Неистово дергаясь из стороны в сторону, он сумел вывернуться из сильной хватки Стража Крови и снова повернулся лицом к Елене. Кровь стекала с его лба, так как кровотечение усилилось из-за его дерганий. Она была моей женой! — Довольно, — приказала Елена.

— Верните меня назад!

— Довольно! — она ударила по полу железным наконечником Посоха Закона, и тут же синее пламя вспыхнуло по всей его длине. Огонь пылко зашумел, как бы излучая скрытую силу через прореху в ткани золотого света; и сила, исходящая от этого пламени, отбросила Кавинанта обратно в руки Баннора. Но ее руки, которые держали Посох, огонь не тронул. — Я — Высокий Лорд, — сурово сказала она. Это — Ревлстон, Твердыня Лордов, а не Ясли Фаула. Мы принимали клятву Мира. — Кивнув ей, Ба нор отпустил Кавинанта, и он повалился назад, падая в сторону ямы с гравием.

Минуту он лежал возле камней, тяжело дыша. Потом он привел себя в сидячее положение. Его голова казалась понурой от расстройства.

— Вы получили мир, — тяжело вдохнул он. — Он собирается уничтожить вас всех. Вы сказали, сорок лет? Значит, у вас осталось только девять.

Или вы забыли его пророчество?

— Мы знаем, — сказал Морэм спокойно. — Мы не забыли. — С кривой улыбкой он нагнулся осмотреть рану Кавинанта.

Пока Морэм занимался этим, Высокий Лорд Елена погасила пламя Посоха и сказала человеку, которого Кавинант не мог видеть:

— Мы должны решить этот вопрос сейчас, если мы возлагаем какие-либо надежды на Белое Золото. Приведи сюда пленника.

Лорд Морэм осторожно вытер лоб Кавинанта, вгляделся в порез, затем встал и отошел посоветоваться с кем-то. Оставшись один, с глазами, очищенными от крови, Кавинант трепещущим взглядом внимательно стал осматривать окружающее его. Слабый, но еще оставшийся инстинкт самосохранения приказал ему попытаться оценить потенциальные опасности вокруг него. Он находился на самом нижнем уровне многоярусного зала с высоким потолком в виде крестового свода, освещенного золотым огнем гравия и четырьмя большими бездымными факелами лиллианрилл у стен. Вокруг центра палаты, на следующем уровне, был каменный, имевший форму трех четвертей круга, стол Совета Лордов, а выше стола располагались ряды галереи. Два Стража Крови стояли у высокой массивной двери, сделанной великанами достаточно большой для великанов, — у главного входа в палату, напротив и выше места Высокого Лорда.

Галерея была разнообразно заполнена воинами Боевой Стражи, Хранителями Учения из лосраата, было там также несколько хайербрендов и гравлингасов, одетых соответственно в свои традиционные плащи и туники, и еще несколько Стражей Крови. За спиной Высокого Лорда сидели двое людей, которых Кавинант узнал — гравлингас Торм, хатфрол Твердыни Лордов, отвечающий за свет и тепло, и Кеан — вохафт Дозора, участвовавшего в походе за Посохом Закона. С ними были еще двое: один — хайербренд, судя по его плащу жителя настволья и венку из листьев на голове, вероятно, еще один хатфрол; и один — Первый Знак Стражи Крови.

Кавинант смутно поинтересовался, кто же занял это место после гибели Тьювора в катакомбах горы Грома.

Его взгляд обошел кругом палату Совета Лордов. Возле стола стояли семь Лордов, не считая Морэма и Высокого Лорда Елены. Кавинант не знал никого из них. Все они, должно быть, прошли испытания и воссоединились в Совете в последние сорок лет. Сорок лет? тупо спросил он сам себя. Однако Торм, теперь уже совсем не тот смеющийся юноша, каким был когда Кавинант познакомился с ним, казался слишком молодым для средних лет. Стража Крови нисколько не изменилась. Конечно, простонал Кавинант себе, вспомнив, какими старыми они были. Только Кеан показывал сколь-нибудь значительный возраст: тонкие белые волосы придавали вохафту вид шестидесяти или шестидесятипятилетнего. Но его крупные командирские плечи не сутулились. И открытость его лица не изменилась; он хмурился вниз на Неверящего с прежним откровенным неодобрением, которое помнилось Кавинанту. Он нигде не увидел Протхолла. Во время похода за Посохом Закона Протхолл был Высоким Лордом, и Кавинант знал, что он остался в живых в последней битве на склонах горы Грома. Но он также знал, что Протхолл был достаточно стар для того, чтобы умереть за прошедшие сорок лет естественной смертью. Несмотря на свою боль, он обнаружил, что надеется, что этот Высокий Лорд умер как он того заслуживал, в покое и славе.

Мысленно угрюмо пожав плечами, он перенес свой взор на единственного человека за столом Лордов, который не стоял. Эта личность была одета как воин, в высокие, с яркими подошвами сапоги поверх черных краг, в черную рубашку без рукавов, с нагрудником, отлитым из желтого металла, и с желтой повязкой на голове; на его нагруднике были две диагональные метки, которые отмечали его как вомарка, командующего Боевой Стражей — армией Лордов. Ни на кого не глядя, он сидел на своем каменном стуле, опустив голову и прикрыв рукой глаза, как если бы спал.

Кавинант отвернулся от него и разрешил своему взгляду утомительную прогулку наудачу по палате Совета Лордов. Высокий Лорд Елена советовалась низким голосом с Лордами, ближайшими к ней. Морэм стоял в ожидании возле широких ступеней, ведущих наверх, к главным дверям.

Акустика зала доносила до Кавинанта смесь голосов с галереи, как если бы воздух шелестел вокруг его головы. Он вытер со своего лба сочащуюся кровь и подумал о смерти.

Это было бы еще хуже, размышлял он. После того, что произошло, это было бы худшим способом бегства. Он был недостаточно тверд, чтобы защищаться даже тогда, когда его сон обратился против него. Он останется жив ради людей, которые достаточно сильны для этого.

Ах, адский огонь, вздохнул он. Адский огонь. Как бы издалека, он услышал, что огромные двери палаты, качнувшись, открылись. Шелест в воздухе сразу прекратился; каждый повернулся и смотрел в сторону дверей. Заставляя себя истратить еще немного своих убывающих сил, Кавинант повернулся кругом, чтобы увидеть, кто входит. То, что он увидел, жестоко ударило его сознанию, казалось, взяло последнюю твердость из его костей.

Он смотрел залитыми кровью глазами, как двое Стражей Крови спускались по ступеням вниз, удерживая между собой серо-зеленое существо, дрожащее от страха. Если бы они не держали его грубо руками, существо просто вибрировало бы от ужаса и отвращения. Его безволосая кожа была скользкой от пота. Оно имело в целом человеческие очертания, но тело его было необычно длинным, и конечности были короткими, все одинаковой длины, как будто ему было естественней бежать на четвереньках через низкие пещеры. Но конечности его были неестественно изогнуты и бесполезны — искривлены, как будто они были сломаны много раз и не вправлены. И остальное его тело показывало признаки не меньших повреждений.

Его голова имела меньше человеческих черт. Над голыми скулами не было глаз. Над неровным разрезом его рта, в центре лица, были две широких влажных ноздри, края которых в страхе тряслись, когда существо принюхивалось. Маленькие выступающие уши высоко сидели на его скулах.

И вся задняя часть его головы отсутствовала. Вместо него была зеленая мембрана, как шрам, пульсирующая на оставшемся кусочке мозга.

Кавинант немедленно узнал, кто это такой. Он видел однажды похожее существо — с целым телом, но мертвое, лежащее на полу своего веймита с железным шипом в сердце. Это был вейнхим. Отродье Демон мглы, отвратительное на вид создание, но, в отличие от своих черных родственников, вейнхимы посвящали свое знание служению Стране.

Этого вейнхима щедро пытали.

Стражи Крови привели существо вниз, на дно палаты, и поставили напротив Кавинанта. Несмотря на глубокую слабость, он заставил себя встать на ноги и удерживал стоящим, опираясь спиной о следующий ярус. Казалось, он уже получил некоторые дополнительные измерения видения, характерные для Страны. Он мог видеть вейнхима, мог чувствовать своими глазами, что в нем происходит. Он видел мучительную и необычную боль — видел здоровое тело вейнхима, пойманное в кулак злобы и ликующе раздавленное в этой уродливой форме. Увиденное причиняло его глазам боль. Он стиснул свои колени, чтобы подбодрить себя. Холодный туман тупости и отчаяния заполнил его голову, и он был рад крови, которая заливала его глаза: она избавляла его от видения вейнхима.