– Этот замок однажды горел?

Я поморщилась – я не хотела об этом спрашивать, я всегда могла узнать об этом из сети, но князь ответил легко.

– Не однажды. Восстановлено только это крыло, не советую заходить на развалины. Но если вам так захочется, я к вашим услугам.

Ему было тяжело идти, я это не могла не заметить, но он держался – может быть, потому, что присутствовала я, а может, причина была в сыне. Здесь их двое и, возможно, живет кто-то еще, и мне стало не по себе. Мне предстоит провести здесь целых три дня – безумно мало для полноценного следствия, бесконечно долго для всего остального.

Замок пах… камнем. И чем-то ветхим. Я не была в таких необжитых местах.

– Какой у вас оператор? – спросил князь.

– «Файрфон».

– В таком случае вам повезло. Это единственная сеть, которая здесь кое-как ловит, кажется, на втором этаже? – он обернулся к сыну, и я видела, как напряжено его лицо. Такие лица бывают, когда человек терпит боль и вынужден скрывать ее. – Пусть Кристиан покажет вам несколько комнат, вам, думаю, будет не очень комфортно быть отрезанной от связи… опять же, вечерами здесь нечего делать, хоть посмотрите сериал.

В полутьме я рассматривала огромный холл. Мне померещилось, что здесь до сих пор пахнет палью, горелым деревом – запах просачивался через запах времени. Каменные стены, деревянные стены, панели, картины. Вряд ли уцелевшие с тех времен, но не современные. Здесь тайны лезли из всех щелей и трогали холодными пальцами.

Я хотела попросить Кристиана показать мне то место, где он видел призрак, но для этого было нужно, чтобы князь ушел. Но он не уходил, смотрел в сторону – на стену? – и на губах его играла легкая и непонятная улыбка.

– С вашего позволения, – коротко бросил он и быстро, хотя это явно причиняло ему боль, направился к огромной каменной лестнице.

Мне стало легче дышать. Когда князь скрылся, я даже расстегнула пуговицу на пиджаке.

– Странный запах, – сказала я. – Как в пещере.

– Я привык, – пожал плечами Кристиан и улыбнулся. – Но так и есть, под замком старый разлом. Закрытый, – поспешил добавить он. – Давно закрытый, за этим сейчас следит отец Питер, а он очень сильный экзорцист.

Я сделала несколько шагов по холлу. Как это замок примет меня? Каждый мой шаг отдавался эхом, а шаги князя – нет. И это мне не понравилось, по замку надо было пройти с индикатором в руках. Здания так себя не ведут, это невозможно, но сущности могут.

– Это тоже своего рода традиция – священник-экзорцист? – уточнила я. Я дошла до колонны, серой, каменной, там, где камень начал сыпаться, его аккуратно заделали бетоном, но пятна были отлично видны. – Чем-то обусловлено?

– Разломом, – кивнул Кристиан. – Этой традиции много лет, мне кажется, это перестраховка. Поговорите с ним?

– Вы ведь его не вызывали?

– У отца с ним сложные отношения.

Вероятно, это связано с тем, что у отца Питера и князя разные религии. Разные религиозные правила, поправилась я, и если отец Питер – классик, а князь – приверженец бриссарской линии, то напряжение между ними понятно. Из того, что я прочитала о князе в сети, он бриссарец.

– Они практикуют разные правила, так?

– Отец атеист.

Тогда непонятно, вздохнула я, но мог быть миллион причин, и пытаться найти сейчас верный ответ – потратить время. Я рассматривала картину: «Поклонение пастухов», мрачные краски, единственное яркое пятно – ясли и одежды Семейства.

– Это подлинники, – услышала я за свой спиной голос Кристиана. – Думаю, вы зададите вопрос, почему отец не продаст их.

Я усмехнулась, потому что он угадал, но не только это меня беспокоило.

– Я скорее спрошу, почему нет охраны. Смотрите, – я провела пальцем по потемневшей от времени раме, – ни одного датчика. Много здесь таких ценных картин?

– Достаточно.

Я затронула тему, которая волновала не одну меня. И мне показалось, Кристиан рад, что он может со мной об этом поговорить. Бесценные полотна, которые любой желающий может украсть без каких-либо препятствий.

Я обернулась и оказалась с Кристианом почти лицом к лицу. Но он чуть отвел взгляд – не доказательство ничему, но все же.

– Сколько человек постоянно находится в доме?

– Я, отец, его секретарь, но сейчас у него двухнедельный отпуск…

– Плановый?

– Не совсем. Отец работал над книгой, и Джейкобу пришлось на пару недель задержаться. Что не слишком ему понравилось, он готовится к свадьбе. Хотите чай?

– Не откажусь.

Потому что это позволит мне увидеть других обитателей дома, если они здесь, конечно же, есть.

– Еще Кэрол Бут, экономка. Она живет с нами уже лет двадцать пять. Остальной персонал приходящий.

– Ни охраны, ни сторожей?

– Это требует немалых расходов.

Приглашать поденный персонал дешевле, но менее престижно. Может, поэтому было так мало мебели в зале, а может быть, потому, что князь не хотел видеть здесь никакой новодел. Кристиан извинился и вышел, я осталась одна.

У меня появилось время познакомиться с этим домом, пообщаться с ним с глазу на глаз. Я ходила от колонны к колонне, уже понимая, что это от них пахнет застарелой гарью – или мне чудится, – что эти колонны на самом деле все деревянные и камнем их облицевали после пожаров, а затем, когда камень устал и начал сыпаться, постарались заделать прорехи бетоном. И картины, множество разных картин.

Ценными были не все, но я мало что понимала. Видела, разумеется, что какие-то относительно новые, с яркими красками, современными сюжетами, а какие-то старинные, потускневшие, и от копоти свечей на многих нельзя было ничего разобрать. Я поискала выключатель – не нашла, света из узких окон не хватало, я шла и рассматривала все, что могла.

Коронация, уже не понятно, чья, потому что короны такой давно нет… ни в одном из царствующих домов. Век семнадцатый, судя по платьям, тогда короли долго не жили. Венчания, крестины, уход в мир иной. Пейзажи, смеющиеся крестьянки, нетрезвые крестьяне, чем-то довольный скот, более современные полотна – революции, войны, на тыльной стороне одной из колонн я с удивлением увидела одно из тех произведений искусства, которые вызывает учащенное сердцебиение у специалистов. Проще говоря, продукт маркетинга, как любил шутить мой отец до того, как надел корону. Красный овал с желтой точкой посередине, и я могла бы поклясться – я нарисую точно так же, не отличишь.

И больше для очистки совести я достала смартфон и сделала несколько фотографий. Разумеется, выйдут не все картины, и распознать «Пауэр-поиск» сможет не все, но цену и интерес музеев и коллекционеров я увижу, хотя бы на часть.

Вспышка не привела ко мне ни одного человека или призрака, я по-прежнему стояла одна в пустом холле. У следующей картины я поулыбалась – того, кто был изображен на ней, я знала прекрасно, как знала и то, что картина – не подлинник. Король Астерии, мой двоюродный дед и очень близкий человек моей матери, заказал этот портрет для своих детей, когда от всех тщательно скрывали его болезнь – после благополучно излеченную, но я своими глазами видела оригинал в закрытом для посторонних небольшом и комфортном поместье.

Следующая картина мне показалась сперва современной – такие яркие на ней были краски и ни следа копоти и веков. На заднем фоне – особняк, луна, два фонаря, и девушка в синем платье в объятиях офицера. И чем дольше я смотрела на нее, тем больше хмурилась, пусть объяснений тому, что я видела, хватало.

Девушка чем-то походит на меня – разве что волосы более рыжие, рост повыше, а вот парень – я затруднялась сказать, на кого он похож: на князя или на Кристиана? Для князя чересчур молод, для Кристиана – слишком стар, лет тридцати, тридцати трех? Но если поставить в ряд всех принцесс, графинь, княжон, принцев, маркизов и графов, мы будем иметь очень много похожих черт. Одна из причин, почему с развитием медицины главы родовитых семейств, нюхая нашатырь, хотя появилось много других эффективных средств, давали согласие на браки с людьми «из народа»…