Я наблюдаю за ними. Он не отпускает её ни на шаг, постоянно касаясь то руки, то придерживая за талию. Я не знаю как долго они вместе, но выглядят так, будто давно.

Вижу, как Марина отходит от мужчины, пока тот занят разговором в компании каких-то мужчин. Она выходит из комнаты, а я иду за ней. Не знаю зачем. Я действую импульсивно, скорее, на эмоциях. Пока иду, думаю: зачем делаю это? Зачем иду за ней? Я просто не хочу отдавать его ей. В моих глазах это враг, которого нужно уничтожить.

Она заходит в кухню, вижу, как набирает в стакан воды. Она стоит ко мне спиной, поэтому не замечает меня.

– Душно сегодня, правда? – спрашиваю я, она смотрит на меня. Внимательно рассматривает.

– Да, есть немного, – отвечает приятным голосом. А я раздражают от того, что даже голос у неё красивый.

– Ты, кажется, Марина? – спрашиваю просто для поддержания разговора.

– Да, – отвечает она и протягивает мне руку. Она ведёт себя любезно, стараясь понравится. А меня злит её дружелюбие. Однако привычка держать лицо в любой ситуации сказывается, и я пожимаю её руку в ответ.

– Меня зовут Натали, – говорю.

– Вы давно знакомы с Сашей? Он ничего о тебе не говорил. – Говорит Марина. Конечно, не говорил! И не скажет! А меня бесит. Она бесит. И то, что Саша обо мне не рассказывал. Хочу поставить её на место. Он мой, а она никто.

– Мы учились вместе в Америке, – отвечаю, – а ещё мы встречались. – Я удовлетворённо замечаю, как меняется ее лицо, когда я говорю это. Она удивлена, обескуражена и точно такого не ожидала. А я хочу, чтобы она страдала, как и я, когда увидела их вместе.

– Ты думаешь, что он с тобой надолго? – спрашиваю с вызовом в голосе. – Даже не представляешь, сколько таких, как ты, у него было. Все они были похожи на тебя. Но каждый раз он возвращался ко мне.

Я видела, что сделала ей больно. Но в тот момент мне не было стыдно. Мне было больно не меньше, когда я смотрел на них с Сашей. Марина смотрит на меня, судорожно глотая ртом воздух. Потом отворачивается и выбегает из комнаты.

Мне бы надо чувствовать себя победителем, но ничего этого нет. Я совсем не была счастлива от того, что обидела девушку. И при других обстоятельствах мы могли бы подружиться.

Выхожу из кухни и тут же натыкаюсь на Сашу. Он хватает меня за локоть и тащит в какой-то тёмный угол. От его, ставшей непривычной, близости, я расплываюсь в улыбке, говорю:

– Я так рада тебя видеть.

Но он явно не рад. Я хорошо изучила его и понимаю, что он не просто зол, он взбешен.

– Что ты ей сказала? – спрашивает. От его тона мне больно, как от удара хлыста. Я смотрю в его глаза и не вижу там отражения прежних чувств. Только страх. И боится ведь не того, что сделает мне больно. А того, что я могла обидеть дорогого ему человека. Я так ясно понимаю все это в этот самый момент, что мне становится стыдно за то, что я, унижая себя, пришла сюда и навязываюсь ему. Я не нужна ему. Он не хочет меня.

– Только правду, – отвечаю, гордо подняв голову. Он не получит моих слез и извинений. Так ему и надо. Пусть расхлебывает последствия своих поступков. И поступков  по отношению ко мне, в том числе.

Он отпускает мою руку и уходит. Наверняка, уходит искать её. А мне все равно. На меня накатило такое безразличие, от которого даже мне стало не по себе. Я чувствовала пустоту внутри. Будто что то умерло. Если бывает так, что любовь умирает, то это именно такой момент.

Чувствую опустошение. Не понимаю, что мне делать дальше. Я приехала сюда, бросив все и обрубив концы. Вернуться ни с чем, было бы, наверное, правильно. Но не в моем характере. Когда я ехала сюда, у меня даже не возникала мысль, что все может быть вот так. Я была на сто процентов уверена, что он будет моим. И такой финал стал для меня полной неожиданностью.

Множество разных мыслей крутились в голове. И все эти мысли вращались вокруг вопроса "что дальше?". И ответа на этот вопрос у меня не было.

Возвращаюсь на кухню. На столешнице вижу бутылку коньяка. Достаю стакан и наливаю себе янтарную жидкость. Делаю глоток, коньяк обжигает горло, я кашляю, не привычная к таким крепким напиткам. Второй глоток даётся легче. Допиваю содержимое стакана. Тепло приятно разливается по телу, чувствую, что ноги стали ватными. Но в теле и в мыслях не привычная лёгкость.

Выхожу из комнаты, меня немного шатает, я рукой держусь за стену. Но устоять сложно.

Чья-то сильная рука подхватывает под локоть. Я поворачиваюсь и вижу Рому. Он вглядывается в моё лицо, потом спрашивает:

– Сколько ты выпила? – в его взгляде беспокойство.

– Не знаю. – Говорю, расплываюсь в улыбке. Он держит меня за плечи, чтобы не упала. – Рома, ты знаешь, я не нужна ему. Совсем. – Говорю, хихикая.

– Наташа, поехали домой. – Он заглядывает мне в лицо, его заботливый взгляд смотрит в самую душу.

– Ты не понимаешь. – Говорю заплетающимся языком. – Я все бросила. Я приехала. Обрубила концы. Меня приглашали на работу. Престижное место. А я. Все. Бросила. И ради чего? – спрашиваю, немного повышая голос.

– Так, все. – Говорит он. – Я везу тебя домой. – Подхватывает под локоть и ведёт к выходу. Я послушно иду с ним.

Он усаживает меня на переднее сидение, пристегивает. Сам садится на водительское место, и мы уезжаем.

– Ромочка, все так плохо. – Причитаю, коньяк развязал мне язык и теперь я не могу остановиться. – Я не могу вернуться. Не хочу. Я была уверена, что нужна ему. Но это не так. Но и он мне не нужен. Я так привыкла думать, что люблю его. Из-за своего упрямства не хотела отпускать. Не хотела, чтобы он достался другой. Я такая дура. Не поняла даже, когда чувства прошли. Ты понимаешь, Ром? – я выпаливаю все это, сидя в машине. Поворачиваюсь к нему.

– Наташа, ты просто пьяна. – Говорит он спокойно. – Я отвезу тебя, а утром мы вместе подумаем, что делать дальше.

– Ты не веришь мне, да? – продолжаю гнуть свое. – Я не понимаю, как это случилось. Как я могла его разлюбить и даже не заметить? Разве так бывает? Он совсем чужой....

– Я тебе верю, успокойся, – говорит примирительно. – Но сейчас тебе нужно просто отдохнуть.

Я продолжаю изливать ему душу в том же энтузиазме, а он терпеливо слушает и внимательно следит за дорогой.

Когда мы подъезжаем к дому, он выходит из машины и помогает выйти мне. Я пошатываюсь, и от первого неловкого шага у меня ломается каблук. Едва успеваю схватиться за мужчину, чтобы не упасть.

– Отлично, – говорю себе под нос с издевкой, – прекрасное завершение прекрасного дня.

Рома подхватывает меня на руки и несёт в подъезд. Он не отпускает меня, пока мы едем в лифте. И только, когда мы оказываемся в квартире, ставит на пол.

Я стою, думаю о том, что нужно снять босоножки, но голова кружится. Рома опускается передо мной на колени и расстегивает мою обувь, медленно снимает босоножки. Всё это время держусь за его плечи, чтобы не упасть.

Он поднимается с колен, стоит возле меня. Я держусь за его плечи, Рома придерживается меня за талию. Смотрю в его лицо. Он красивый. Почему я раньше не замечала? Смотрю на его пухлые губы.

– Какие красивые губы, – говорю. – Сейчас я тебя поцелую.

Тянусь к его губам. В этот момент комната начинает кружиться, и я погружаюсь в темноту.

Когда открываю глаза, я лежу одна в своей кровати, укрывшись одеялом. Не помню, как оказалась тут.

Приподнимаюсь на локтях, оглядываю комнату – все, как вчера, только моё платье висит на спинке стула. Заглядываю под одеяло – на мне только нижнее белье. Шумно выдыхаю.

Вспоминаю вчерашний день и вечер. Воспоминания о Саше не отзываются болью. Скорее, я чувствую разочарование от того, что столько времени прожила в придуманной иллюзии. Я больше разочарована в себе, чем в нем. Столько времени не замечать очевидного! Я давно ему не нужна.

Встаю с постели, иду в ванную. Быстро принимаю душ и смываю косметику, которая за ночь размазалась по лицу. После душа мне гораздо легче. Одеваюсь в домашние трикотажные штаны и футболку. Расчесываю мокрые волосы и оставляю их высыхать.