Чуть подавшись влево, Девирн замер на миг, увидев меж кронами стальные отблески. Отборные части копейщиков.
Девирн натянул поводья, осаживая скакуна: да куда тут метнешься?!
— Милорд?! — раздалось паническое откуда-то сбоку. Продий не разобрал, кто. Требует ответа? Требует решений? А что тут решишь?! У них просто нет выбора. И там, где им не оставили выбора, им не дадут и пройти.
— За мной! — приказал Девирн, подбивая замученного коня и врываясь навстречу отряду копейщиков. За ним последовали не потому, что он позвал, а потому что древесная волна настигала стремительнее молнии. Их гнала не жажда победы, не острая необходимость вырвать жизнь в бою любой ценой, подпитанная решимостью и стойкостью. И бойцов, и коней, прежде всего, гнал страх.
Страх — Девирн знал — не выиграл еще ни одной битвы.
Особенно — из засады.
Продий очнулся в каком-то каменном помещении. Затхлом, сыром, на земле. Темница? Темница, кивнул он сам себе. Прислушался к ощущениям: вроде руки и ноги целы. Хотя связаны. И крепко! Разумеется. Чуть пошевелил головой и поразился: конечно, немного плывет, и слабость, как после пьянки, но в остальном все в порядке. Хуже некуда: его пленили относительно невредимым, чтобы калечить пытками, вызнавая все, что он обязан был скрыть.
Обязан ли? Пожалуй, — принял Девирн, прикрывая глаза. И тут же, словно в подтверждение размышлений, получил сапогом по почке.
— Не смей делать вид, что еще в отключке, — брезгливо велел какой-то солдат. — Оклемался! — крикнул он, видимо, своим.
Спустя несколько секунд Девирна подхватили грубые мужицкие руки и, почти не давая перебирать ногами, поволокли в непонятном направлении. Оглядев себя сверху-вниз, Продий убедился, что из одежды ему оставили только исподнее. Как унизительно!
— Куда тащите? Где мои люди? Вы всех перебили?
— Закрой пасть, — мрачно посоветовал тот же голос. Девирн вдруг подумал, что уже слышал его. Он попытался извернуться, чтобы посмотреть на этого «удальца» — судя по источнику голоса, тот не тащил его сам, а только сопровождал. Но видно было хреново: и темно, и, кажется, глаз заплыл. Значит, рожу ему кто-то все-таки начистил.
Спустя несколько пролетов и проемов Девирн точно убедился, что был в замке. Судя по высоте потолков и ширине коридоров — большом. Гербы, как назло не попадались, но не требовалось большого ума, чтобы сообразить, где он находится. Один из стражников рывком отворил очередную дверь, остальные втащили внутрь и нарочно швырнули о пол. Это был просторный кабинет, заставленный стражей по периметру, как стульями в храме.
— Милорд, прошу прощения. Очухался, кусок дерьма.
— Прикажи им развязать меня, Батиар, — потребовал Продий, собираясь на полу. — И дай сесть. — И тут же получил коленом в челюсть.
— Тебя не учили вежливо обращаться к августам? — спросил голос того же сопровождающего. Ну точно, прихвостень Стабальт!
— Осторожнее, Берен, — посоветовал Батиар. Голос у него был такой, будто в одной из связок торчала поржавевшая железная рессора. — Еще рано усердствовать.
Если сейчас рано, значит, потом будет — само время. Сердце Девирна падало все глубже и глубже. В другой ситуации он мог бы пошутить, что совсем скоро, ухнув в желудок, оно выйдет наружу другим путем. Но когда предметом шутки становишься сам, та перестает быть смешной.
— Я хочу ответа, Батиар. Что произошло?
Вместо ответа ему снова двинули в челюсть. На сей раз намного легче — тыльной стороной ладони, наотмашь. Но в глазах все равно искрило.
— Я что, в первый раз непонятно объяснил? — спросил Берен. — Простите, милорд, — тут же обратился он.
— Ничего, — благосклонно ответил Стабальт. — Здравствуй, Продий. Подайте ему стул.
Берен, недовольно пыхтя, подчинился и вздернул Продия на ноги. Девирн дернул плечом, отгоняя Берена: нечего его лапать!
— Неожиданно, — удивился стратий.
— Расскажи то, что знаешь, и будешь свободен, — пообещал Батиар прямо и сразу. — Я забуду обо всем. Я прощу тебе за свою дочь, — клятвенно сказал он, — если ты поможешь мне вытащить её из Галлора живой.
Продий замер. Слишком неожиданно. Слишком непохоже на тех, кто устроил засаду в лесу, стоившей жизни пятидесяти бойцам. Но, с другой стороны, что, если гибель его охраны была прямым предупреждением, что Батиар настроен серьезно? А на самом деле ему был нужен лишь он, сам Продий? Кому как не ему знать все о планах Брайса Молдвинна? Ведь мало кто воспринимает Хеледд всерьез, по крайней мере, за пределами дворца. Все боятся её отца, а значит…
Девирн поджал губы, задумываясь. Получать в морду снова было чертовски неприятно. Погибших ребят это не вернет. Стражи здесь полно, и отхватить можно по полной. Но — он выбрал лояльность Брайсу и попробует её сохранить.
— Разве у тебя самого нет детей? — спросил Батиар, видя, что Девирн задумался. Где задумался, там и заколебался. Голос Стабальта задрожал надрывом: да должен же этот стратий хоть что-то понимать и чувствовать! — Помоги мне спасти мое последнее дитя, Продий! И я отпущу тебя, как только она будет здесь. Прошу.
— А мои люди? — спросил Продий быстрее, чем ожидал сам от себя.
— Мне жаль, — так же быстро ответил Батиар.
— Тогда как вы взяли живым только меня? Практически не ранив?!
— Прими мои условия, и я расскажу, — кивнул Стабальт.
Девирн не торопился, а Батиар смотрел упрашивающе, словно жизнь Альфстанны была ему чертовски важна. И, сдавшись первым, Стабальт велел разрезать веревки у пленника.
— Мой лорд!!! — возмутился Берен, сделав к августу шаг. — Так нельзя! Он…
— Помолчи. — Батиар стрельнул в Берена смертоносным взглядом. Берен заткнулся, но было видно, что он с трудом удерживает рот на замке. Когда по кивку августа Продия развязали, Берен все-таки вспылил:
— Да как же так можно, господин?! Вы хоть знаете, что…
— Я ВЕЛЕЛ ТЕБЕ ЗАМОЛЧАТЬ! — огрызнулся Батиар и оглянулся в сторону, где стоял чашник: — Подай к столу!
Батиар сделал широкий приглашающий жест: садись со мной. Продий поднялся со стула и теперь стоял, не двигаясь. Берен едва не плакал от ненависти к лорду и обиды за августу.
— Ну так что? — наседал Стабальт. — Пожалуйста, Продий, — попросил он. — Прошу тебя. Я клянусь, я больше не встану у тебя на пути, чего бы ты ни захотел, только помоги мне вернуть дочь!
Девирн, хмурясь, тер запястья, освобожденные от жгутов. Болело и жгло.
— Если я тебе помогу, Батиар, никакого пути у меня уже не будет — Брайс мне голову оторвет!
— А если не поможешь, её оторвем мы! — ответил вместо Батиара Берен.
— ДА УВЕДИТЕ ЕГО КТО-НИБУДЬ! — рявкнул Батиар, озленный вконец. Двое стражников, кивнув, как по команде, одновременно шагнули к Берену. Положили руки поверх плеч в немом указании: иди-ка, парень. По-хорошему так, не делая резких движений: свой же. Берен, оглядываясь через плечо раз за разом, позволил себя увезти.
Вскоре принесли еду — все на общих блюдах. Продий отметил это, потому что Батиар первым наложил себе в тарелку, демонстрируя, что еда безопасна. Несколько человек подошли к Девирну со спины, живой стеной отделяя его от недавно занимаемого стула и подталкивая к столу. «Давай, иди поешь, и согласись уже на условия! Нам нужна наша госпожа!» — читалось в каждом действии и стражей, и Стабальта.
И Продий уступил. Не то, чтобы прямо согласился, но он ведь может не рассказывать всего. Что-то утаить, где-то — приврать, а если будут слишком сильно давить, то и раскрыть кое-что. Во спасение. Главное, выбраться отсюда живым, а потом он как-нибудь разберется с последствиями. И Молдвинну все объяснит.
Девирн кивнул и добровольно отодвинул стул. Продемонстрировал этим жестом, что вот сейчас усядется — за стол переговоров.
— Что ты хочешь знать, Батиар? — деловито осведомился стратий. Если переговоры помогут ему освободиться и сбежать, будь посему. Все лучше, чем плен, унижение или смерть.
— Все, — ответил Стабальт. — Систему укреплений во дворце, режим смены караулов, секретные выходы из замка, имена доверенных людей Брайса — не считая тебя, разумеется. Я хочу знать, где держат Альфстанну, сколько потребуется людей, чтобы её вытащить. Хочу знать, кто может нам помешать, как их отвлечь. Словом, действительно все. И самое главное, — понизил голос Батиар, заглянув собеседнику прямо в глаза, — я хочу знать имя чародея-отступника, который помогает Брайсу.
