- Послушай, Фрэнк, - сказал он с шипящим польским акцентом, - это, конечно, не мое дело. Но, по-моему, тебе станет плохо.

- А я не хочу, чтобы мне было хорошо, - ответил Блэквелл.

- Мне жаль Клэр. Прими мои искренние соболезнования, Фрэнк.

- Спасибо, Поляк.

Они замолчали. Лучи заходящего солнца, висевшего в мареве промышленных испарений заводов Нью-Джерси, пробивались сквозь грязные окна бара, бросали блики на красное дерево отделки. В золотистых полосках света плясали радиоактивные пылинки.

- Это правда, что ты был наемником? - спросил Блэквелл.

- Да, - ответил Поляк, - я был наемником.

- Ну и как?

- Вначале мне это нравилось. Но потом стало все труднее находить хоть какое-нибудь оправдание тому, чем я занимался. Нам приходилось убивать слишком много людей, вся вина которых заключалась в том, что они встречались на нашем пути. Поэтому я и решил открыть бар в Нью-Джерси и выработать у себя польский акцент.

- Послушай, - продолжал Блэквелл, - а как мне стать наемником?

- А зачем тебе это, Фрэнк?

- Иногда события складываются так, что все твои чувства оказываются в полном смятении. Только лишив кого-то жизни, ты можешь вернуться в нормальное состояние. Поляк, мне нужно кого-нибудь убить.

Славянская ладонь Поляка с толстыми короткими пальцами легла на плечо Блэквелла.

- Поверь мне, Фрэнк, существуют другие, более приемлемые способы.

- Какие именно, Поляк?

В тот момент в бар зашли три посетителя - два толстяка и один худой. Поляк подвинул к Блэквеллу записную книжку и огрызок карандаша.

- Черкни свой номер телефона, Фрэнк. С тобой свяжутся.

Глава 4

Охотники связались с Фрэнком Блэквеллом в один из дождливых ноябрьских вечеров, когда под свинцовыми небесами нью-йоркцы тоскливо ждали дня Благодарения и того праздничного сумасшествия, которое было уже не за горами. Скоро наступит день, когда придется веселиться, и поэтому одинокие люди во всех концах Нью-Йорка уже начинали раздумывать, что лучше выбрать - алкоголь, наркотики или самоубийство, - чтобы забыть, что будущее им ничего не сулит.

Фрэнк сидел в своей квартире на Гринвич-авеню, ел вареную картошку и вспоминал, как Клэр готовила свое фирменное блюдо - буженину с трюфелями. Как ему не хватало подобных мелочей! Смех в ванной, слезы в спальне, какие-то особые дни, как, например, ежегодные походы в китайский квартал, чтобы полакомиться экзотическими блюдами.

Фрэнк как раз предавался воспоминаниям, когда раздался звонок домофона. Он покосился на аппарат с подозрением. В девять вечера никто не звонит тебе в дверь, заранее не предупредив о своем визите. Таким образом у Фрэнка появились основания для беспокойства.

Он нажал на кнопку.

- Кто там?

- Доставка пиццы.

Блэквелл что-то не припоминал, что заказывал пиццу.

- Какая пицца?

- С двойным сыром и сладким перцем.

Блэквелл нахмурился. После телевизионного сериала "Смертельная пицца" название этого популярного когда-то сорта прозвучало немного зловеще.

- Уходите. Я не заказывал никакой пиццы.

- Вы уверены?

- Я почти уверен, и для меня этого достаточно.

- На самом деле я совсем не разносчик пиццы, - признался голос. - Это шутка. У меня для вас очень важное сообщение насчет одного дела, которое дважды мы вам предлагать не собираемся.

- Изложите мне все в письме, - заявил Блэквелл и вернулся к своему ужину.

Полчаса спустя Фрэнк покончил с десертом - растворимые хлопья марки "Борден", политые жидким мармеладом из настоящих химикалиев - и бросил пластиковую посуду в мусоропровод, чтобы она смогла проделать свой путь к мусорной горе на Стэтн-Айленде. Он уселся перед телевизором и вознамерился посвятить просмотру передач остаток вечера. Но едва Блэквелл устроился в продавленном кресле, как в спальне раздался какой-то странный звук. Трудно сказать, что это было, но именно такой звук издает стальной прут, когда им взламывают замок на железной решетке окна спальни.

Блэквелл вскочил с кресла и стал лихорадочно озираться в поисках какого-либо оружия. Он нашел кухонный нож с пластиковой ручкой. Для обороны сойдет. Блэквелл пожалел, что не купил себе набор самодельных гранат, который недавно видел на распродаже в магазинчике активных средств защиты. Обойдя груды газет на полу, которые Клэр выбрасывала раз в месяц, он бесшумно направился к темной спальне.

Из темноты вышел мужчина.

- Привет, - весело произнес он. - Меня зовут Симмонс. Поляк сказал, что вас интересуют убийства.

Обойдя Блэквелла, он прошел в гостиную и уселся в кресло.

Несколько секунд Блэквелл нерешительно переминался с ноги на ногу, затем положил нож на буфет и последовал за незнакомцем.

- Как вы попали в мою квартиру? - спросил Блэквелл.

Симмонс показал ему пару резиновых присосок в форме колокола с ремешками и застежками. Блэквелл сразу узнал в них "скалолазки" - приспособление, специально созданное для лазания по вертикальным пористым поверхностям старых нью-йоркских зданий.

- Вообще-то глупый трюк, - признался Симмонс, - но очень полезный, чтобы привлечь внимание перспективных клиентов.

Это был мужчина крепкого сложения, лет сорока пяти. Очки без оправы, ежик седоватых волос, небольшой курносый нос и бесцветные брови. Обычный парень с улицы в сером деловом костюме, не слишком новом и не слишком модном. Из тех, для кого анонимность - главная цель. Выглядел Симмонс так безобидно, что Блэквелл сразу понял - этот человек действительно опасен.

- Первым делом, - начал Симмонс, - позвольте мне выразить самые глубокие соболезнования в связи с ужасной гибелью вашей жены.

- Если вы работаете вербовщиком наемников, - сказал Блэквелл, - у вас чертовски сложный подход.

- О, я не имею ничего общего с наемниками, - ответил Симмонс. - Я принадлежу к совершенно другой организации. Мы занимаемся гораздо более опасными делами. И гораздо более приятными. Врубаетесь? Прошу прощения за выражение.

- Расскажите-ка поподробнее, - попросил Блэквелл.

- Люди, на которых я работаю, охотятся на самого большого, самого хитрого и самого мерзкого зверя. На человека. Я представляю организацию Охотников.