В немыслимых, по нашим современным меркам условиях, предшественники нынешних горняков Сусуманского района только за один 1942 год произвели более 40 тонн золота, а также оказали за время войны помощь фронту и пострадавшему от фашистской оккупации населению на сумму свыше 400 миллионов рублей.

Закрытие прииска Фролыч было ошибкой. Там ещё можно было много чего добыть. Исключительно высокое содержание золота на полигонах и в шахтах позволяло порой выживать и заключенным. Один из них рассказывал:

"Иногда мы набирали полную рукавицу самородков и передавали ее знакомому охраннику. Взамен он нам приносил немного хлеба, селедки, чайной заварки и табака. И тогда мы пировали прямо в шахте, при тусклом свете коптилок". Колымское золото шло не только на выполнение государственного плана. На Колыме было достаточно людей с определённым золотым запасом. Они использовали любую возможность нажиться.

Поэтому жизнь была часто опасной. Искатели личного золота не останавливались ни перед чем.

На АРЭКе

Семья поселилась в одном из наспех построенном зэками доме в посёлке, который тогда назывался АРЭС (Аркагалинская электростанция). Невдалеке работала первая, недавно запущенная электростанция. Деревянный дом построили специально для семейных. Кухня была просторная общая, в общий длинный коридор выходили двери небольших квартир. Напротив был построен ещё один дом для семейных. Остальные бараки вмещали вольных завербованных холостяков. Посёлок имел магазин и небольшой клуб, где иногда крутили кино, выступали артисты самодеятельности, иногда приезжали настоящие артисты, которые по разным причинам были арестованы и отправлены на Колыму. Однажды там выступал Шаляпин. Когда концерт закончился, шахтёры вынесли его на руках.

Ивана Ивановича перевели работать на угольную шахту. Добывали уголь для электростанции. Маленькая электростанция не обеспечивала электроэнергией прииски. Строили новую, большую, по последнему слову техники.

Семья жила в строящемся посёлке, назывался он АРЭК, что было достаточно громко для маленькой группы жилых домов. Очевидно, в название была вложена мечта строителей о мощном комбинате. (АРЭК – Аркагалинский электрокомбинат). Угольная шахта, недавно заложенная на АРЭКЕ, была поблизости от этого дома. От шахты до электростанции проложили узкоколейку, по которой периодически вагонетки с углем тянул мотовоз.

Впоследствии мощную электростанцию построили рядом, на Мяундже. Тогда это место называлось Д-2. А первый посёлочек с громким названием АРЭК, стали называть «Кедровый». Перед этим семья несколько месяцев проживала в посёлке, где построили первую электростанцию. Его называли АРЭС (Аркагалинская электростанция). В длинном деревянном бараке жило несколько детных семей. Жили дружно. Мужчины пропадали на работе, ездили по открывающимся угольным шахтам. Женщины ухаживали за детьми, шили и перешивали себе платья, вязали, встречали и любили своих мужей. Все были патриотами Севера, патриотами строек.

В этот период семье была предоставлена двухкомнатная квартира, общий общежитский коридор и общая для всех кухня. Неказистый этот домишко, с длинным коридором и большой светлой кухней, был ими покинут из-за неожиданной беды, свалившейся на дочь Ивана Ивановича.

Вот как об этом рассказывает она сама:

«В соседнем доме жила большая собака, немецкая овчарка. Я её очень боялась. Старалась не выходить на улицу, когда её выводили на прогулку. Но однажды вышла не во время. Собака с громким лаем бросилась ко мне. Ужас, охвативший моё детское маленькое сердечко, невозможно передать словами. Я завизжала. Собака сбила меня с ног и встала надо мной. Она не кусалась. Она была приучена ловить преступников. Она была из лагерной охраны. Хозяйка собаки и мама бросились ко мне одновременно. Собаку срочно отвели домой. А меня мама тоже срочно унесла домой. И хотя впоследствии мне объяснили, что собаку не надо было бояться, что она не кусачая, я не могла говорить. А через неделю со мной опять случилась беда. Я бежала по длинному коридору на кухню. А из двери соседней квартиры вышел дневальный. В руках у него был паровой утюг, им гладили бельё. Это такой чугунный утюг, внутри которого накладывали горящие угли из печки. Чтобы утюг быстрее накалился, дядя Павел размахивал им. Утюг продувался, угли разгорались. Он не заметил меня. И горячий утюг припечатался к моей щеке. Боль была аховая. И это добавилось к испугу от собаки. Я вообще перестала говорить, онемела. Ожог на щеке мама быстро вылечила: наложили старую чайную заварку. А потом заваривали коричневый чай, охлаждали и снова и снова делали компресс. Вот щека и зажила, даже шрама не осталось. Надо было менять обстановку. Я боялась выйти из своей комнаты. Мы переселились на маленькую угольную шахту. Ежедневно мать делала мне холодные обтирания жёстким мокрым полотенцем. Я начинала говорить. Сначала заикалась. Но потом это прошло. Холодное обтирание закаляло нервы.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.