Нормы о недействительности сделок подверглись существенному реформированию в 2013–2015 гг. Как было отмечено в Концепции совершенствования общих положений гражданского законодательства Российской Федерации, «несмотря на небольшое количество общих норм о недействительности сделок, они имеют огромное значение для стабильности гражданского оборота в целом». В то же время обращалось внимание на то, что к 2013 г. «споры о признании сделок недействительными по различным основаниям приобрели массовый характер»[17]. Причиной такому положению дел, по мнению разработчиков Концепции, служило именно несовершенство законодательного регулирования недействительности сделок, которое давало возможность недобросовестным лицам оспаривать в суде практически любую сделку. Это, в свою очередь, означало применение норм о недействительности в противоречии с его подлинным назначением – защитой прав и законных интересов субъектов гражданского права.

В результате реформирования в 2013 году § 2 главы 9 ГК РФ претерпел существенные изменения, а в 2015 году ГК РФ пополнился нормами ст. ст. 307.1, 431.1. Нормы ст. ст. 166–169 ГК РФ стали предметом толкования Верховного Суда РФ, который скорректировал итоги реформирования законодательства в Постановлении Пленума ВС РФ от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой ГК РФ». В данном постановлении, в частности, был расширен круг оснований ничтожности сделок, уточнены лица, управомоченные на применение последствий недействительности сделок.

В действующем гражданском законодательстве, в сравнении с более ранними кодификациями, существенно расширен перечень основания недействительности сделок, в числе которых теперь выделяются сделки, совершенные без необходимого в силу закона согласия третьего лица, органа юридического лица или государственного органа либо органа местного самоуправления (ст. 173.1 ГК РФ); сделки, совершенные с нарушением полномочий или интересов представляемого или юридического лица (ст. 174 ГК РФ); сделки в отношении имущества, распоряжение которым запрещено или ограничено (ст. 174.1 ГК РФ), и др. Появление новых составов недействительности сделок свидетельствует об усложнении структуры регулируемых гражданским правом отношений, расширении договорной свободы их участников.

Итогом реформирования явилось появление нескольких «ограничителей» в оспаривании сделок: по смыслу действующей редакции ст. 166 ГК РФ, для заявления требований о признании сделки недействительной и применении последствий недействительности такой сделкой должны быть нарушены права или охраняемые законом интересы ее участников, а само их поведение должно характеризоваться как добросовестное.

К числу последствий недействительности сделок действующее гражданское законодательство относит реституцию (п. 2 ст. 167 ГК РФ), а также возмещение убытков. Недопущение реституции (конфискация), а также односторонняя реституция после изменения ст. 169 ГК РФ не представляют собой самостоятельных последствий недействительности, определяются нормами иной отраслевой принадлежности – уголовного и административного законодательства.

С 2015 года на волне расширения договорной свободы участников гражданских правоотношений круг последствий недействительности дополнился «иными последствиями недействительности договора», которые могут самостоятельно определять стороны оспоримых соглашений, исполнение которых связано с осуществлением или предпринимательской деятельности.

На современном этапе теоретическому осмыслению вопросов недействительности сделок посвящены труды О. В. Гутникова, С. А. Синицына, Д. О. Тузова. Реституция как общее последствие недействительности сделок нашла свое осмысление в трудах Д. В. Новака, М. Н. Комашко, Н. Г. Соломиной.

Смена общественно-политической парадигмы, связанной с переходом к рыночной экономике в начале 1990-х гг., предопределила и смену вектора исследований с определения места недействительной сделки в системе юридических фактов на вопросы эффективной защиты прав и законных интересов участников недействительных сделок, места способов их защиты в общеотраслевом институте защиты гражданских прав и законных интересов. Современное состояние теории недействительности характеризуется плюрализмом подходов к толкованию правовых норм и определению концептуальных моделей защиты прав участников недействительной сделки, что с одной стороны, свидетельствует о росте и прогрессе научного знания, а с другой, – о недочетах законодательной техники, допускающей диаметрально противоположную интерпретацию отдельных правоположений, что, безусловно, не идет на пользу ни договорной практике участников гражданских правоотношений, ни правоприменительной деятельности судов.

Действующее правовое регулирование недействительности сделок, несмотря на наличие в нем некоторых выявляемых в литературе противоречий, в то же время соответствует общему вектору развития частного права. Усложнение общественных отношений, составляющих предмет гражданско-правового регулирования, развитие предпринимательской деятельности – все это нашло отражение в ставших итогом реформирования гражданского законодательства нормах о недействительности сделок. Законодательные тенденции к сближению режимов ничтожности и оспоримости сделок, возможность замены реституции «иными последствиями недействительности договора» (п. 3 ст. 431.1 ГК РФ), «ограничения» оспаривания сделок, как представляется, являются наиболее значимыми отличиями современного регулирования недействительности сделок от его предшественников.

Можно заключить, что на всем протяжении своего легального оформления нормы о недействительности сделок выполняли функцию защиты как частных, так и публичных интересов, обеспечивая утрату юридической силы теми актами товарообмена, где нарушались требования к субъектному составу, воле и волеизъявлению, содержанию и форме. Исследование доктрины различных периодов свидетельствует о преемственности в понимании недействительности сделок, их последствий. Именно на дореволюционном этапе развития отечественной цивилистики был заложен фундамент теории недействительности сделок, которая в последующие периоды была развита в трудах советских и современных ученых.

Согласно ст. 153 ГК РФ под сделками понимаются действия граждан и юридических лиц, направленные на возникновение, изменение и прекращение гражданских прав и обязанностей. В гражданско-правовой литературе сделки традиционно признаются основными юридическими фактами, опосредующими гражданский оборот. По справедливому утверждению Е. В. Голобородкиной, именно сделки «наиболее полно и ярко отражают принципы, способы и методы регламентации общественных отношений, присущие гражданскому праву»[18].

Наряду с регламентацией общих вопросов сделок, в законодательстве предусмотрены и правила об их недействительности, преимущественно сосредоточенные в § 2 гл. 9 ГК РФ. При этом вопрос о правовой природе недействительной сделки является дискуссионным. Согласно наиболее распространенной в доктрине точке зрения недействительная сделка представляет собой правонарушение[19]. Так, В. П. Шахматов определяет недействительную сделку как сделку, состав которой не соответствует описанным в нормах права признакам состава сделок данного вида в силу общественно вредных или общественно нежелательных свойств [20]. Сторонники второй точки зрения указывают на то, что недействительная сделка представляет собой особый юридический факт, который «не приводит к тем правовым последствиям, на достижение которых был рассчитан, но… порождает некоторые другие последствия»[21].