– А разве Вы не?.. – девушку одолевало какое-то детское любопытство.

– Слепой? Да. Но я вижу то, чего не видят зрячие. Скажите, что Вы перед собой видите?

– Я вижу элегантного крота, который заботится о чистоте своих бокалов.

– Это Вы наблюдаете. А теперь скажите, что Вы видите.

– Приятного собеседника, которому искренне не всё равно на посетителей.

– Вы по-прежнему очень внимательны. Но всё же: что Вы видите?

Девушка взяла паузу на размышление. Она настолько тщательно всматривалась в собеседника по другую сторону барной стойки, что смотрела на себя в отражении его круглых очков.

– Я вижу, что Вы снова и снова подкидываете мне пищу для ума, – ответила наконец она.

– Именно так. Поэтому я отличный бармен: сразу «вижу», что необходимо моему посетителю.

– И по-вашему этой даме нужен был свиной анус? – сказала девушка, сделав последнюю затяжку и потушив окурок в пепельнице.

– Нет, конечно, не анус конкретно. Взгляните на неё.

Крот не повернул головы, в то время как девушка слегка развернула взгляд в сторону утонченной дамы за столиком. Та сидела по-прежнему выпучив глаза на поднос со свиной задницей. Выражение лица дамы не изменилось, и до сих пор точно читалось, что она совершенно не знала, что сделать с принесённым ей блюдом.

– Думаете, она пришла сюда поесть? – продолжил крот. – Или, быть может, отдохнуть? Послушать музыку? Посмеяться над шутками со сцены? Разумеется, нет. Она пришла сюда за впечатлением, за «чем-то», что её удивит, разбавит её серую жизнь, что она сможет рассказывать своим подругам несколько лет подряд. Эта дама не гурман, никогда ей не была и никогда не будет. Она не разбирается в музыке, и здешний джаз она не отличит от королевской оперы. А весь юмор, льющийся со сцены, она даже не понимает и смеётся просто со всем залом. Но этого нет в её словах или во внешнем виде. Это она и есть. Её суть. И я это вижу. Поэтому я и отличный бармен.

– Да, Вы в самом деле «видите» посетителей насквозь, – девушка развернулась к бармену. – Теперь и мне любопытно, что Вы можете рассказать про меня.

– Хм. Я вижу… – начал было крот, но сделал небольшую паузу, как будто действительно всматривался. – Я «вижу», что Вы – безумно красивы. Я вижу, что Вы крайне умны, поэтому всё время ищите «пищу для ума», и Вам скучно среди всей этой светской жизни.

– Неплохо-неплохо, – девушку покачала головой, чуть поправив рукой свою шляпку.

– А ещё я «вижу», что Вы – девушка роковая. Вы всё время попадаете в неприятности, и из-за Вас страдают окружающие, хоть Вы искренне и не хотите этого и не желаете никому зла.

Девушка застыла и очень внимательно смотрела на крота.

– А ещё я «вижу», что… – тут бармен сделал ещё одну паузу, и впервые в беседе он подбирал слова. – Что Вас хотят убить.

Девушка пребывала от услышанного в ступоре несколько секунд, после чего она отвела взгляд и, беспорядочно водя глазами, тяжело задышала.

– Не бойтесь, – продолжил крот. – И не паникуйте. В «Кротовой Норе» Вы в безопасности. Можете расслабиться. Вы не первая посетительница, которая смертельно опасна. И в случае чего, Ваш покорный слуга Вас защитит.

– Фрэнк! – раздался сбоку звонкий женский голос.

К барной стойке со стороны сцены подходила уже знакомая девушке красивая стройная канарейка, чьё приталенное красное платье переливалось от редкого света. Ловким движением пернатая запрыгнула на стул и потянулась клювом к кроту, чтобы чмокнуть его в волосатую щёку.

– Агата! Ты сегодня была просто великолепна! – с улыбкой сказал крот.

– Спасибо, дорогой! – певица активно жестикулировала всем телом во время того, как говорила. – Публика сегодня особенно горяча, как будто пить разрешают только здесь. Я тебе так благодарна! Но помни, несмотря на то, что ты, любовь моя, такой милый, добрый и безумно симпатичный, я всё же предпочитаю наличные.

– Конечно. Разумеется, Агата. Всё, как и всегда, – крот протянул канарейке бокал с коктейлем.

– Разумеется. Разумеется! Всё, как и всегда! – воскликнула Агата. – Вот за это я тебя и люблю, мой большой мягкий слепыш!

Докричав, канарейка пригубила напиток, а затем стремительно убрала его от клюва, как будто он был горячим.

– М-м-м! Кстати говоря, – продолжила она. – Позволь спросить, с кем это ты тут так мило флиртуешь? Ты нас не представишь друг другу? – на этой фразе певица развернулась всем корпусом к рыжеволосой девушке.

– Конечно, – крот указал своей лапой на канарейку. – Разрешите Вас познакомить с самой яркой звездой нашего небосвода – Агатой. Она здесь выступает, по её уверению, только потому, что сама этого хочет.

– Фрэнк! Ну скажешь тоже! Я выступаю здесь исключительно из-за тебя! Но в целом, всё верно: я – вольная птица! А, прошу прощения, Ваше имя?

– Марго, – с улыбкой, но сдержанно, ответила девушка.

– Посмотрите на этот чудесный цветок! – воскликнула канарейка. – Будь уверена, этот здоровяк положил на тебя свой слепой глаз. Он учтив и дружелюбен со всеми, но ты! Ты – другое дело. Потому что, поверь мне, чьи перья подпалены уже очень давно, хорошие манеры – это работа. Но внимание – это уже что-то глубоко личное.

– Спасибо за комплименты, Агата. Но я здесь, чтобы немного выпить, покурить и послушать чудесное исполнение талантливой певицы, – учтиво сказала Марго.

– Ой! Кажется, я ввела красотку в краску! Не обижайся, – канарейка чуть притронулась к Марго за плечо, после чего сразу же отдёрнула руку и обратилась к кроту. – Фрэнк! Плесни-ка мне ещё чего-нибудь! Да покрепче!

– Конечно, дорогая, – ответил Фрэнк. – Ты сегодня с нами надолго?

– О, да! – допив залпом коктейль, ответила Агата. – Я дождусь Марио. Хочу услышать его великолепный голос. Может быть, даже споём с ним дуэтом. Это же такое удовольствие! Быть на одной сцене с таким восхитительным мужчиной и делить с ним ремесло!

Певица продолжала горячо о чем-то рассказывать, и Марго поначалу даже её слушала. Но потом девушка стала просто задумчиво оглядываться в баре, рассматривая, что происходит вокруг. На сцене саксофонист играл виртуозное соло. В дальнем углу помещения группа джентльменов курила сигары и играла в покер. За столиками, между которыми кружили официанты, сидели различные «сливки общества»: от простых работяг в дешевых костюмах, потягивающих пиво, до роскошно одетых парочек. Чуть поодаль ежи с фингалами играли в бильярд. И это привлекло внимание Марго, поскольку играли они против крыса в грязном костюме, галстуке и шляпе. Приготовившись делать свой удар, крыс периодически бросал взгляд в зал, как будто внимательно что-то в нём высматривал.

Увидев это, Марго резко развернула голову, чтобы не увидели её лица. Девушка аккуратно отвела взгляд в другую сторону, где заметила среди столиков ещё одного крыса, наблюдавшего не за представлением, а высматривающего что-то в зале.

Дыхание Марго участилось. Она соскочила со стула, скрыла лицо за шляпой и медленно направилась к выходу, озираясь по сторонам. По пути девушка заметила ещё несколько неприятных грызунов среди посетителей. Её шаг чуть ускорился. Затем Марго увидела перед собой пару крыс, один из которых ничем особо не отличался от всех предыдущих, а другой прямо-таки разил харизмой, если бы у харизмы был запах. Его костюм был чуть лучше, зубы обломаны, а глаза, которые смотрели из-под шляпы, были чересчур умными для представителя его вида. Эти крысы шли навстречу Марго, но пока её не заметили.

Девушка замедлила шаг и в итоге остановилась, застыв на месте. Она боялась, что бежать некуда, и её обязательно заметят. Крысы были всё ближе, и если бы Марго развернулась и пошла от них, то её обязательно увидели. Грызуны всё приближались, пока дистанция не стала слишком опасна.

Вдруг дорогу им преградил большой крот в уже знакомом элегантном костюме. Это был Фрэнк, вставший у неприятной пары на пути и обративший на себя всё их внимание.