— Не знаю, — мрачно ответила я. — Я это не контролирую.

Её лицо исказило беспокойство.

— Тебе нужно этому научиться, Джемма. Ты должна обуздать магию внутри себя, или она поглотит тебя.

О, супер, именно то, что я хотела услышать.

Она наклонила голову вбок.

— Я могу остаться и помочь тебе, могу научить тебя… если хочешь.

Трейс сжал меня крепче, мой единственный якорь, удерживающий меня от полёта в заоблачные дали. Но я не настолько наивна. Мои детские фантазии о том, как мама вернётся, будет заплетать волосы и отвозить на занятия чирлидингом, остались где-то в стороне. Даже сейчас, когда она стоит прямо передо мной, такая же реальная, как и я сама, я не забываю своё место в мире. Я знаю, кто она… Знаю, кто я… И знаю, что ждёт нас обеих.

Мои намерения не изменились, главная цель осталась прежней.

— Ты уже отдала всё ради меня, — произнесла я, отстраняясь от Трейса и подходя ближе к ней с таким ощущением, будто я достаточно сильна, чтобы стоять самостоятельно. — И, может быть, у меня нет никакого права просить тебя о чём-либо ещё, но мне нужна твоя помощь, — мой голос звучал умоляюще. — Нам нужно восстановить барьер, иначе невинные люди так и будут умирать, а твоя кровь — это единственный способ.

— И это всё… что ты хочешь от меня?

— Прямо сейчас, да, — сказала я и опустила голову. У меня и так уже слишком много привязанностей, не дающих мыслить здраво. Мне не нужна ещё одна причина, которая не даст мне совершить те ужасные вещи, которые мне придётся сделать… те самые, что поразили чумой самые тёмные уголки моего разума, но которым я никогда не давала в полной мере выбраться на волю.

Она вглядывалась в меня несколько долгих мгновений, и её выражение лица было таким же нечитаемым, как мелкий шрифт на контракте со Смертью.

— Это обезопасит тебя?

— Да, — солгала я. Это была только верхушка айсберга, начало грядущей бойни, но оно не должно помешать мне сделать то, что должно быть сделано сейчас.

— А что насчёт пророчества?

— Я не могу разорваться, буду решать проблемы по мере срочности, — ответила я, стараясь уклониться от темы.

— Но они же не перестанут охотиться на тебя.

— Они всё равно не смогут меня убить, — я показала Амулет на своей шее, и он засверкал в свете люстры, — пока я сама не дам им такую возможность.

— Что? — одновременно воскликнули мама и Трейс.

— Я не хочу, чтобы из-за меня мир превратился в кусок говна, — это уж точно. — Насколько я понимаю, у меня сейчас есть только два варианта. Либо я запру себя в Аду, как того хочет Орден, или же повторю твою судьбу и стану Воскрешённой.

— Что ты такое говоришь? — выпалил Трейс, впервые услышав мои выводы. Он насупил брови, а в глазах отразилась буря чувств. Ни одно из которых не предвещало ничего хорошего.

— Ты же слышал, что она сказала, Трейс. После Обращения дьявольская кровь становится бесполезной для Тёмного Легиона. А если я стану бесполезной для них, то и угрозы для Ордена представлять не буду. Либо так, либо запереть себя в гробнице вместе с Люцифером.

Но в этот момент я усомнилась, какой из двух вариантов хуже, потому что по лицу Трейса стало очевидно, что он не готов встречаться с вампиром — одной из тех тварей, на которых он охотился. Одной из тех, кто убил его сестру. Наверное, я в любом случае потеряю его. Разница лишь в том, каким из способов мне будет это легче пережить.

— У нас ещё есть время. Мы найдём третий вариант, — прошептал он с мягкостью в голосе, но слова были жёсткими и непримиримыми.

— Он очень тебя любит, — вмешалась мама, снова возвращая моё внимание к себе. Это был не вопрос, а скорее наблюдение: констатация неоспоримой правды. — И ты тоже его любишь.

— Больше всего на свете.

Трейс сжал меня крепче и поцеловал в макушку.

Мама снова грустно улыбнулась, будто бы знала наверняка, что наша любовь так же обречена, как и её.

Моё сердце с болью требовало сказать ей, что это не так, защитить наши чувства от её невысказанного предположения и добавить, что нам не нужны её печальные улыбки или её жалость, но я не могла найти в себе силы на эту ложь. Наше будущее с Трейсом было туманнее и пасмурнее, чем погода в Холлоу Хиллс, и каждый раз, когда я устремляла взгляд на горизонт в поисках надежды, единственное, что я видела, это лишь тёмные грозовые тучи.

— Ладно, — внезапно прервала она тишину, кивая. — Если это то, что тебе нужно, я это сделаю. Я помогу тебе всем, чем смогу.

Я не уверена, что изменило её настрой или насколько на неё повлияла жалость к нам, но уточнять не собиралась. Я готова принять любую помощь, которую мне только предложат.

Даже в виде крови моей повторно ожившей матери.

ГЛАВА 39. ЖИЗНЬ НЕПРЕДСКАЗУЕМА

После ужина я вернулась в гостевую комнату, чтобы прилечь, пока Трейс собрал остальных, чтобы пересказать услышанное. Я не хотела быть рядом, когда Габриэль начнёт осторожно возражать, а Доминик — язвить, и уж точно не хотела опять слушать их вечную ругань. Мама согласилась помочь — поделиться своей кровью, чтобы Арианна смогла уже завтра закрыть портал, и это всё, что мне нужно знать.

Завтра мы сделаем первый шаг к восстановлению мира, каким я когда-то его знала. Разобравшись с этим, я собираюсь взвесить свои варианты и, наконец, определиться с тем, каким будет мой следующий шаг — и каким будет моё будущее. Пока я вижу только два возможных пути, и ни один из них не сулит мне ничего хорошего.

Первый: сделать то, что меня обманом пытался заставить сделать дядя — обречь себя на вечное проклятье, добровольно войдя в Ад, и полностью выйти из игры. Это значило не просто оставить позади всю свою жизнь и всех, кого я люблю, но и само тело, в котором я живу.

Второй путь, по которому я могу пойти, это по стопам своей матери, то есть Обратиться. Из плюсов мне не придётся отказываться от жизни, мои тело и душа останутся вместе. Но я, скорее всего, потеряю Трейса и надежду на совместное будущее и семью с ним. Мне придётся смотреть, как он оставляет меня, влюбляется в другую и живёт чудесной нормальной жизнью уже без меня.

Честно, даже не знаю, что из этого хуже.

Тихий стук в дверь прервал мои опасные мысли.

— Открыто.

Трейс шагнул в комнату, погруженную в темноту.

— Не спишь? — он улыбнулся и закрыл за собой дверь. — Не возражаешь против компании? — с надеждой спросил он.

— Тебе не нужно спрашивать разрешения.

Его улыбка стала шире, ямочки на секунду мелькнули на его щеках. Он стремительно подошёл к кровати и упал рядом со мной. Нырнув рукой под меня, он обнял меня за талию и притянул к своей груди.

— Как там остальные? — поинтересовалась я, вслушиваясь в размеренное биение его сердца.

— Арианна поехала обратно в Хоторн за сёстрами.

— А моя… А что Жаклин? — странно называть её мамой вслух, без особой необходимости, поэтому называю по имени.

— Отдыхает. Доминик и Габриэль стоят на страже.

Не могу понять, как я отношусь к тому, что они следят за ней, словно за какой-то преступницей.

— Я не это имел в виду, — прошептал он куда-то в волосы и поцеловал меня в макушку. — Они просто следят, чтобы с ней ничего не случилось.

Кивнула, подозревая, что на самом деле и для того, и для другого.

Я закрыла глаза, расслабляясь под ровный стук сердца Трейса, пока ветер громко выл за окном, а дождь бил в окно, будто мелкими камешками.

— То, что ты там сказала… это правда? — спросил он спустя несколько ударов сердца.

— Что именно? — я не могла не уточнить, потому что… ну, с моим языком никогда нельзя быть уверенной.

Он поколебался с ответом.

— После того, как твоя мама сказала, что ты меня любишь.

Улыбаясь, я подняла на него взгляд, встречаясь с его сапфировыми глазами.

— Ну конечно. Ты же знаешь о моих чувствах к тебе.

— Вроде как да, но… — он не договорил.

— Но что?

— Не знаю, — он пожал плечами, будто сам не уверен, что он хочет этим сказать. Но я понимала, что он намеренно завёл этот разговор. — Было бы неплохо, если бы ты говорила об этом время от времени.