– Доброго вам дня! – Поздоровалась она с невысоким эльфом с бородой, сидящим возле пристани на куче рыбацких сетей. Его загорелая кожа говорила о его частом пребывании в море.

– Да, день действительно чудесный. – С улыбкой ответил он, глядя на нее проницательным взглядом. – Чем могу быть вам полезен?

– Мне нужно переправиться через море. Могу ли я попасть на борт Мурены?

Он задумался, странно глядя на девушку.

– Хм. Ох. Этот вопрос, увы, не ко мне, юная леди. Вам следует поговорить с капитаном Арсилионом. Он вон там, наверху! – Эльф махнул рукой в сторону причала, где была пришвартована Мурена.

– Премного благодарю вас! – Крикнула она ему уже на ходу, убегая к кораблю.

Эльф лишь покачал головой ей в след, тихо приговорив «женщина на корабле не к добру, тем более дочь морей». Конечно, он ее узнал.

***

Попасть на борт корабля не составило большого труда. Розабель всегда умела убеждать. Стоило ей упомянуть морских чудовищ в пучинах вод и неизлечимые болезни, – которые, разумеется, лечить умеет только волшебница – как большая часть команды в лице молодых неопытных матросов тут же приняла единогласное решение взять эльфийку на борт.

Поднявшись на борт, эльфийка вдруг поняла, что одета через чур тепло, потому что погода стояла крайне солнечная и слишком летняя. Она скинула плащ, оставшись лишь в тонком сливовом платье с рукавом. Находясь на борту королевской Мурены, кажется, будто все, что осталось на суше – далеко внизу, так она была высока и мощна. Розабель рассматривала сверху знакомый лес и склоны холма, шелестящие листвой. Ей еще долго не придется слышать этой чарующей музыки. Однообразной мелодией на долгие дни останется плеск темно-синей волны да скрип мачты. По крайней мере, так считала она. Прожив много лет в лесной глуши, она перестала принимать иные звуки внешние мира, помимо звона струн золотой лютни и голоса леса. Звуки города, моря, неведомых доселе музыкальных инструментов и наречий казались ей бездушными. И даже сейчас плеск волн не ласкал ей слух, а лишь раздражал и навевал печаль. Посмотрев в другую сторону, она увидела бескрайнее синее море, что сверкало на солнце, и такое же безбрежное голубое небо.

– Миледи?

Хриплый голос оторвал ее от поэтической чуши, что порой роилась в ее голове, и иногда очень некстати отвлекала от реальности. Она подняла взгляд на подошедшего к ней капитана. Его голову защищала от солнца бандана какого-то приятного вишневого оттенка. Он был одет в некогда белую рубаху, некогда, ибо сейчас она приобрела засаленный сероватый оттенок. Штаны темно-синего цвета тоже, судя по всему, повидали много зим. На его поясе висел длинный кинжал.

– Я могу чем-то помочь?

– Нет, что вы. – Он широко улыбнулся ей. От уголков его глаз разбежались морщинки. – Просто хотел спросить, не нужно ли вам чего-нибудь. Путь будет долгим.

– Я осведомлена о дальности путешествия и благодарю вас за внимание. Нет, мне ничего не нужно. – Чуть склонив голову, она вновь отвернулась в сторону холмов и родного леса.

– Вам тяжело расставаться с этими краями? – Он встал рядом с ней, прислонившись к бортику.

– Я бы не сказала, что слишком. – Желая поскорее окончить разговор, ответила она.

– Могу ли я задать вам вопрос?

– Вы уже задали три.

Он усмехнулся, оценив шутку.

– Я просто хочу сказать вам, что морские путешествия редко бывают утомительными. Вы даже не успеете заскучать! В пути вы увидите дельфинов в волнах, тюленей и, если нам повезет, даже китов и русалок. И, знаете, какой бы не была цель вашего путешествия, вы…

– Боюсь, что это личное. Прошу прощения. – С этими словами она отправилась в свою каюту, оставив капитана Арсилиона в недоумении.

В каюте Розабель рухнула в свою кровать, подложив под голову сумку. От сумки пахло травами и яблоками, и она ощущала этот запах очень остро, несмотря на то, что в самой каюте воздух был пропитан сыростью и влажным деревом. Она слышала с верхней палубы веселые песни нестройного хора матросов, под которые она неосознанно стала покачивать головой. Розабель с детства любила музыку, и частенько пела своей сестре, пока та танцевала, на ходу выдумывая танцы, порой до ужаса нелепые. Она вспомнила, как, когда они с Азалией были маленькими, часто убегали в яблоневый сад и ели там яркие сочные плоды. Девочки были так дружны, и всегда были вместе. Это было то самое беззаботное детство, воспоминания о котором приносят легкую грусть и радость одновременно. Они были принцессами и ничто не омрачало их жизнь во дворце, ведь у них было все: наряды, игрушки, драгоценности, музыка, солнце, горы и море… И тогда еще юный король, которого обе девочке с гордостью называли отцом. Но потом Азалия заболела, и в ее недуге обвинили Розабель, у которой, в отличие от сестры, в крови была магия. С тех пор девочки сильно отдалились, ибо им уже не давали видеться так часто, как прежде. А после случился тот страшный шторм и нападение ужасных порождений Изары. Как бы сильно король не любил дочь, он был вынужден отправить ее в молчаливое царство деревьев и ветра, что полнилось светлячками, животными и ручьями.

Мысли девушки прервали доносившиеся до ее ушей с палубы громкие голоса членов экипажа, песни и грохот. Честно говоря, только находясь на борту Мурены, можно заметить все скрытые внешней роскошью нюансы: покореженные, изъеденные временем деревянные бочки и наскоро сделанные лавки стояли в хаотичном положении на палубе. Полы, если их можно назвать полами, были сложены из старых гнилых досок, даже не сколоченных друг с другом. Да как только эта посудина еще не рассыпалась? Атмосфера тоже была не лучше: вокруг стоял говор, ор и гул уже весьма расшумевшихся матросов. Она встала и направилась наверх.

– Капитан? – Девушка тронула Арсилиона за плечо.

Обернувшись, владелец судна удивленно посмотрел на Розу.

– Что такое, миледи? Вам не спится? Эти негодяи не дают вам спать? Сейчас я их живо разгоню! – Он решительно направился к громкой компании, угрожающе закатывая рукава.

– Нет, нет! Что вы! – Эльфийка его придержал. – Я просто хотела спросить, не найдется ли выпить чего-нибудь горячего.

– Ооо, горячительное есть у нас всегда! – Он нырнул куда-то за бочки и мешки, зазвенев стеклом, приговаривая: – Есть эль, мед, яблочное пиво…

– Простите, но я сказала «горячего».

Капитан поднял голову, глядя на девушку так, будто ослышался.

– Вы аккуратнее будьте с такими оговорками, иначе не избежать конфузов! – Он направился в капитанскую рубку, но вскоре вышел, держа в руках большую кружку дымящегося чая.

Розабель не желала находиться на палубе в компании матросов, поэтому направилась обратно в трюм со своим чаем, аккуратно вальсируя между моряками и стараясь не расплескать бесценный напиток. Корабль покачивался на волнах, и уставшая после бессонной ночи Роза одним глотком выпила до ужаса сладкий чай, пахнущий кленовым сиропом, и быстро провалилась в сон, в котором черные ели доставали макушками до ночных небес и путались в тонких ниточках созвездий. Золотых ниточках, что плели тысячи крохотных металлических паучков. Вдруг, одно светило сорвалось с нити и камнем полетело вниз, к глади лесного пруда. Отскакивая от зеркальной воды, звездочка упрыгала куда-то за горизонт, за покачивающиеся точно в вальсе деревья. Видение начало меняться, и исполинские ели сменила бухта где-то в кольце гор, а среди волн, бьющих о берег, сверкнула бирюзовым хвостом сереброволосая русалка. Эта русалка смотрела на Розабель широко раскрытыми глазами и пыталась что-то ей сказать, будто предупредить… И тут, она указала рукой вдаль, к фиолетовому горизонту, где собирались грозовые облака. Буря собирала силу в кулак и уже готовилась ударить. Море потемнело, а волны начинали бить о берег все резче, тянуть воду, забирая с собой песок. Вдруг русалка скрылась в волнах, спасаясь в пучине волн. В небе тучи неслись с огромной скоростью, собираясь и принимая форму какого-то зверя, скалившегося, раскрывшего пасть, полную острых клыков. Еще минута, и он поглотит песчаную косу и бухту. Неожиданно, исполинский зверь заревел столь оглушающе, что Розабель вздрогнула.