Я замер. В ее формулировке я чувствовал подвох, но никак не мог понять, в чем именно он кроется. Почему-то слова «в обществе геев» нарисовали в моем воображении диско-шар, переливы мигающих лампочек и танцующих полуголых мужчин. Мы с Мариной с минуту буравили друг друга прищуренными глазами, и наконец я ответил:

— Ничего против геев я, соответственно, не имею, но находиться в их обществе, наверное, мне было бы несколько неуютно…

Марина хихикнула, словно бы получив свое:

— Ну, любому гетеросексуальному мужчине было бы не по себе в таком окружении. В Ваших произведениях всегда фигурирует любовь, чувства. Вы верите в любовь с первого взгляда?

— Нет, не совсем… — замялся я, поглаживая кожаную обивку. — Я из того типа людей, которые в любовь не верят, но всегда ее ждут.

— В Ваших историях друг в друга влюбляются гетеросексуальные мужчины. Не боитесь, что Ваше творчество начнут анализировать?

Излишне расслабившись, я фыркнул:

— Невелика беда, я и так по тестам латентный гей…

Глаза Марины сверкнули раньше, чем я понял, что ляпнул на пишущий диктофон. Вот почему я и не люблю общаться с журналистами! Перед моими глазами уже мелькали заголовки «Кирия Руфус признает, что он гей!», «Каминг-Аут автора гей-новелл!» Чувствую, отольется мне еще за эту правду…

Глава 3

Я долго и тихо стоял у двери, надеясь, что надоеда перестанет висеть на звонке, но пронзительная трель сверлила мне мозг вот уже пять минут без передыху. Мое терпение подходило к концу, звонящий же получал ни с чем не сравнимое удовольствие, умудряясь вызванивать разнообразные мотивы. Я не выдержал и отворил дверь.

— Ну и долго же ты ползешь! — Лиза по-хозяйски прошла в квартиру, скидывая на коврике кроссовки и надевая купленные мною специально для нее цветастые тапки.

— Зачем пожаловала? — Я сразу прошел на кухню и вынул из холодильника торт-мороженое. Лиза села за стол, улыбаясь лакомству. — Ты ведь редко приходишь просто так, без причины.

Она зачерпнула кремовую розочку чайной ложкой.

— Я люблю своего братишку, поэтому и приезжаю проведать тебя.

— Врешь, ешь мое мороженое и не краснеешь.

Лизка съела большой кусок от своей порции, словно я собирался отбирать у нее еду.

— Мне нужна твоя квартира.

— Что? — Я рассмеялся и вмиг посерьезнел: — Нет.

— Марк! — Она жалобными глазами промокшего под дождем котенка посмотрела на меня. — Выручай меня! Мне очень нравится один парень, а к себе домой его пригласить не могу: нам то мама мешать будет, то сестра — у меня же одна комната с ней на двоих! А у тебя трехкомнатная квартира почти пустует.

— И чем вы здесь заниматься собираетесь? — нахмурился я.

— Посидим, поговорим, посмотрим фильм какой-нибудь — ничего особенного. Ну пожалуйста!

— Нет, — решил я. — Лиз, ты прекрасно знаешь, как я не люблю пускать к себе чужих людей домой. Это моя квартира, мое личное пространство, и ни с кем я его делить не хочу.

Лиза надуманно вздохнула:

— Э-эх, как жаль будет, если твое последнее интервью попадет в руки моих родителей… или твоих… — Она достала из кармана свернутую вдвое страницу, вырванную из молодежного журнала, и громко зачитала: — «…я и так по результатам тестов латентный гей… — раскрепощенно рассмеялся юный писатель…»

— Я не смеялся, — проворчал я, открывая бутылку молока.

— Зато теперь буду смеяться я! Так можно к тебе друга в гости позвать?

— Можно, раз мне некуда деваться, — согласился я, опустошив четверть бутылки с горя. — Но при одном условии: я буду присматриваться за вами, а то всыпет мне твоя мать по первое число.

Лизка радостно подпрыгнула на стуле, продолжая есть.

— И когда он придет?

Звонок в дверь ответил вместо нее.

— Да не может быть! — Я с надеждой посмотрел на сестру. Она одарила меня фирменной улыбкой проштрафившегося кота. — Да не может быть! — повторил я и пошел к двери под просьбы Лизы «свалить в лес». Но я все-таки открыл дверь, и двое людей одновременно оказались в ступоре. — Ты что здесь делаешь?.. — спросил я остолбеневшего Антона.

— А ты что здесь делаешь?! — выкрикнул он мне в лицо.

— Я тут живу, это мой дом. И я уже почти не удивлен, что приглашенный Лизы — ты. Проходи уж.

— Весь день насмарку, — не скрывая антипатии, сообщил мне Антон.

— Ты всегда грубишь тем, к кому в гости приходишь?

— А я не к тебе пришел, а по приглашению одноклассницы. Меньше всего я хотел встретить тебя с утра пораньше.

У меня стальное терпение, если дело касается людей, не входящих в круг моей семьи, я всегда придерживаюсь вежливости и такта. Но выслушивать подобное рано утром в собственном доме да еще и от человека, который дал кулаком мне в глаз да заехал коленом по ша… довольно слабо защищенному месту в первый же день знакомства… У меня появились трудности с работой из-за последнего, явно неудавшегося интервью, у меня кладбищенское затишье в личной жизни, и недавно мать снова устроила мне выговор из-за моих книг. Все это так внезапно навалилось на плечи тяжелой плитой, что тело само начало действовать, без команды: рука поднялась над головой Антона, выливая на его светлые волосы все молоко из бутылки до последней капли. Лизка, выглянувшая из кухни, вскрикнула и прижала руки ко рту. Антон круглыми глазами глядел в пол. По его щекам побежали белые струйки, крупные капли запачкали пол и его одежду. А я продолжал держать пустую бутылку над его макушкой, чтобы стекли последние капли, и мило улыбаться.

— Это тебе мой ответ за сценку в школе у окна, — вполне дружелюбным тоном озвучил я. — И еще, совет на будущее: не стоит хамить человеку с отвратительным характером и прекрасной фантазией — он ответит так, что ты сразу пожалеешь о сказанном.

Антон, не способный сейчас ничего сказать, слизнул с губ капли молока, и я позволил себе рассмеяться — настолько мило и нелепо он выглядел. Словно на котенка уронили чашку молока или он сам от излишнего любопытства ее опрокинул на себя.

— Иди за мной, — сменил я гнев на милость и силком затащил его в ванную. — Как видишь, здесь есть и ванна, и душ — выбирай, что больше по нраву.

Антон с беспредельным непониманием взглянул на меня.

— Что стоишь? Молоко скиснет, — поторопил школьника я, начиная расстегивать пуговицы его рубашки, за что получил болезненный шлепок по рукам. Зато дело сдвинулось с мертвой точки: мальчишка пришел в себя и стал раздеваться самостоятельно. — Давай сюда одежду — в стиральную машину кину.

— Отвернись, — угрюмо приказал Антон. Бросив мне на плечо рубашку, он начал расстегивать джинсы.

— Ой, какие мы неженки! — пропел я, кидая светло-желтую рубашку в барабан стиральной машины. — Слишком мало смелости для того, кто раздает тумаки направо и налево. — Я обернулся, когда зашуршала шторка душевой кабинки. Из-за нее изящная белоснежная, почти женская, рука протягивала мне аккуратно сложенные джинсы. — В карманах ничего нет?

— Не твое дело! — буркнул из-за шторы Антон.

Я пожал плечами и закинул джинсы к рубашке: если что, сам будет виноват.

— Тебе что-нибудь нужно? Гель или шампунь…

— Ничего мне не нужно, уходи!

— Ну ладно, — улыбнулся я широко, как чеширский кот, — без всяких подвохов выполняю твою просьбу! — и, давясь смехом, закрыл за собой дверь.

====== Глава 4 ======

Шум воды в ванной затих, и я прислушался. Такой гордый человек, как этот мальчонка, не будет кричать и звать на помощь, но и ничего не делать он не станет, надеюсь. Бездействие — скука. Его одежда стирается, а принести ему новую я так хотел, да только ему же ничего не нужно — пусть справляется сам, раз такой самоуверенный и наглый.

Я не слушал ругань Лизки касательно того, как я «угостил» ее ухажера молоком. Я был поглощен предсказанием действий Антона. Уверен, он будет сидеть в ванной и ждать, пока я сам не вспомню, не иначе… Но скрипнула дверь, и я поразился принципиальности этого юнца: накинув полотенце на бедра, он пылающими холодной яростью глазами буравил меня, ни капли не стесняясь находиться практически полностью обнаженным в присутствии одноклассницы и малознакомого мужчины.