- Так существуют они или нет?

- Может быть, и нет. Сама мысль, что существуют какие-то Охотники, многим кажется просто бредовой. Но когда-то и существование мафии тоже ставили под сомнение. Кто мог представить себе кучку каких-то сицилийцев-деревенщин, контролирующих все крупнейшие профсоюзы в Соединенных Штатах, порты, грузовые перевозки, не говоря уже об игорном бизнесе и проституции? Кто мог поверить, что они заключали сделки с правительством США во время высадки союзников в Сицилии во время второй мировой войны?

- Значит, ты думаешь, к Охотникам стоит относиться серьезно?

- Я уверен в этом, сэр. Те представители правоохранительных органов, которые утверждали, что мафии не существует, давно уже уволены на пенсию.

Они показали себя неспособными к перестройке мышления.

- Как додо, - сказал Коэлли.

- Что? - переспросил Дикерсон.

- Вымершая птица, - смущенно ответил Коэлли, как ученик, которого застали за неподобающим занятием. - Я думаю, тут уместна подобная параллель.

Дикерсон посмотрел на Блэйка - тот пожал плечами.

- Коэлли не силен в аналогии, но он у нас самый лучший оперативник.

- Я в этом ничуть не сомневаюсь, - сказал Дикерсон. - Итак, представим себе, что Охота действительно существует, хотя и нелегально, и что эти Охотники, кем бы они там ни были, действительно послали наемного убийцу, чтобы покончить с Гусманом. Но мы же не хотим, чтобы Гусмана убили, не правда ли, Блэйк?

- Абсолютно правильно, сэр. Нам необходимо продолжать снабжение контрас оружием. Они, конечно, ублюдки, но это наши ублюдки. И лучше всего снабжать их через Гусмана. Таким образом нам не надо создавать собственные группы контакта с партизанами и самим сбрасывать грузы в сельве. Мы покончили с такой практикой после фиаско в 1986 году, если вы помните, сэр.

- Конечно, помню, - ответил Дикерсон. - Я с самого начала был против такой практики.

- Я тоже, сэр, - сказал Блэйк. - Все это произошло из-за ошибок вашего предшественника, который неправильно понял чьи-то указания из Белого дома. Но такого больше не повторится. Самое главное для нас в настоящее время - не упустить Никарагуа и вообще не оступиться в Центральной Америке. Мы будем выглядеть очень глупо, если в день победы в столице Никарагуа окажется не наш кандидат.

- Мне об этом никто не говорил, - сказал Дикерсон. - Почему мне никто не прояснил обстановку заранее?

- Не было необходимости прояснять вам обстановку заранее, - сказал Блэйк.

- Но ведь я окружной директор!

- А вы знаете, сколько окружных директоров за последние десять лет оказались двойными агентами?

- Блэйк, если ты хочешь сказать...

- Ни в коем случае, сэр! Я просто хотел указать на то, что в последнее время отмечены случаи утечки важной информации, и теперь все данные сообщаются только тем, кому об этом полагается знать.

- Ладно. Ситуация постепенно проясняется. Наше оружие уходит партизанам через Гусмана.

Блэйк сделал движение головой, которое можно было принять за кивок.

- И в этот раз ожидается отправка довольно большой партии.

Теперь Блэйк два раза моргнул, что можно было посчитать за знак согласия.

- Но теперь в деле оказался замешан какой-то Охотник, - заметил Блэйк.

- Все указывает именно на это, - согласился Дикерсон.

- Раз вы прибыли сюда из Вашингтона, - сказал Блэйк, - то, может быть, в курсе нашей новой политики по отношению к Охоте?

- Может быть, - сказал Дикерсон.

Ему не хотелось признаваться, что он ни разу не видел своего нового шефа и даже не знал. как того зовут. Он лишь несколько раз получал от него инструкции по телефону, и то лишь после обмена сложными кодами, меняющимися каждый день. Дикерсон несколько секунд не мигая смотрел на Блэйка, и агенту стало не по себе. Наконец он сказал:

- Блэйк, ты ведь причисляешь себя к старой гвардии, воспитанной на идеологии, правда?

- Думаю, вы можете считать меня идеологическим агентом, - ответил Блэйк. Да, у меня есть свои принципы, но я действую очень гибко. Действовать согласно обстановке - вот мой девиз!

- Очень хорошо. Именно поэтому ты до сих пор на службе. Все вокруг постоянно меняется,

- Да, сэр.

- Меня сюда направили из Вашингтона. Я могу кого угодно набирать в свой отдел и могу кого угодно уволить.

- Да, сэр.

- Запомни, Блэйк, никакая идеология нам тут не нужна. По крайней мере при этой администрации. Думаю, что раньше ты хорошо работал, хотя меня это абсолютно не интересует. Все было связано с идеологией, в которой мы больше абсолютно не заинтересованы. Так что больше никакой идеологии, понятно? У нас теперь другие принципы.

- Да, сэр. А какие это другие принципы?

- Новая администрация заинтересована в прагматизме и финансовой самоокупаемости.

- Простите, сэр?

- Чем бы мы ни занимались - я имею в виду все федеральные учреждения нужно приносить прибыль.

- Это понятно.

- И чем больше мы будем стараться, тем больше у нас будет прибыли.

- Конечно, сэр. Я полностью согласен с нашими новыми принципами. Я всегда верил в то, что финансовая ответственность - единственная дорога к счастью.

- Наше агентство тоже должно приносить прибыль.

- Разумеется. Это секретная директива, не так ли?

Я просто хочу быть уверен, что понял вас абсолютно правильно. Я вполне готов работать в таких условиях. К тому же, честно говоря, у нас уже случались подобные прецеденты, Я работал на прибыль и при старой администрации, по крайней мере некоторое время.

- Может, ты и работал, - заметил Дикерсон, - но не в таком масштабе, в каком мы собираемся работать теперь. Теперь целесообразность любой операции будет определяться лишь объемом вероятного дохода.

- Что вы хотите, чтобы я сделал с Охотником?

- Узнай, кто он такой, держи его под наблюдением, но не трогай. По крайней мере до тех пор, пока не получишь инструкции на этот счет.

Глава 38

Мерседес поселилась в маленьком домике, принадлежавшем Багамской корпорации, посреди миниатюрных джунглей. Вокруг росли банановые пальмы, эвкалипты и другие экзотические деревья. На веранде стояли кресла-качалки. Защищенный от шума тропической растительностью, домик утопал в тиши, которую лишь изредка нарушало жужжание огромных насекомых.