Женщины ежедневно работали в поте лица: кто-то собирал ягоды, кто-то стирал одежду, кто-то готовил. Я же с детства болталась не пришей рукав. Но не из-за того, что не умела или не хотела помогать – меня вечно отсылали прочь, чтобы заслужить благословение отца. В расчете, что я замолвлю пару слов.

И вот сейчас снова все повторялось! Стоило мне забраться на лестницу, чтобы повесить украшения, как из моих рук тут же его забирали, а меня спускали вниз. Стоило начать раскладывать церемониальные камни, как их тут же следом за мной поправляли, сдвигая буквально на расстояние муравья.

Единственное, что мне доверили – это складывать горой орехи на тарелку – самое неблагодарное занятие, потому что гора вечно осыпалась, кто бы ей не занимался.

Конечно, я все равно вносила свой ежедневный вклад в быт клана – благодаря прирученным птицам собирала редкие ягоды, что росли на скалистой стене. Эти ягоды были крепкими, их можно было брать с собой, не боясь раздавить в кашу, и всего пять штучек утоляли голод, заменяя полноценный прием пищи.

И я гордилась этим. Потому что больше никто не мог! Хоть от чего -то меня не могли отстранить или сказать, что делаю не так, чтобы я посидела в сторонке.

– Пернатая! Кто молодец? Я молодец! – Вупи так быстро махал крыльями, что сдул гору орешков, и они в сотый раз посыпались на стол, словно распустившиеся бусы.

– Молодец, Вупи… – тяжело вздохнула я, уже ненавидя эти орехи.

– Я не хотел, – Вупи приземлился на стол и стал подталкивать орехи крылышками. – Я все поправлю! Не успеешь оглянуться, гора будет – загляденье!

– Да? – я как раз хотела передохнуть пять минут. – Ну давай, герой!

И что бы вы думали? На моих глазах птаха сделала невероятное. Осторожно порхая, с помощью острого клюва, Вупи один за другим сложил орешки в гору.

– Где ты раньше был?! – я захлопала в ладоши.

– Видишь, какой я полезный! А ты была на кухне? Взяла для своего героя печенье? -Вупи заглядывал мне в глаза своими бусинками.

– Хорошо, хорошо, загляну! Возьму для тебя пару штучек!

– Пару? Я так старался! – возмутилась птица до глубины души.

– Ладно, побольше возьму! – пообещала я.

Оранжевое солнце стало клониться к закату, все приготовления закончились вовремя. Дикий ходил по лобному месту, довольно оглядывался и хвалил Лесных за расторопную работу.

– Отец, давай помогу тебе надеть церемониальные одежды!

– Да, дочь моя! Пора! – вождь пошел к шатру с одеждами, который поставили специально для переодеваний, а потом приказал мужчинам клана, что расставляли скамьи: -Приведите Дерека!

В шатре на деревянной напольной вешалке уже висела накидка из шкур двадцати одного вида хищников, которых отец убил лично. Поясной обруч позвякивал сто одним клыком, пока я завязывала его на поясе отца. Ритуальный головной убор вождя переливался отшлифованными костями, звеньями из горных металлов и перьями хищных птиц.

Я всегда помогала отцу облачаться для таких важных обрядов, и всегда меня охватывало неповторимое чувство, словно я прикасаюсь к чуду, которое будет творить вождь. Ведь сам Великий Янус, наш бог, будет с ним говорить!

– Вот, выпей, отец! – я подала чашу с теплым мартэ – напитком для контакта с высшими силами, и отец медленно осушил пиалу.

– Ох! Хорошо! – взбодрился он, и вытер рукавом туники с ручной вышивкой рун мокрые губы.

– Папа! – застонала я, но было поздно. Зеленый цвет остался на белоснежном рукаве.

– Ай, тут рисунок, не заметят! – махнул рукой вождь, и я улыбнулась. Папа был в своем репертуаре. Это для всех он грозный вождь клана – Дикий, а для меня всего лишь папа со своими привычками, достоинствами и милыми недостатками.

– Чужак пришел! – доложил Горбатый.

– Не чужак. Скоро я дам ему имя, которого он достоин!

– Пап, – шепнула я. – А какое имя?

– Увидишь! – вождь загадочно посмотрел на меня, а потом показал на небольшой сундук:

– Развесь это на вешалке и помоги Дереку облачиться!

– Я? – от неожиданности даже голос осел.

– Ты. Прояви уважение к своему спасителю, Пернатая! – отец надавил интонацией, Горбатый и Лохматый у входа навострили уши, чтобы доложить всему клану о происходящем.

– Хорошо, отец! – я склонила голову, полная показного послушания.

– Входи, Дерек! – пробасил отец.

Торговец вошел, и я быстро отвернулась к сундуку и закопошилась в недрах. Ага, вот шкура, вот головной убор куда как скромнее отцовского, вот туника… Туника…

– Раздевайся!

– Но тут девушка. – Дерек скосил на меня глаза, и я стала красной, словно ягода маравии.

– Мужчины клана постоянно ходят с голым торсом, тебя это смущает? Это часть нашей жизни. Туники – только для церемоний!

Дерек улыбнулся мне так, словно знал секрет. От этого я покраснела еще больше.

Вождь вышел, а торговец рывком снял с себя рубаху. Светлая кожа так контрастировала со смуглой кожей мужчин клана, что с детства чувствовала на себе ветер и солнце, холод и зной.

Чужак поиграл мышцами груди, и я, охнув, отвернулась. Щеки горели огнем.

У него же ранение! Перевязка! Что он творит?!

– Ты же с детства видишь полуголых мужчин, Пернатая! Так что стесняешься?

– Наклонись ко мне и не болтай! – как можно смелее сказала я, хватая головной убор для обряда принятия и поворачиваясь к Дереку. Бубенчик звякнул о единственную кость на вставке, а перья мягко скользнули по руке, словно успокаивали бешено стучащее сердце.

Чужак наклонился, замерев так, что наши носы чуть не коснулись друг друга и посмотрел на меня со смешинками в глазах.

Ах, так! Дразнится?!

Я подняла руки повыше, чтобы взять размах и как следует натянуть церемониальный головной обруч на голову чужака. И у меня это успешно получилось!

Вот так! Пусть не расслабляется!

– А тунику? Вон ту, с большой руной? – Торговец смотрелся смешно с перекошенным головным украшением, но я выглядела еще смешнее, потому что перепутала все! Сначала туника, потом пояс, потом шкура-накидка, а уж потом вершина – на голову! А я начала с конца!

– А сейчас тунику! – я попыталась выглядеть абсолютно невозмутимой.

– А, разве, не наоборот? – уголок губ торговца то и дело поднимался в ухмылке.

– Нет, это тоже испытание! Ты не должен помять ни одного перышка! – я задрала голову вверх и не поверила своим ушам – Дерек пожал плечами, говоря словно сам с собой:

– И почему мне кажется, что ты врешь?

– Ты только что обвинил дочку вождя во лжи?!

– Я говорил сам с собой, что подслушиваешь? – возмутился торговец, а потом показал на тунику: – Давай свое испытание!

Мир, так мир! – решила я и схватила тунику. Растянула ворот двумя руками, сделав широкий проход, и замерла.

Дерек хмыкнул, ловко извернулся и проскочил в ворот, умудрившись не помять ни перышка.

Я не успела убрать руки, и они так и остались с двух сторон под тканью ворота, и теперь лежали на голой коже плеч мужчины. Дерек медленно выпрямился во весь рост. Расстояние между нашими телами сокращалось, и вот уже ткань туники щекотала мой голый живот.

Голубые глаза посинели, а я словно забыла, как двигаться.

– Выглядишь перепуганной птицей! – тихо произнес Дерек, смотря на мои губы Мимо прожужжала пчела, и я резко убрала руки, прижав к груди.

– Прошел? – спросил чужак.

– Что прошел? – я моргнула от удивления, не в силах пошевелиться, словно меня заколдовали.

– Испытание, – все так же смотря на мои губы, произнес Дерек.

– Какое? – я хлопала ресницами, чувствуя, что вместо мыслей в голове шарик перекати -поле.

Дерек неожиданно щелкнул меня по носу и сказал:

– Плохая у тебя память, Пернатая! Как у рыбки – три секунды! – сам потянулся к поясу и вручил мне в руки: – Или мне самому дальше?

– Нет-нет! – я встрепенулась, словно очнувшись от магического транса.

По рукам бегали мурашки. Я не знала, куда прятать глаза, когда поняла, в какое глупое положение сама себя поставила!