Значительная часть этой проблемы -- присущее нашему времени неодолимое стремление втиснуть всех людей, все явления и идеи в рамки специализированных категорий. Категории сами по себе могут быть очень хороши -- кто мог бы обойтись без них? -- но когда при изучении любого вопроса имеется лишь ограниченный выбор возможных ярлыков, то такое положение заставляет вспомнить слова одного фабриканта: "Вы можете приобрести автомобиль любого цвета, при условии, что он будет черный". Это проблема, которую изучающий, возможно, даже не осознает, -- его пристрастие к ограниченному кругу категорий совершенно под стать проблеме, которую приходится решать суфию в попытках передать свои идеи в условиях, далеких от идеальных.
В своей недавней книге среди многих прочих вопросов я упоминал, что суфийские идеи и даже дословные тексты лежали в основе теорий или были заимствованы представителями таких различных течений и учений, как рыцарство, святой Иоанн, святая Тереза Авильская, Роджер Бэкон, Гебер, отец западной алхимии -- прозванный суфием; Раймонд Луллий Майорканец, гуру Нанак -- основатель сикхизма, "Geata Romanorum", а также индуистское учение веданты. Некоторые выродившиеся психологические приемы нашли себе место в западной литературе по магии и оккультизму, наряду с узаконенными психологическими понятиями и процессами, иногда представленными как открытия последнего времени.
В этой книге фактически собраны результаты исследований ученых, посвятивших этому всю свою жизнь, зачастую погребенные в монографиях и редко читаемых книгах, авторами которых неизменно являются признанные ученые-востоковеды и специ-алисты того или иного профиля. Я также включил в эту книгу "живой" материал из суфийских источников. Но хотя приведенный материал ни в коей мере не исчерпывает всего имеющегося запаса, он оказался слишком густым напитком для некоторых читателей. И все же многим из них следовало бы быть гораздо более осведомленными, чем мне, о работе, уже проделанной в их собственной области.
При рассмотрении вопроса научных суфийских идей остается лишь поражаться тому, как к ним подходят люди, которые, если и не являются сами специалистами в этой области, могли бы дать себе труд лучше ознакомиться с доступными академи-ческими источниками. Пример, отнюдь не исключительный для тенденций на Западе -- книга одного профессора о философах Востока, в которой из почти ста тысяч слов лишь около трехсот (одна страница из более чем трехсот) имеет отношение к суфиям. И это несмотря на то, что тот же самый автор опубликовал труд о философах Запада, а ведь суфийские источники оказали влияние на обе эти группы мыслителей. Об этом влиянии нигде не упоминается. Знаменитый английский философ Бертран Рассел также написал огромную книгу "Windom of the West" ("Мудрость Запада"), London, 1959 и 1960, в которой названы многие западные мыслители, чья связь с суфийской мыслью неоспорима, но в ней не найти ни единого упоминания о суфиях или суфизме.
Могут возразить, что обе эти книги являются популярными и предназначены для широкого круга читателей; но однако же на их обложке стоят имена ученых, и они страдают отсутствием информации.
Рядовые читатели или представители других областей знания, обращаясь к этим книгам, вряд ли смогут узнать, что именно в них опущено.
ПРОВЕРКА ЛИТЕРАТУРНЫХ МАТЕРИАЛОВ ПУТЕМ ПРЯМОГО КОНТАКТА С СУФИЗМОМ
Среди проблем, с которыми сталкивается любой, кто стремится изучать суфийские идеи, особо выделяется постоянное повторение необоснованных теорий, преподносимых как несомненные факты "специалистами" и другими лицами, весьма далекими от объективности.
Поскольку обучение в суфизме осуществляется главным образом непосредственными методами (известно, что передача происходит исключительно с помощью жеста, символа и наглядного примера), то как только в своем изучении мы упускаем этот элемент, полагаясь на книги, мы неминуемо сдаемся на милость тех, кто выдвигает всевозможные субъективные теории.
Имеются такие, кто утверждает, что суфизм развился из исторического ислама; среди них и некоторые сторонники суфизма, пишущие в этом духе из благих соображений. Некоторые заявляют, что наоборот, суфизм является реакцией против исламских установлений. Имеются и такие, кто убежден, что суфийские идеи порождены христианством, каким они его знают; или что они могут быть частично или полностью отнесены на счет влияния персидского дуализма; или же что они пришли из Китая или Индии; или, напротив, что они не имеют никакого отношения к Индии. Имеются поборники неоплатонизма, шаманизма -- мы могли бы и еще продолжить этот список. Эта картина начинает напоминать собрание людей, спорящих о том, откуда происходит железо -- из Швеции или из Японии.
Мы можем называть суфийские идеи "психологией", но не потому, что этот термин точно передает суть суфизма, а потому что слово "мудрость" в наши дни вышло из моды. Следует все же заметить, что факт непонимания нас составителями справочников отнюдь не исключает вероятность того, что суфийские идеи можно усвоить.
Что касается вопроса о допустимых категориях изучения, мы видим, что суфизм покрывает многие из них. Материалы, целиком заимствованные из суфизма, характерные для него идеи, методы, рассказы, притчи и даже поэзия суфиев -- все это мы можем найти у трубадуров в швейцарской легенде о Вильгельме Теле, в ближневосточном культе "Павлиньего Ангела", у Гурджиева и Успенского, у Мориса Николя, у шведа Дага Хаммаршельда, у Шекспира, в психологии Кеннета Уолкера, в сказках датчанина Ганса Христиана Андерсена, в книгах сэра Ричарда Бартона (бывшего дервишем ордена Кадирийа), в недавно выпущенной серии учебников английского языка (издательство "Oxford University Press", B. A. Hill), в современной детской литературе, в религии "ведьм", в символизме розенкрейцеров и иллюминатов, у многих средневековых схоластов Запада, в индусском культе Бхакти -- хотя на Западе он преподносится как исконно индусская система, в тайных книгах исмаилитов, в организации, названии и приемах некоторых из так называемых ассассинов, в рассказах и приемах, относимых к японскому дзэн или связываемых с йогой, в материалах, относящихся к Рыцарям Храма (тамплиерам), в психотерапевтической литературе, у Чосера и Данте Альгиери -- причем, я перечисляю источники почти наугад.
ОШИБКИ В ПОНИМАНИИ СУФИЙСКИХ ИДЕЙ И ОПРЕДЕЛЕНИЙ
Серьезные проблемы по определению подлинных суфийских идей и практик встают на пути любого изучающего, кто уже соприкасался с какой-либо разбавленной, обобщенной или сокращенной разновидностью суфизма, будь то на Западе или на Востоке. Так, многие сотни людей в Европе и Америке практикуют "дервишский танец, кружение или вращение", и это несмотря на то, что в популярной дервишской литературе особо оговорено, что подобное упражнение было "прописано" Руми, по причинам местного характера, специально для проживающих в районе Икониум в Малой Азии. Подобным же образом, когда тем, кто находится под влиянием западной "работы" или "системы" последователей Гурджиева и Успенского -- а таких тысячи, -- прямо и открыто говорят, что их упражнения и методы являются элементами обучения известных суфийских школ, но что их следует применять иначе и более разумным образом, соответствующим данной группе людей, -- они, в большинстве случаев, неспособны принять это положение.
Еще одно, быстро распространяющееся в последнее время направление, использующее некоторые суфийские идеи и упражнения, известно тысячам жителей Запада под названием "субуд". Здесь процедура в основном опирается на методы Накшбандийа-Кадирийа, но они в этом совсем "современном" виде оказались перевернутыми с ног на голову. Во время "латихуе" (собрание членов субуда), каждый ожидает определенных переживаний, которые расцениваются как проявление Бога внутри человека. У одних это проявляется слабо, у других сильно, а третьи вообще не ощущают ничего. Интересно здесь то, что в "субуде" ценятся именно такие переживания, и многие, кто не испытывает или перестает испытывать его, выходят из общины. Оставшиеся являются оплотом этого движения. Но согласно суфийским идеям и практике, именно те, кто не испытывает субъективных состояний или в какой-то момент имели их, но больше не подвержены им, -- именно они могут быть реальными кандидатами на следующую ступень. Тот, кто не знает этого, может в глазах суфия уподобиться человеку, упражняющему свои мускулы и решившему, что упражнения потеряли всякий смысл, поскольку он больше не чувствует напряжения в конечностях.
