витька вытер рукавом потный лоб, шумно выдохнул - ну да, толстый он, не привычен так бегать, но упрямо шёл следом.
- Да погоди ты! - заорал он, не видя друга. - Два дня сидит, подождёт ещё минутку твой Маська.
Павлик не ответил, только уже парой этажей выше дробно простучали шаги. Вот же неуёмный пацан! Но и торопиться надо, конечно, котёнок там уже совсем выдохся. Два дня без еды - не шутка.
Дом был старый. Довоенный точно, а может и вовсе дореволюционный: в их четырнадцать лет всё одно - древний. Времён князя Игоря и Петра Первого, которые были как известно современниками. У Павлика по истории был твёрдый трояк.
Витька, пыхтя, добрался до последнего этажа. Павлик уже залез на ступени массивной железной лестницы, упиравшейся в люк с висячим замком на дужках, нелепо изогнул шею, прижимаясь к потемневшим доскам ухом.
- Тихо! - сказал он. - С-слышишь?
Он иногда заикался, когда волновался. А обычно-то ничего, чисто говорил.
Витька стоял внизу. Сердце шумно колотилось где-то чуть ниже горла, в ушах стучало. Шутка ли: эти шесть этажей высотой как современные десять - потолки-то ого-го! Еле забрался.
- Не слышу! - буркнул он. - А он там?
- Там... - довольно улыбнулся Павлик. - Мяукает. Надо только замок как-то открыть. Поймаю Г-генку - башку отобью, что ж за урод!
Витька с трудом забрался по шершавым от ржавчины перекладинам лестницы, перепачкавшись рыжим. Мать прибьёт, но не внизу же стоять. Взялся одной рукой за замок, подёргал. Дужки болтались на старых гвоздях, но держались.
- Сейчас бы лом сюда... - мечтательно сказал Павлик, но сразу нахмурился: - И сейчас не с-слышишь?!
Теперь и до Витьки доносился приглушённый люком звук, словно вскрикивал кто-то жалобно-жалобно. Это и на мяуканье-то не похоже, просто плач.
- Ага, - ответил он и снова дёрнул за замок. Без ключа или крепкой железки - никак. А искать времени нет, выручать надо Маську. Котёнка весь двор любил, подкармливал, один Генка скотина... Ну да ничего, разберёмся и с ним, совсем сдурел пацан. Как он Маську на чердак-то закинул, где ключи взял?
Витька глянул под ноги: метра два. С половиной. Прыгал ведь и раньше с такой высоты, ничего. Правда, на землю, а не старый, давно поколотый от времени кафель, необычно мелкий, старинный.
Не отпуская замок, разжал вторую руку и, балансируя на поперечине лестницы, схватился пальцами за своё же запястье. Сжал покрепче, чуть зажмурился и прыгнул вниз и в сторону, стараясь не удариться о лестницу головой. Павлик и сказать ничего не успел: на голову ему посыпался мусор, щепки от вырванного с мясом замка, даже гвоздь по темечку стукнул.
- Сдурел?! - закричал он. - Ты живой?
- Да ничего... Ногу ушиб только, - проворчал Витька, вставая. Замок он так и держал в руках, не выронив даже в падении. - Лезь давай... спасатель. Нормально всё.
Он наконец положил замок на пол, стараясь не шуметь, оглянулся на высокие массивные двери лестничной клетки, по две с каждой стороны от широких ступеней снизу. Уф-ф-ф... Ну, хоть соседей не видно.
- Вместе полезли, - вдруг смешался Павлик. Он всегда был лидером, заводилой, а сейчас вдруг словно увидел друга заново. И удивился, и даже позавидовал: увалень, конечно, но когда надо - всё правильно сделал. Однако, вслух не стал ничего говорить Витьке, нечего хвалить, не по-пацански. - Тем более, вон как ты с замком-то лихо...
Всё-таки похвалил. Не удержался.
Витька, чуток припадая на ногу, снова подошёл к лестнице, начал забираться наверх. Павлик не стал дожидаться, толкнул люк. Тот противно скрипнул и с хлопком отпрокинулся куда-то в полутьму чердака. Плач Маськи стал громче, настойчивее. Даже бестолковый котёнок понял, что есть шансы жить дальше: помощь близка.
- Давай, давай! - поторопил Павлик, уже забравшись на чердак. - Т-тут рядом уже!
Маську они нашли быстро. Дурак Генка, хулиган и пакостник, не просто занёс сюда котёнка, невесть где взяв ключ, но и оставил его в перетянутой грязной верёвкой коробке из-под обуви. Дыры наделал, чтобы Маська не задохнулся, а вот выбраться тот бы не смог никогда. Похоже, и вентиляция такая не от доброты душевной, а наоборот - чтобы помучался.
Как есть - скотина и гад.
- Я его убью! - очень серьёзно сказал Павлик, когда котёнка уже вытащили из коробки и завернули в валявшуюся неподалёку тряпку. - В-вот правда убью! Нелюдь он, Генка. Ф-фашист.
Витька пожал плечами. Здесь, на чердаке, ему было холодно. Футболка прилипла к телу, парень дрожал. Ещё и нога болит. Пора на улицу, на жару, пусть там самое пекло, не важно. Да и Маську покормить надо срочно, вон жалкий какой стал. А ведь был колобок - и не скажешь, что уличный, не всех домашних так кормят.
- Ух ты! - вдруг сказал Павлик. - А куда вон та дверь идёт, на крышу?
Витька обернулся, всматриваясь в пыльную полутьму чердака. Скошенные ряды стропил из мощных брёвен казались перевёрнутым над головой кораблём. Огромным, как испанские галеоны времён Великой Армады. Вот у Витьки по истории была пятёрка, иногда с плюсом. Не то, что у некоторых.
- Ну да, наверное. Надо ж зимой снег чистить, вот там и вылезают наружу.
Павлик, не опуская Маську, пошёл к двери. Другу ничего не оставалось, как следовать за ним. Только под ноги поглядывал, потому как у кед подошва тоненькая, а мусора здесь хватало. Ногу распороть вон той разбитой бутылкой или россыпью ржавых гвоздей - раз плюнуть.
