Профессор первым овладел собой.

– Я опасаюсь, – проговорил он, – что теперь мы отрезаны от всего мира.

– Я убежден в этом, – отозвался лорд.

Станислав испуганно взглянул на профессора.

– Надо убедиться в размерах несчастья!

– Это не к спеху, – произнес лорд. – Если проход прегражден, то у нас до смерти достаточно много времени. Если же это не так, то мы успеем не торопясь вернуться домой.

Они подождали еще несколько минут, затем начали карабкаться по узкому каналу. Скоро под воздействием печальной действительности погас последний луч надежды.

Дно узкого, неудобного прохода оказалось загроможденным массой горных обломков. Некоторые при малейшем толчке скатывались вниз, причем каждый срывал за собой десятки других, и вся эта подвижная масса, опережая друг друга, подскакивая на пути, летела все ниже и ниже. Несколько выше проход был совершенно закрыт сдвинувшейся с места скалой. Внимательно оглядев место катастрофы, профессор решил, что ни малейшей надежды на спасение не осталось.

– Вы слишком мрачно смотрите на вещи, – заметил лорд Кэдоган. – Я уверен, что оставшиеся наверху не дадут нам погибнуть.

– А если они ничего не слышали?

– Все равно. Они заметят наше продолжительное отсутствие и будут нас искать.

– Утешаться нечем, – продолжал профессор. – При первом же усилии рудокопов спасти нас камни обрушатся с новой силой и задавят нас. Кончено, мы погибли! – прибавил он, и мрачные стены ответили ему глухим эхом.

– А все же следовало бы что-нибудь предпринять, – заметил Станислав.

– Что ж, будем терпеливо ждать где-нибудь внизу, в безопасном месте, – ответил профессор и первый начал спускаться вниз. Лорд и Станислав пошли за ним.

Некоторое время спустя они остановились в более удобном месте и стали ждать. Прошло несколько часов в смертельной тоске.

Станислав первым нарушил молчание:

– Как хотите, профессор, но я не намерен сидеть сложа руки и ждать смерти – я предпочитаю попробовать раскопать проход.

– Это ни к чему не приведет! Не советую тебе даже пытаться.

– Станислав прав, – процедил лорд. – Ожидание мучительно. Надо что-нибудь делать.

– Давайте искать другой выход, – предложил профессор, и все начали спускаться еще ниже.

Они шли в глубоком молчании долгие часы. Из экономии они погасили одну лампу и при тусклом свете одного огонька неутомимо шли вперед; все чаще и чаще из измученных, дрожащих уст срывались тяжелые вздохи, все чаще и чаще они вытирали холодный пот окровавленными руками.

– Полжизни за каплю воды! – сквозь стиснутые зубы прошептал лорд.

Профессор в лихорадочном возбуждении наблюдал за температурой.

– Скоро конец нашим мучениям, – сказал он. – Мы задохнемся от жары: термометр показывает сорок семь градусов!

– Скорей бы только, – простонал Станислав. – У меня сил больше нет.

– Да и я едва на ногах держусь, – отозвался профессор.

Тем временем погасла и другая лампа. Лорд хотел зажечь свою, но профессор сказал ему:

– Оставьте лучше ее на непредвиденный случай. Попробуем немного отдохнуть.

Они легли на землю, один подле другого и в полудремоте чувствовали, как приближается к ним смерть, самая жестокая смерть, побеждающая без борьбы.

Муки их росли с каждым часом. Страшная жажда томила их, воля слабела, угнетенность увеличивалась.

Профессору казалось, что какой-то огонь пожирает его внутренности, и он жадно лизал языком стены своей тюрьмы. Лорд Кэдоган прислушивался, не зашумит ли где-нибудь среди мертвой тишины подземный ручеек. Капля воды казалась ему спасением.

Как изменчив человек! Недавно, вчера еще они спокойно и мужественно смотрели смерти в глаза, теперь же, чувствуя ее близость, они дрожали при мысли о ней и всеми последними силами жаждали отдалить страшный призрак, всеми силами души желали жить.

– Пойдемте наверх! – вдруг вскрикнул лорд. – Иначе жара скоро убьет нас.

– Все равно, – прошептал профессор и дрожащими пальцами зажег последнюю лампу.

Они опять поплелись при тусклом желтоватом свете единственной лампы, которая, в свою очередь, должна была скоро погаснуть.

И свершилось чудо.

Они увидели перед собой две дороги. Одна вела вниз, другая, светящаяся множеством окружающих ее со всех сторон кристаллических минералов, вела вверх. Надежда опять согрела их остывшие было сердца. И силы у них появились неведомо откуда. Они с лихорадочной поспешностью взбирались по наклонной, неровной дороге, не отдыхая ни минуты, беспрестанно цепляясь дрожащими руками за жесткие стены.

Но, увы! Лампа гаснет.

Профессор замечает при неровном догорающем свете, что они находятся среди незнакомых ему пластов, и с тяжелым вздохом сообщает это своим товарищам.

«Печальный триумф! – подумал он. – Я хотел увидеть архейские пласты кристаллических сланцев, известняка, мрамора, гипса, быть может, содержащиеся здесь, не открытые до сих пор следы органической жизни, я мечтал добраться до совершенно неизвестных нам горных пород, находящихся под архейскими пластами, и вот мечта моя осуществилась. Я навеки остаюсь здесь!..»

Все трое молчали.

Профессор впал в дремотное состояние. Мысль его блуждала, в голове проносились названия геологических эпох, минералов и горных пород… И на пороге смерти он оставался верен своей науке.

– У меня в ушах звенит, – проговорил лорд, – и перед глазами огненные круги мелькают.

– И я чувствую то же, – отозвался профессор. – Жара сгущает кровь в моих жилах.

– Долго мы еще будем мучиться? – простонал Станислав.

Слова его остались без ответа…

Мы тщетно пытались бы отгадать, как долго наши несчастные путешественники оставались в оцепенении. Первым очнулся лорд Кэдоган. Он не сразу сообразил, что с ним и где он находится. Впрочем, это и не занимало его. Он не сознавал бы даже, что жив, если бы не муки, овладевшие им вдруг с новой силой. Не отдавая себе отчета в том, что делает, он приподнял голову и окликнул товарищей тихим ослабевшим голосом. Никто не ответил ему.

Когда к нему вернулось сознание и вместе с ним страх смерти, он решил поползти на четвереньках и отыскать своих товарищей. Заглохшая было жажда заговорила с удвоенной силой.

– Воды! Хотя бы одну только каплю воды! – с усилием прошептал он, и вдруг в голове его мелькнула дикая мысль. Запах теплой крови дразнил и раздражал его. Напиться этой крови казалось ему величайшим блаженством. Все равно, где бы ее ни взять, лишь бы освежиться!..

Увы! Напрасны все его усилия… Товарищей и след простыл. Они, верно, покинули его или, быть может, их уже нет в живых… «В таком случае, теперь настал мой черед», – подумал он и с равнодушием отчаяния стал ждать своей участи.

Вдруг он услышал шум шагов. По спине острым холодом пробежала дрожь. Он насторожился и с таким напряжением вслушивался в тишину, что слышал биение собственного сердца. Наконец он заметил невдалеке неясные очертания человеческой фигуры. Человек бесшумно приближался к нему. Поначалу лорду трудно было разглядеть его в темноте, но мало-помалу он стал различать черты лица и даже все подробности костюма. Это был сэр Рамблер в дорожном плаще, вице-президент Клуба чудаков. На одном боку у него болтался бинокль на длинном ремне, на другом – большая бутылка в кожаном футляре.

– Зачем ты пожаловал сюда, мой друг? – едва шевеля языком, промолвил лорд Кэдоган. – Ты жив, скажи мне, или это тень твоя?

– Зачем ты убегал от нас? – ровным, глухим голосом спросил сэр Рамблер.

Лорд жадно посмотрел на бутылку.

– Что это?

– Виски.

– Давай! Я умираю от жажды! – воскликнул лорд и быстро протянул руку к бутылке, но в ту же минуту его окутала какая-то непроницаемая, черная пелена, голова его свесилась на грудь, ноги подкосились, и он без чувств упал на землю.

В то же самое время в другой части подземелья отдаленные удары кирок о камни вывели из оцепенения профессора Браннича. Сердце неудержимо забилось в его груди. Он с восторгом вслушивался в звяканье кирок, казавшееся ему милей самой лучшей музыки, какую ему приходилось слышать на своем веку, и двинулся ощупью в направлении доносящихся звуков. На ближайшем повороте он совершенно неожиданно увидел при желтом, мерцающем свете фонариков несколько маленьких, но чрезвычайно крепких и плотных человечков с длинными седыми бородами. Они с остервенением копали землю, и чем дольше геолог всматривался в их подвижные, энергичные лица, тем труднее ему было их сосчитать. С каждой минутой число их увеличивалось. Скоро собралась огромная толпа, и звяканье кирок да грохот падающих обломков буквально оглушали профессора. Гномы работали, не переводя дух. Один из них, обративший на себя особое внимание ученого, прервал работу, обернулся к нему и взял его за руку.