«В следующем году Насте в школу, – вспомнил Брагин. – Хорошо, если ей повезет с учителем».
Илья позвонил в дверь. Маша открыла сразу, будто ждала в прихожей. Брагин шагнул внутрь, на полном ходу одновременно целуя жену и передавая ей покупки.
– Давай быстрее, все уже заждались! – Маша насупила брови, как того требуют правила женского этикета.
– Ты себе не представляешь, – следуя древнему супружескому ритуалу, оправдывался Илья, – пробки неимоверные. Такое ощущение, что все намылились к нам в гости.
Брагин бросил на вешалку плащ и старый вязаный шарф песочного цвета, после чего сделал контрольный поцелуй.
– Я по тебе соскучился.
– Ты всегда скучаешь, когда есть хочешь, – строгое выражение исчезло с лица жены.
– Неправда, – запротестовал Илья. – Я хочу есть, только когда вижу тебя. Потому что ты аппетитная и пахнешь восхитительно, – он втянул носом. – Новые духи? Как называются?
– «Жареная картошка» называются, – улыбнулась Маша. – Давай уже, проходи.
За столом на кухне собрались все, кто имел отношение к юбилею.
Шестилетняя дочка Брагиных Настя, младшая сестра Ильи Катя с мужем Николаем и, наконец, сам виновник торжества – дед Брагин.
Нос Николая был заклеен пластырем, из-под которого смело выглядывал лиловый кровоподтек.
– Ну наконец-то! – прогремел голос именинника. – Опухнешь с голоду с вами!
– Всем привет! – Илья тоном заправского конферансье решил сразу поднять общее настроение.
Настя соскочила со стула и бросилась к нему на шею.
– Ура, папа приехал!
Илья подхватил дочь на руки.
– Троекратное ура героям детсада!
– Положи, пожалуйста, Пятачку в миску салат, – стоящая у плиты Маша сорвала выступление мужа.
– Сначала дела, – Брагин поцеловал Настю и опустил ее на пол.
Напевая под нос «Миска, миска, где твоя улыбка?», он достал из кухонного шкафа керамическую чашку с портретом Пятачка из мультика. Как по мановению волшебной палочки на кухне появился крошечный поросенок, который, подбежав к миске, стал торопливо уплетать хрустящую зелень. Илья почесал животное за ухом.
– Эй-эй, не жадничай, а то рыльце слипнется.
Пятачок задрал вышеупомянутое рыльце и чихнул, давая понять, что у него все под контролем и он справится без чужих советов. «Пора идти к своим, Маугли», – сказал себе Брагин и пошел к людям.
Праздничный ужин начался в непривычной тишине.
– Ты че, Николай, подрался, что ли? – не выдержал наконец Илья, понимая, что он единственный, кто еще был не в курсе событий. – В твоем-то возрасте!
Николай тщательно пережевывал картофель, делая вид, что не расслышал вопроса.
– Нет, Коль, я серьезно, – не отставал от него Брагин, – ты там лицо в своем ОМОНе береги. Мне зять симпатичный нужен.
– Это ему тетя Катя нос сломала! – гордо заявила Настя, будто речь шла о долгожданной победе на олимпиаде.
Илья едва не поперхнулся куском.
– Кать, очумела, что ли? – просипел он.
– Я его предупредила, – с пугающим спокойствием ответила сестра, – будет мне изменять, я ему тоже изменю!
– Ну и что, изменила? – полюбопытствовала Маша, устанавливая на стол тарелку с котлетами.
– Ага. Форму носа я ему изменила.
– Да не было у меня ничего с ней! – не выдержал Николай.
– Конечно, не было. Если бы было, я бы тебе не нос сломала! – пригрозила Катя.
– А что? – влезла заинтригованная Настя.
– Цыц мне тут, Варвара любопытная, – дед Брагин нежно притянул с себе внучку и нравоучительно добавил, повернувшись к дочери. – А ты, Катерина, руки распускать не смей!
– Ладно, проехали уже, – отмахнулся Николай, тяготясь повышенным вниманием к своему носу.
Он быстро открыл бутылку шампанского и стал разливать его по бокалам.
– Не-е, я это баловство с пузырями не пью, – запротестовал именинник, предпочитавший по старинке водку.
Брагин поднялся с бокалом в руке.
– Товарищи домочадцы!
Вся семья замерла в предвкушении праздничного поздравления. Даже Пятачок оторвал рыльце от миски, почувствовав важность момента.
– Сегодня мы собрались, чтобы поздравить семейного долгожителя и старейшину нашего рода. Дата, конечно, не круглая – всего лишь сто шестьдесят три года.
– Вот брехун! – закачал головой отец.
– Ну что можно сказать про нашего именинника? – невозмутимо продолжил Илья. – Снаружи он колючий и сухой, но внутри нежный и сладкий, как экзотический фрукт.
– Тот еще фрукт! – вставила Катя под общий смех.
– Не многие смогли добраться до его сердцевинки.
– А я добралась! – Настя крепко обняла сидящего рядом деда, который нежно поцеловал ее в ответ.
– А те, кто добрался и распробовал, знают, что вкуснее и полезнее нее ничего нет, – закончил Брагин, поймав взгляд отца. – В общем, батя, за твою сердцевинку!
После ужина Брагин, как всегда, вышел на балкон, пообещав себе, что эта сигарета будет последней. Закурив, он уселся в старое кресло цвета испорченной кабачковой икры и, за неимением в хозяйстве пепельницы из слоновой кости, подставил пустую консервную банку.
Появился Николай. Илья повернулся к зятю.
– Я думал, ты на кухне остался – подслушивать.
– Ага, у них подслушаешь! – прозвучал ответ. – Выгнали всех, кроме Пятачка.
– Да ты не беспокойся, – успокоил зятя Брагин. – Маша Катю плохому не научит. Хорошему, правда, тоже. Скажет, наверное, что мужей заблудших прощать надо.
– Да не за что меня прощать! – возмутился Николай.
– Что, совсем не за что? – Брагин прищурился, сделав затяжку.
Николай вздохнул и посмотрел собачьим взглядом через окно кухни, где женщины убирали со стола.
– У меня роднее Кати никого нет, – тихо произнес он. – Ты в детдоме не рос, не поймешь.
– Да верю я тебе, Коль, – успокоил его Брагин. Он чувствовал, когда человек говорил неправду.
– На прошлой неделе на работе день рождения справляли у товарища. Ты же знаешь, как у нас это происходит. Народу набежало тьма. Какая-то баба пьяная стала при всех липнуть. Катя потом узнала, завелась.
– Катюша дала залп! – улыбнулся Илья.
– Еще какой! – Николай машинально тронул себя за нос. – С ребенком у нас не получается, – продолжил он после короткой паузы. – Она переживает, ревнует сильно.
Раскрасневшаяся Катя выглянула на балкон.
– А, вот вы где! Коленька, пошли домой, я устала. Пока, братец! – Катя задиристо ткнула Брагина в плечо.
– Ну, мы это… пойдем тогда, – попрощался Николай.
Брагин затушил сигарету и поднялся.
– Валите, голубки, – улыбнулся он, едва успев пожать руку Николаю, которого Катя уже тащила на кухню.
– Ты еще не попросил прощения, – напомнила она мужу.
– Катенька, я уже сто раз извинился!
– Извинился за ту дуру пьяную, а за то, что я тебя ударила?! Чуть ноготь не сломала!
– Прости, зайчонок, больно было? – Николай бережно поцеловал палец жены.
Илья проводил молодых взглядом, вспомнив, как это было у него самого. «Чем тебе не Ромео и Джульетта, – подумал он. – Может быть, не так цветасто, как в печальной повести, но умереть за любимую – это тоже завсегда и пожалуйста».
Он уже собрался уходить, как вдруг зазвенел мобильный телефон. Никто не любит поздние звонки, если это только не долгожданное уведомление о выигрыше в лотерею. Брагин не был исключением. Сначала он испытал легкую тревогу, которая быстро сменилась раздражением.
«У кого хватает наглости звонить так поздно?» – удивился Илья, прикладывая трубку.
– Брагин у аппарата! – отчеканил он грозно.
Звонивший словно читал его мысли.
– Здравствуйте, Илья Федорович! Извините за неслыханную наглость беспокоить вас звонком в столь поздний час.
Вежливость действует обезоруживающе в любое время суток, поэтому Илья, смягчившись, произнес:
– Извиняю.
– Разрешите представиться, меня зовут Вальдемар Карлович, – вкрадчиво продолжал незнакомец.