– Кто?
– Я не могу вам сказать. Просто люди.
– Но…
– Это все, что мне известно. – Он оглядывается через плечо. – Мне надо идти.
Он разворачивается, быстро и решительно, и исчезает во тьме. Я выдыхаю. Мне как никогда хочется вообще здесь не появляться, но теперь пути назад нет. Нужно снять фильм, сроки уже поджимают, так что надо работать. Я устремляю взгляд на Скалы, на Блафф-хаус и высокие утесы, потом опускаю глаза и иду, глядя себе под ноги. Иду в сторону перевернутых гребных лодок и ржавых омаровых садков. Иду в сторону паба – «Корабль на мели», так он называется, – иду под уклон, в направлении лодочного спуска, и все это время, пока я дальше и дальше углубляюсь в Блэквуд-Бей, из головы у меня не выходят пропавшие девушки.
Тогда
5
ВЫПИСКА ИЗ ИСТОРИИ БОЛЕЗНИ
Имя: нет данных
Идентификационный номер: 87498565К
Дата рождения: нет данных
Адрес: нет данных
Дата обращения: 28 марта 2011 года
Пациентка – девушка неустановленного возраста, предположительно от пятнадцати до восемнадцати лет. Была направлена в клинику лечения нарушений памяти в марте 2011 года. Изначально была доставлена в отделение экстренной медицинской помощи больницы Королевы Елизаветы в Маргите, графство Кент, с переохлаждением и подозрением на травму головы, после того как ее обнаружили без сознания в Диле. При ней не оказалось документов и личных вещей, за исключением мобильного телефона. Сообщается, что после прихода в сознание пациентка находилась в состоянии дезориентации и не смогла вспомнить никаких подробностей автобиографического характера, в том числе свое имя, дату рождения, домашний адрес и т. п. В процессе лечения пациентка демонстрировала полнейшее замешательство всякий раз, когда ей задавали вопрос относительно ее прошлого. Впоследствии была переведена в клинику лечения нарушений памяти для стационарного обследования и назначения дальнейшего лечения.
По прибытии пациентка была сильно испугана, дезориентирована и замкнута, хотя в сознании и не полностью неконтактна. Согласно заключению местного госпиталя, полученная ею травма головы была легкой и определенно не могла стать причиной столь серьезного повреждения мозга, способного вызвать наблюдающиеся у нее симптомы. Пациентка утверждает, что, хотя ей и удалось восстановить в памяти некоторые фрагменты событий, происходивших на протяжении примерно года до госпитализации, она по-прежнему не помнит ни своего имени, ни каких-либо других существенных биографических подробностей, за исключением впечатления, будто она родом из Северной Англии, что подтверждается ее выговором. Также ей кажется, что некоторое время, предшествовавшее ее госпитализации, она жила на улицах Лондона. Никаких других подробностей своей жизни вспомнить не может. Не помнит ни как добралась до Дила, ни каким транспортом воспользовалась, ни чем оплатила проезд. Возможность путешествия автостопом отрицает, утверждая, что «ни за что в жизни на такое не пошла бы». Жалуется на сниженное настроение и плохой аппетит. Спит плохо, просыпается рано утром и больше не может уснуть. Суицидальные намерения отрицает.
Из наблюдений
Пациентка – молодая девушка, опрятная, с небольшим избыточным весом, несмотря на имеющиеся признаки плохого питания; зрительного контакта избегает. Способности к рассуждению и критичность сохранены. Во время осмотра напряжена, ориентирована во времени и пространстве, но не в вопросах собственной личности и биографии. Настроение подавленное. Некоторые симптомы указывают на синдром деперсонализации-дереализации, хотя признаков расстройства мышления не обнаружено. Непосредственное воспроизведение и кратковременная память не затронуты. Воспоминания, относящиеся к периоду после госпитализации, сохранены практически полностью, в то время как воспоминания о периоде, предшествовавшем госпитализации, серьезно пострадали.
Хотя полный анамнез в настоящий момент не представляется возможным в силу нарушений памяти пациентки, осмотр не выявил никаких симптомов эпилепсии, биполярного расстройства, маниакального эпизода, шизофрении, тревожного или каких-либо других органических расстройств. Хотя пациентка отрицает употребление психоактивных веществ, некоторые признаки свидетельствуют о возможности недавнего внутривенного введения наркотиков.
Медицинский, психиатрический, семейный и личный анамнез неполны в силу состояния пациентки.
Физикальный осмотр без особенностей. Лабораторные исследования не выявили никаких отклонений. Неврологический осмотр без особенностей. ЭЭГ без очаговой и эпилептической активности.
Произведена оценка по шкале диссоциации, хотя вследствие отсутствия долговременной памяти к интерпретации результатов следует подходить с осторожностью. Однако они определенно не исключают диссоциативного расстройства идентичности.
Заключение и план лечебных мероприятий
Предположительный диагноз: диссоциативная фуга, сопровождаемая диссоциативной амнезией. Показано физиотерапевтическое лечение в условиях стационара; пациентке объяснено, что при таком состоянии симптомы нередко исчезают самопроизвольно. Хотя о выписке в ближайшей перспективе речи не идет, насущной проблемой является отсутствие у пациентки жилья. Пациентка дала согласие на передачу ее персональных данных социальным службам и другим соответствующим организациям. Она не может вспомнить четырехзначный цифровой пароль от своего мобильного телефона (и, к сожалению, пока так и не дала своего согласия на обращение в полицию для расследования), но она, похоже, серьезно рассчитывает (и я настроена оптимистически) в конечном итоге именно так и поступить.
Выписка подготовлена, но не подписана
Доктор Лора Олсен, к. м. н., член Королевской коллегии педиатрии и детского здоровья
Сейчас
6
Хоуп-коттедж – и еще три-четыре практически неотличимых друг от друга кирпичных здания – стоит чуть в глубине вымощенной брусчаткой старинной площади в конце Слейт-роуд, добраться до которой можно только через узенький, изогнутый под прямым углом проулок. Море здесь так близко, что я чувствую на языке соленый привкус. Это идеальное жилье, скромное, но уютное, со всем, что мне необходимо. Уединенное убежище, где я могу скрыться от всех.
Внизу располагаются кухня и гостиная с низенькими диваном и креслом и ковром с орнаментом в виде морской травы на полу. В одном углу стоит телевизор, слева от него на стене круглое зеркало, а в противоположном углу, у двери, висит барометр, стрелка которого, по всей видимости, навечно застыла между «дождем» и «бурей». Наверху спальня и ванная. Отделан интерьер с большим вкусом: в кремовых и серых тонах, с небрежно разбросанными там и сям подушками контрастных цветов, кучей покрывал на кровати, открыточными черно-белыми фотопейзажами в рамках на стенах. На некоторых снимках запечатлена женщина – судя по всему, сама Моника. На одном она сидит на фоне фотографического задника вполоборота к камере, с улыбкой глядя в объектив, на другом она снята у лодочного спуска, окруженная стайкой ребятишек, а две девочки стоят чуть поодаль. Лучшие подруги.
Я наливаю себе черный кофе и жадно пью. Он горчит, но, едва допив первую чашку, я наливаю вторую. Я тут уже третий день и толком не могу спать. В деревне все осталось прежним, и в то же время неуловимо изменилось, будто давний знакомый переоделся в другой наряд. Но людей на улицах больше, чем я ожидала. Я вижу, как они ходят по магазинчикам, поднимаются на холм, отдыхают на скамейках у кромки воды. Нет, тут не оживленно и уж точно не толпы, но улицы совсем не так безлюдны и пусты, как я боялась. И видеосюжетов на наш сайт загружают больше, чем я смела надеяться, и я собственными глазами несколько раз видела, как люди что-то снимали. Все будет хорошо. Иначе и быть не может.
