– Вы, сэр, вероятно, еще не знаете, что мистер Блэкк будет вашим заместителем здесь?

– Моим заместителем? – воскликнул я с изумлением.

– Ну конечно! Ввиду того, что мы сегодня прощаемся с вами, нам было необходимо найти нового учителя.

– Прощаемся!?

Теперь я благодарю судьбу, что тогда никому не пришло в голову запечатлеть на фотографии мой до смешного растерянный вид!

– Разумеется, сэр, – сказала хозяйка, благожелательно улыбаясь, что я один нашел весьма неуместным (мне самому было не до того). Потом она прибавила: – Собственно, это должно было бы последовать после вашего отказа от места, но мы не хотели препятствовать вам, кого мы так полюбили, раз дело идет о вашем счастье. Нам очень жаль расставаться с вами, и мы напутствуем вас самыми лучшими пожеланиями. Уезжайте завтра с Богом!

– Уехать? Завтра? Но куда же? – с трудом пробормотал я.

Тут Сэм Хоукенс, стоявший рядом, хлопнул меня по плечу и со смехом ответил:

– Куда? Да со мной, на Дикий Запад! Вы ведь блестяще выдержали экзамен. Хи-хи-хи! Остальные землемеры отправляются завтра на лошадях, они не могут дольше ждать. И вы беспрекословно должны ехать с ними. Меня с Диком Стоуном и Вилем Паркером наняли в ваши проводники, мы отправляемся вдоль реки Канадианы в глубь Новой Мексики. Надеюсь, вы не захотите сидеть тут и оставаться грингорном?

Я словно прозрел. Очевидно, у них все было втайне сговорено. Я буду землемером и, может быть, на одной из тех больших железных дорог, которые проектировались. Какая радость!.. Мне даже не нужно было расспрашивать, все сведения я получил тотчас же от своего доброго друга Генри, который подошел ко мне и сказал:

– Вы знаете, почему я так хорошо отношусь к вам. Вы живете сейчас у прекрасных людей, но не ваше дело быть домашним учителем. Вы должны попасть на Запад! Поэтому я обратился в контору Атлантико-Тихоокеанской Компании, чтобы там без вашего ведома вас проэкзаменовали. Вы выдержали экзамен. Вот ваше назначение на должность.

Он передал мне документ. Когда я в него заглянул и увидел сумму своего вероятного заработка, у меня от волнения навернулись слезы. Мистер Генри продолжал:

– Вы поедете верхом, следовательно, вам нужна хорошая лошадь. Я купил чалого, которого вы сами выездили, конь теперь ваш. Вам необходимо также оружие, я дам то ружье, которым стреляют по медведю, это старое тяжелое оружие, которое мне не нужно, вы же каждым выстрелом из него попадаете в самую середину цели. Что скажете на это, сэр?

Сначала я ничего не мог ответить. Когда же ко мне вернулся дар речи, я начал отказываться от подарков, в чем, однако, не достиг успеха. Этот добрый старик решил сделать меня счастливым, и его глубоко обидело бы, если бы я настоял на своем. Чтобы хоть на время прекратить этот разговор, хозяйка села за стол, и мы должны были последовать ее примеру. Все принялись за еду, и было уже неудобно возвращаться к интересовавшей меня теме.

Только после ужина я узнал необходимые подробности. Дорогу предполагалось провести от Сен-Луи через территорию Индианы, Новую Мексику, Аризону и Калифорнию к побережью Тихого океана. Все это громадное расстояние решено было исследовать и измерить по отдельным частям. Вместе с тремя другими землемерами мне предстояло работать под руководством старшего инженера на территории, которая простирается от источников Рио Пекос до южной Канады.

Три надежных проводника: Сэм Хоукенс, Дик Стоун и Виль Паркер, – должны были нас туда сопровождать, там ожидал нас еще целый отряд храбрых вестманов, которые должны были также заботиться о нашей безопасности. Кроме того, мы могли, конечно, рассчитывать на поддержку всех тамошних фортов.

Чтобы сделать для меня сюрприз, все это разъяснили мне лишь накануне отъезда, то есть, надо сознаться, несколько поздно. Однако сообщение о том, что меня уже заботливо снабдили до самых мелочей всем необходимым, успокоило меня.

Мне ничего не оставалось, как представиться коллегам, ожидавшим меня на квартире главного инженера. Я отправился туда в сопровождении Генри и Сэма Хоукенса и был встречен в высшей степени дружелюбно. Мои будущие сослуживцы знали, что все это было для меня сюрпризом, и поэтому не могли сердиться на мое опоздание.

Распростившись на следующий день с семьей, в которой служил, я отправился к мистеру Генри. Когда я стал благодарить его, он перебил меня со свойственной ему грубоватостью:

– Не распространяйтесь, сэр! Я ведь только для того отправляю вас туда, чтобы мое старое ружье опять заговорило! Когда вы вернетесь, разыщите меня и расскажите, что вы видели и испытали. Тогда только выяснится, остались ли вы тем, кто вы сейчас (хотя вы этому и не хотите верить), то есть грингорном.

С этими словами он вытолкал меня за дверь, но, прежде чем она затворилась, я успел заметить, что глаза его были влажными.

Прекрасная североамериканская осень подходила к концу. Мы работали уже более трех месяцев, но все еще не выполнили своего задания, между тем как землемеры с других участков почти все уже вернулись домой.

Главная причина нашего запоздания заключалась в трудном рельефе, съемку на котором мы проводили. Дорога должна была идти вдоль русла Канадианы и направление было нам указано лишь до истоков этой реки. А начиная от Новой Мексики, мы сами должны были проложить наиболее удобный путь через долины и каньоны. Только после долгих утомительных странствий и всевозможных измерений мы смогли наконец приняться за работу. К тому же дело затруднялось тем, что мы находились в опасной местности. Здесь бродили индейцы племен киовов, команчей и апачей, не хотевшие ничего знать о дороге через территорию, которую они считали своею собственностью. Мы были постоянно настороже, что, разумеется, сильно тормозило работу.

Так как мы боялись индейцев, то принуждены были отказаться от добывания себе пищи охотой, ведь это могло навести краснокожих на наши следы. Все, что нам нужно было, мы привозили на волах из Санта-Фэ. К сожалению, этот транспорт был так ненадежен, что нередко в ожидании прибытия провианта мы не могли продвигаться вперед.

Вторая причина промедления заключалась в составе нашего отряда. Я уже говорил, что был встречен в Сен-Луи очень дружелюбно как старшим инженером, так и тремя землемерами. Этот прием дал мне возможность предполагать, что между нами установится сотрудничество. К сожалению, я жестоко ошибся.

Мои коллеги были настоящие янки, видевшие во мне только «грингорна» и неопытного немчика. Сами они хотели лишь побольше заработать и совершенно не задумывались над тем, насколько добросовестно выполняли работу. Я, как «честный немец», являлся для них только помехой, и они скоро отказали мне в своем благосклонном расположении. Это меня нимало не тревожило, и я спокойно продолжал исполнять свои обязанности. Скоро я заметил, что у них были очень скудные познания своей специальности. Наиболее трудные работы они подсовывали мне, себе же старались всячески облегчить задачу. Я не возражал, так как всегда придерживался мнения, что человек становится сильнее по мере того, как работает.

Старший инженер мистер Бэнкрефт был самый сведущий из них. К сожалению, скоро обнаружилось, что он питает слабость к бренди. Из Санта-Фэ было привезено несколько бочонков этого пагубного напитка, и с тех пор он гораздо больше интересовался своим бренди, чем измерительными инструментами. Случалось, что он полдня валялся на земле, совершенно пьяный. Землемеры Ригге, Мэрци и Уилер (так же впрочем, как и я) должны были платить за бренди наравне с инженером, поэтому они пили наперегонки с ним, чтобы не оказаться в убытке. Неудивительно, что и эти господа часто были в приподнятом настроении. Я ни капли не брал в рот, поэтому вся работа взваливалась на меня, они же попеременно то пили, то высыпались с похмелья. Уилер был еще самый любезный из них, у него хоть хватало ума понять, что я старался ради них, не будучи, в сущности, обязан этого делать. Само собою разумеется, работа наша много теряла от всех этих обстоятельств.