– Пенг, закрой рот! – вскинулся Тао.

– Да ты погоди до отбоя, – продолжал невозмутимый Пенг. – Сам увидишь, как он старается. Иногда – прямо до самого утра. Потому от него все девчонки разбегаются, боятся такой силы, чувствуют дух настоящего…

Издав дикий вопль, Тао вскочил, схватил свою наполовину пустую миску, поднял. Я, мысленно ругнувшись, отклонился назад. Инстинкты не подвели: над головой пролетела волна супа. Ни в кого не попала, растеклась по полу. Островок из слипшейся лапши замер на месте, по суповой волне, словно кораблики, проплыли кусочки зелени – и остановились.

– Тао! – окрикнул кто-то из воспитателей. – Ты наелся? Надо было просто сказать.

Тао замер, держа в руках опустевшую миску. Голова поникла, плечи опустились. Он смотрел в миску, словно спрашивая у неё: «Как же так?».

Ученики негромко засмеялись. Я огляделся. Похоже, никто Тао не сочувствовал, все потешались. Только ребята в белых ифу отчего-то смотрели на него злобно.

Пенг, на которого вспышка Тао не произвела ни малейшего впечатления, наклонился ко мне и доверительно сообщил:

– Всегда расплёскивает на пол. Всег-да. Если понимаешь, о чём я.

Пенг подмигнул. Это подмигивание выглядело похабнее пьяной голой шлюхи с окурком в зубах.

Я молча допил бульон и поставил миску на стол. Придурок этот Тао. Лучше бы мне отдал то, что вылил. Я бы, во всяком случае, постарался сделать хоть что-то хорошее для человека, который мне помог.

– Прогулка! – объявил воспитатель с шокером, когда все мы вышли во двор.

Я думал, что после обеда тоже будут давать таблетки, но обошлось. Значит, только две в день, утром и вечером.

Сзади послышался шум. Я обернулся. Тао сцепился с парнем в белом ифу. За спиной этого парня стояли другие, за спиной Тао – никого. Я мысленно вздохнул. Ну и что, мне опять впрягаться за этого идиота? С «белыми»-то он чего не поделил?

К счастью, вмешались воспитатели. Они безмолвно присутствовали с нами, я их почти не замечал, но когда надо (или не надо?) они вдруг появлялись. Тао с его соперником растащили, обоим вынесли по предупреждению. Оба, не обращая внимания на воспитателей, плевались и изрыгали ругательства, обещая друг другу страшную смерть в диких мучениях. Парень в белом, похоже, недалеко ушёл от Тао по «пути духа».

– Бесится, – прокомментировал Пенг, опять оказавшийся рядом со мной. – Этот месяц тигры на уборке, им вечером отмывать столовую за нашим дорогим Тао.

– Тигры? – переспросил я.

– Угу. Белые тигры, – кивнул Пенг.

– А мы, значит, Чёрные черепахи, – сказал я, записывая в голову новые строки информации.

– Схватываешь на лету, – похвалил Пенг. – Чёрные черепахи – круче всех. Последний раз мы становились на уборку… – Он поднял взгляд к небу и цокнул языком. – Полгода назад, да. Тиграм не везёт чаще других.

– А как распределяют дежурства? – спросил я.

– Дежурства? – Пенг задумчиво посмотрел на меня, будто услышав незнакомое слово. – А… Все предупреждения и залёты в консерваторию подсчитываются. У кого под конец месяца больше косяков – тот и становится на уборку. Если Тао дальше продолжит в том же духе, и на уборку поставят нас, придётся устроить ему тёмную. Надо же как-то учить дурака, я прав?

– Прав, – кивнул я. – А стоять за черепах, когда на них наезжают тигры – не надо?

Пенг криво усмехнулся и отошёл. Я проводил его взглядом. Вот он остановился, заговорил с кем-то из черепах, оглянулся на меня. Похоже, как бы я ни старался не высовываться, получается так себе. Ждать ли проблем отсюда? Пока не понять. Ладно, буду решать вопросы по мере их возникновения.

Тао и «белый» успокоились, разошлись в разные стороны. Началась прогулка. Места во внутреннем дворе было достаточно, однако всё было на виду, ни о каком уединении даже речи не шло. Многие просто повалились на песок и отдыхали, другие – бродили. Двое парней, усевшись, чертили что-то пальцами на песке. Играли в нечто роде «крестиков-ноликов».

Все сбились в группки по интересам. Группки эти не были одноцветными, черепахи спокойно общались с тиграми и другими зверями, которых я пока не знал. Те же борцы носили ифу разных цветов. Они не якшались с остальными учениками, стояли особняком, сложив руки на груди, посматривали. Я поймал несколько взглядов на себе. Что-то обо мне сказал Джиан? Или же слухи о вчерашнем инциденте в столовой, наконец, дошли до борцов?

– Лей! – подскочила ко мне Ниу. – Тебе понравился суп?

Я повернулся к ней, заглянул в сияющие глаза.

– Да, очень вкусно, – кивнул я. – И спасибо за лепёшки. Буду должен.

Она улыбнулась и взяла меня за локоть.

– Нет-нет, ты ничего мне не должен. Скажи, ты уже что-нибудь вспомнил? Расскажи о себе!

Я хмыкнул, вспомнив голос и иглу, вонзающуюся в вену. И всё это ещё каким-то образом связано со светящимся кругом на полу… На каком-то полу. А ещё я, оказывается, умею убивать. И это понимание не пугает. Оно такое же обыденное, как умение есть палочками.

– Подробности помню, – отговорился я какой-то смутно знакомой фразой. – А самое главное – забыл.

Ниу звонко рассмеялась. Я вздохнул. Если девушка смеётся над моей шуткой, которой даже я не понимаю, значит, так просто от неё не отделаешься.

– Хочешь, я расскажу о себе? – Ниу тащила меня за собой, я покорно шёл. Мы, кажется, стремились к тому, чтобы наматывать круги по двору, по самому его краю. Остальные старались собраться ближе к центру. Видимо, это было максимальное уединение, которое могла выдумать для нас Ниу.

– Давай, – пожал я плечами.

– Я работаю в кухне! – Ниу отбросила прядь волос с лица, как она делала постоянно.

– Неужели? – «удивился» я.

– Да! Самое лучшее место здесь. Можно есть, сколько влезет. Но я стараюсь не есть много, – тут же спохватилась она.

– Тяжело? – осведомился я. – В смысле, работать, а не стараться не есть.

Опять засмеялась. Да что ты с ней будешь делать…

– Нелегко, но терпимо, – сказала Ниу. – Я сейчас больше слежу за другими. Куан и Мейлин мне доверяют и даже оставляют одну.

Куан и Мейлин – кто-то из администрации, кто отвечает за кухню, – сделал я ещё одну пометку в памяти. Чем скорее проникнусь всеми местными тонкостями – тем лучше. Пока собираешь информацию, трудно что-то планировать. Планы составляются тогда, когда есть возможность посмотреть карту местности и провести на ней линию, ведущую к цели.

Краем глаза я заметил, что ворота открываются. Повернулся. Увидел борцов, идущих на выход в сопровождении пары воспитателей. Их учимтеля – кажется, Тао назвал его Вейжем, – с ними не было.

– Куда они? – спросил я.

– В город, – ответил, опередив Ниу, подошедший справа Тао.

За воротами, перегораживая обзор, стоял жёлтый автобус. Борцы один за другим погрузились внутрь, последними зашли воспитатели.

– А зачем? – спросил я.

– Как «зачем»? – подпрыгнул Тао. – Клан Чжоу владеет клубами, кафе… Да чем только не владеет! Борцам можно раз в неделю посещать любое заведение. Ну почти любое…

Да уж надо полагать, что в фешенебельные рестораны ребят не приглашают.

– А платят чем? Таблетками?

Ниу снова засмеялась, а Тао посмотрел на меня так, будто я стоял и бесстыдно глумился над его религией.

– Они не платят, – пояснила Ниу. – Клан поощряет борцов, чтобы они знали, к чему стремиться.

– К чему же? – пробормотал я, глядя на закрывающиеся ворота.

Ответом я не особо интересовался. Мысли крутились вокруг автобуса. Автобуса, который раз в неделю ездит в город. Просочиться в салон вместе с борцами и надеяться, что они не заметят? Маловероятно. Стать борцом и поехать с ними, а там – сбежать? Ещё менее вероятно. Кабина водителя? Крыша? Н-нет… Но сбрасывать автобус со счетов пока рановато. Слишком уж хорошая возможность, не верю, чтобы нельзя было её использовать. Если подумать, то водитель ведь – человек. А любой человек, когда ему приставляют нож к глотке, предпочтёт сделать, что попросят, чем героически исполнить свой гражданский долг. Раздобыть бы ещё этот нож. Ниу работает на кухне…