Разумеется, не все в Сибири – патриоты края, многие живут здесь, потому что их на это вынудили обстоятельства. «Ему от бабушки в наследство досталась квартира в Москве. Кто бы этим не воспользовался?» – рассказывал один магаданский знакомый о своем друге, переехавшем в Москву. Лучше всего в Сибири живется тем, кто взаимодействует с окружающей природой.

Население Сибири с распадом Союза изменилось. В Зауралье с 1989 года население уменьшилось на 9 %. Многие ехали в советское время на Север за лучшей зарплатой, а так как ее теперь нет, вернулись назад. Самый большой отток населения произошел сразу после распада Союза, но и 2000-е годы были упадочными. Население уменьшается именно за счет того, что люди уезжают. Треть из них – люди с высшим образованием. Для Сибири это потеря.

Из Братска я проехал по БАМу еще 350 км на восток, до станции Усть-Кут. Тут, наконец, заканчивается мое начавшееся в Хельсинки 6000-километровое трансконтинентальное путешествие на поездах. Железная дорога упиралась в реку Лена, по которой мне предстояло проплыть еще 2000 километров до моего нового дома, до Якутска.

Хотя тут, в верховье, Лена кажется не шире парижской Сены, она вместе с Обью и Енисеем – одна из трех могучих сибирских рек, впадающих в Северный Ледовитый океан. Река Лена входит в первые 15 рек по длине и объему воды.

Исток реки Лены всего в десяти километрах от западного берега озера Байкал, самого глубокого озера в мире. Но она при этом не берет начало с Байкала. По Якутии она течет, имея то километр, то 10 километров в ширину. Проделав 4400 километров по материку, она образует третью по величине дельту в мире на берегу Северного Ледовитого океана.

Я прыгнул на «Метеор», на котором ехали 40 рабочих пилорамы и 4 австралийских туриста, ищущих свои корни. Пассажиров обслуживала якутская женщина, она предложила нам бесплатный кофе и отругала капитана стариком. На трех разных судах мой путь по реке занял пять суток, двое из которых ушли на ожидание в портах. Мой первый этап – Пеледуй, маленький портовый город на территории Якутии. В малюсенькой местной гостинице меня поселили с молодым татарином, приехавшим сюда выбить долг. К счастью, он вроде не был вооружен.

Я прошелся по городу. Народ загорал на песчаном пляже и купался. Лена, в сравнении с Енисеем и Обью, чистая река, ее воду даже можно пить. Оживленное судоходство только тут, в верховьях, где баржи летом возят груз для алмазных и нефтяных компаний.

Вторую ночь я провел в городке Ленск, в единственной на несколько сот километров квартире по Airbnb. У Алексея, хозяина квартиры, этот бизнес, видимо, идет неважно: я второй его гость за два года. И от 1050 рублей, думаю, мало что остается в кармане, потому что Алексей захотел заплатить за меня в ресторане и еще возил меня по городу.

Чтобы убить время, я встретился с главой администрации Ленского улуса в его отделанном сосной кабинете. Он рассказал, что у района теперь новый промысел: добыча нефти и газа. Изначально Якутия не была поставщиком нефти, но в 2009 году построили нефтепровод «Восточная Сибирь – Тихий океан» длиной 4700 км, и теперь тут качают нефть «Сургутнефтегаз» и «Роснефть». «Сургутнефтегаз» даже построил аэропорт в Талакане, посреди тайги. А «Газпром» – гигантский газопровод «Сила Сибири» – в Китай. Администрации улуса хотелось бы, конечно, чтобы газ из трубопровода перепадал деревням и поселкам, по которым он проходит. Сейчас эти поселки в качестве источника энергии вынуждены пользоваться дровами и дизельным топлим.

Многие помнят катастрофу с наводнением в Ленске в 2001 году, сам Путин вылетел туда решать вопрос. После наводнения людям построили новую жилую зону вместо разрушенной, и город вокруг обнесли 19-метровым защитным валом. Сейчас, говорят, лед на реке Лене пилят, топят и взрывают, чтобы предотвратить ледовые заторы на реке.

Из Ленска я поехал в маленький город Олекминск, где даже памятники имеют уже восточные черты лица. По этой самой реке Лене в конце XVII века русские двигались в глубь якутских и эвенкийских территорий. В Пеледуе и Ленске живут русские, но в среднем течении Лены на борт нашего судна в основном садились якуты – их мы подбирали с моторных лодок прямо посреди реки.

Еще каких-то несчастных двести километров, и я буду на месте, в Якутске, на третьей широте к востоку от Европы!

Дефицит жилья, или как финской семье найти дом в якутской деревне.

Республика Саха (Якутия), Тёхтюр

Якутск, залитый солнечным светом, был очарователен.

Молодежь на площадях играла в баскетбол, а семьи нежились на песчаных пляжах реки Лены. Но мы в городе задерживаться не собирались. Это было бы слишком легко. Нам нужно жилье как можно ближе к природе, на этот счет мы с женой, к счастью, сошлись во мнениях. Дело в том, что именно в сельской местности видишь настоящую Сибирь. Да и пасти отару наших малышей на лоне природы будет куда проще.

С таким прицелом я выискал на карте деревню Тёхтюр, 800 жителей и расстояние до города 43 километра, в Сибири это час езды – то, что надо.

Деревня эта расположена на берегу реки Лены, детям есть где порезвиться – в нескольких километрах горнолыжная трасса и зоопарк. Я заранее связался с Николаем, главой администрации Тёхтюрa, и он отправил к нам своего сына, двадцатилетнего якута Николая-младшего, который более-менее сносно изъяснялся на английском, на случай, если я вдруг не знал бы русского.

В Якутске меня подхватил Николай-младший на своей «Тойоте». Мы проехали старенькие городские окраины и выехали из Якутска. Дорога из речной долины шла вверх на крутой холм – в сторону тайги. На высшей точке холма Николай остановил машину. Это было святое место – обычное дело в Якутии. Надо было повязать на дерево тряпочки и бросить на землю пшеничные, размером с ладонь, блины. По местному обычаю, так задабривают духов, чтобы дорога была удачной. Я привязал свой лоскуток на веревку на ветке дерева и пожелал, чтобы наша жизнь в Якутии сложилась наилучшим образом.

После святого места дорога снова спускалась к прибрежным лугам. Мы выехали туда, откуда начиналось расселение якутского народа – на равнинные луга долины Эркээни. На прериях паслись коровы и низкорослые якутские лошади, одно стадо захватило автобусную остановку, как будто собираясь ехать в город. На краю долины возвышался крутой, изъеденный эрозией холм, весь сморщенный из-за ручьев, которые растопили ледяные жилы вечной мерзлоты. На вершине начиналась бесконечная лиственная тайга.

И вот посреди лугов стали появляться домики. Посеревшие или покрытые цветным металлическим сайдингом бревенчатые дома стояли в ряд четко размеченными кварталами, а дорогой служили невнятно проложенные по скупой степи автомобильные колеи. Несмотря на красивую природу, саму деревню трудно назвать живописной: куда ни глянь – повсюду суровая практичность борьбы с долгой зимой.

Таков Тёхтюр; название деревни переводится как «высокое место». Говорят, сюда не доходят в половодье воды реки Лены. Но найдем ли мы тут себе жилье, станет ли эта деревня для нас домом?

Самого председателя Николая-старшего на месте не оказалось, но он приказал своему подчиненному узнать, кто сдаст нам дом. Красивая секретарша Анастасия с хитрой улыбкой пожала плечами. Рынок арендного жилья тут непростой. Домов в деревне самим не хватало, молодожены ютились в родительском гнезде за отсутствием собственного. Пустующие дома сдавали родственникам. Конечно, строили и новые, но только к ним невероятно сложно подвести газ. А жить без газа, на одних дровах, в Якутии проблематично. Поели мы с Николаем-сыном шашлыка в придорожном ларьке и вернулись в Якутск несолоно хлебавши.