- И что ты сделал с поросенком? - спросил Валериане.
Жан-Клод пожал плечами:
- Что я мог сделать? Приказ есть приказ. Я начал готовить.
- Так в чем проблема? Ты забыл рецепт? Губы Жан-Клода скривились.
- Кто? Я? Забыть рецепт, который я сам придумал и который только что был опубликован в последнем номере журнала "Гурман"? Да никогда! Я сделал все как нужно. Нафаршировал поросенка листьями мексиканской магвы, смоченными соком пьянящей текилы, а также специями, пряностями и хлебцами из кукурузной муки. Потом полил его своим фирменным соусом и свежайшим оливковым маслом из Севильи. Надел поросенка на вертел и заставил помощников поворачивать вертел на огне через определенные - точно по секундомеру - промежутки времени. Они делали так до тех пор, пока шкурка поросенка не приобрела матовый темно-золотистый цвет, а мясо не стало таять на языке - таким должен быть настоящий жареный поросенок.
- А нам кусочек не перепадет? - спросил Панфило.
- Вы не понимаете, - продолжал Жан-Клод, - поросенок уже готов. Еще десять минут на огне - и шкурка почернеет, а мясо станет жестким.
- Ну так сними его с огня! - не удержался Панфило.
- Тогда он остынет раньше времени, и к столу я подам холодное мясо с застывшим жиром.
- Почему бы тебе не завернуть поросенка в фольгу? - с издевкой спросил Валериане. Он не был приглашен на праздник, и поросенок ему явно не предназначался.
- Ты же знаешь, что ее тут не найти, - ответил повар. - Вот если бы я остался в Тегусигальпе. Какая была гостиница! Если бы не случай с немецкой туристкой и ее ребенком...
Валериане, который пристально смотрел туда, где дорога сливалась с горизонтом, вдруг резко поднял руку.
- Тихо! Они едут!
Вдали на дороге появилось облачко пыли, которое оказалось легковым автомобилем, мчащимся на большой скорости. Это был плимут пепельного цвета такси из Сан-Франциско де ла Пас.
- Праздник спасен! - закричал Жан-Клод и побежал к лагерю.
- И не только праздник, - сказал Валериане. - Теперь бойцы получат дополнительную порцию перуанского кокаина, которую обещал Мигелито. Я представляю, как у них заблестят глаза, когда они узнают, что приехал де лас Касас.
- Все-таки приехал. А ведь многие сомневались, что он почтит нас своим посещением.
И несостоявшиеся литературоведы улыбнулись друг другу, вытерли носы и пошли докладывать начальству.
Плимут свернул с каменистой дороги, вдоль которой торчали пеньки недавно срубленных деревьев, и въехал в лагерь с протяжным сигналом. Разряженные контрас, выстроенные для торжественной встречи, радостными криками приветствовали машину, подбрасывая в воздух головные уборы и вытирая обшлагами носы. Латиноамериканский квинтет из Табаско заиграл веселую мелодию. С заднего сиденья машины слез Рамон де лас Касас, представитель СФНО (контрас) в изгнании, организации, которая ставила своей целью освобождение Никарагуа и восстановление режима недавно приконченного Тачо Сомосы и его распущенной "гвардии насиональ", хотя, конечно, на сей раз в более мягких формах.
На де лас Касасе был великолепный белый костюм с черным узким галстуком. Тщательно ухоженное лицо и кучерявые седые волосы делали его похожим не то на Боливара, не то на святого Мартина.
Команданте Мигелито, или коменданте Бандера Негра вышел лично встретить знатного гостя. Они крепко обнялись. У Мигелнто - огромного верзилы без передних зубов - горел в глазах безумный огонь. Корреспондент "Нью-Йорк тайме" назвал его: "нечто среднее между наемным убийцей и вождем варваров Аттилой".
Они направились в палатку Мигелито. Касас сел на брезентовый стул. Мигелито налил в небольшие, украшенные орнаментом чашечки сероватую чичу.
- Надеюсь, поездка была не очень утомительной?
- Совсем нет. А я надеюсь, что к вам благополучно добрались те женщины, которых я прошлым месяцем направил через нашего агента в Гватемала-Сити.
- Да, мои ребята вам чрезвычайно признательны.
- Женщины были что надо?
- Конечно, у вас превосходный вкус, дон Рамон... - Мигелито запнулся.
- Что такое? - встревожился Касас. - Слишком худые? Понятно. Но ты ведь знаешь, как трудно найти не потасканных шлюх, которые согласились бы ехать сюда. Наш агент в Панаме Манчего де Кесадильо просит понять его и простить.
За распахнутым пологом палатки виднелись темно-фиолетовые горы Сьерра де Агальта с золотистыми вершинами. Густую тропическую жару разогнали набежавшие облака. Несколько крупных капель упали на палатку.
- Черт! - воскликнул Мигелито. - Похоже, что сезон дождей в этом году начнется раньше обычного. А мы живем в дырявых палатках на этом Богом забытом холме. Ни тебе фильмов, ни даже толстых шлюх, которые помогли бы одолеть скуку и одиночество центральноамериканской ночи. Слава Богу, хоть свиньи есть.
Снаружи кто-то радостно произнес с французским акцентом:
- Поросенок готов! Прошу к столу!
- И последнее, перед тем как мы сядем за праздничный стол. - остановил гостя Мигелито. - Я просил вас приехать не только затем, чтобы отведать поросенка, хотя этот праздник - в вашу честь. Я хочу вам сказать, что мы наконец готовы.
Касас насупился.
- Ты имеешь в виду, что вы готовы быть готовыми?
Мигелито на мгновение закрыл глаза - незаметный, но весьма красноречивый жест.
- Так сколько у тебя людей в отряде?
- Мне досталось почти четыре тысячи первоклассных бойцов из отряда команданте Гато Азула. Он отошел от дел и занялся акварелями во Флезоле, поэтому все его бойцы пришли ко мне. Мне хорошо платили, но я все равно был вынужден израсходовать всю помощь от ЦРУ плюс все то, что мы добыли на армейских складах Тумбупу прошлой осенью.
- Четыре тысячи - это хорошо, - сказал Касас, - но...
- Подождите, это еще не все, Я договорился с командирами других повстанческих отрядов. Им надоело сидеть без дела, и они согласились наступать вместе со мной. Рамон, на этот раз у нас получится.
- Мигелито, я восхищаюсь тобой - ты поработал на славу.
Мигелито усмехнулся:
- Теперь вы понимаете, почему меня называли Эксихеньте *, прежде чем я взял имя Бандера Негра. Рамон, я думаю, что мы справимся. Мы перейдем реку в Дэс Охетес, обойдем Вирден Горда Лаян, разобьем батальон в Долсес де Муэрте и соединимся с Норге Энсен Дадорой и его "оранжевыми гусеницами" в Морена де Чурри.
