Сейчас он близок к заветной цели, как никогда раньше.
Тогда почему так хреново?
Ночь сменилась утром, а приговор не вынесен. Будильник зазвонит через две минуты. Отключить. Не хотелось звуков. Никаких звуков. Голова взрывается. Взгляд в зеркало не оставил сомнений – это решение обещает быть самым сложным за всю не такую уж и длинную и пока никчемную жизнь.
========== Глава 4 // Без «целую» ==========
Зачем этот день вообще настал?
Из номера Юрий Сергеевич направился прямиком в свой кабинет, осознанно избегая посещения мест, где они так часто пересекались. Сегодня без кофе. «Хоть сообщение отправь, придурок!». Рука неохотно потянулась к телефону, пальцы выстучали по стеклу: «Доброе утро! Проспал, бегу на работу, на планерку придет Стелла. Голова раскалывается. Прости». Что ж, по крайней мере, в двух вещах здесь он ей не соврал: голова действительно готова была треснуть как переспелый арбуз. И еще одно – прости! Прости! Прости!
Кабинет встретил его неприветливо. Ну, по крайней мере, тут прибрались. Что-то он и сам вчера убрал: осколки стакана, например, чтобы кто не наступил с порога, но остальное оставил как есть. Не было никаких сил и желания, он ненавидел всё это вчера и ненавидит сегодня. Горничная явно старалась. Сплетни пойдут… Ему, в общем-то, уже всё равно. Чёртовы бумажки! Чёртовы журналы! Чёртовы книги! Чёртово твое самолюбие! Себя он тоже ненавидит.
Опустился в кресло. Скоро его здесь не будет. Скользнул отсутствующим взглядом по стенам и стеллажу, остановился на муляже черепа и уставился на него. «Вот кто из нас двоих счастливчик. Пустая голова. А сердца вообще нет. Никаких тебе забот».
Она вошла, как всегда, без стука. Два стаканчика с кофе в руках. Зашла и замерла, поражаясь отпечаткам, которые ночь оставила на его лице. Если попробовать определить вид Юры одним словом, то это было бы слово «измотанный». Он был измотан. Утро. 10 часов.
— Юра… Привет… Я тут… решила кофе тебе занести. Что с тобой? — Ксения была ошеломлена. Своего врача она привыкла видеть бодрым, полным энергии, готовым к бою, по вечерам, конечно, бывало, и уставшим, но не таким.
В нём словно отключили ток.
В ней в ту же секунду начало оживать липкое чувство страха.
— Привет… Прости. Не пугайся. Просто ночь не спал, голова разболелась. сообщение!… Вырубился только под утро. Проспал всё. — почти везде правда.
— А сейчас?
— И сейчас. Болит.
— Юра, извини за глупый комментарий, но ты же врач. Живешь в окружении таблеток. Неужели они не помогли? — Ксюша смотрела на него полными ужаса и сочувствия глазами. Только она так могла смотреть.
— Ксения, это мигрень. Она не лечится. Её можно купировать и предупредить фармакологически, если принять меры вовремя. Триптаны. Лекарство от мигрени, если просто. Первый час я надеялся, что само пройдет. Упустил момент.
— Но…
— Не волнуйся за меня. У тебя и так забот хватает. — Юра, поморщившись, перевел глаза на «спящий» экран монитора, дернул мышкой, дисплей ожил.
— Может, отгул? Хотя бы на полдня? Стелла тебя заменит, да и Лев, уверена, не будет возражать…
Юра отрицательно покачал головой.
— Понятно. Ну тогда… мне, наверное, лучше..? — ей хотелось остаться. Хотелось отвести его к себе, уложить в кровать, сделать чай, задернуть шторы, обнять, убаюкать, уснуть. Избавить его от этих мучений. Чем еще она могла помочь?
— Да. Наверное, да. Спасибо за кофе, — он вымученно улыбнулся, обратив на неё виноватый взгляд.
Они не говорили и пяти минут.
***
Весь день как в тумане. Наверное, сотню раз Ксения пальцами непроизвольно касалась телефона в кармане пиджака – написать, спросить, как он там, просто пара слов и пара слов в ответ, столь необходимых, чтобы чувствовать связь, чувствовать значимость для него, свою нужность. Наверное, сотню раз девушка сознательно одергивала себя, укоряя в слабости, отсутствии гордости, паранойе и навязчивости. Интуиция отчаянно вопила, рассудок искал оправданий: во всем виновата мигрень.
Весь день как в тумане. Управляющая не видела, что творится у неё под носом. А под носом у неё Регина с заметным уже животом носилась в своих несменяемых кроссовках за Григорием, крича на всю кухню, что надо было разводиться и что это гормоны в голову ей ударили. Два несносных постояльца в это время требовали шеф-повара: им утиная ножка «Конфи» в горло не лезет. На веранде на белую рубашку министра новая официантка опрокинула бокал красного вина. Валентина Ивановна снова отыгрывалась на своих подопечных за плохо убранные номера, ходила злая, смотрела на стафф исподлобья. Егерь притащил из леса тушу медведя на глазах половины отеля, и особо чувствительным дамам срочно понадобилось успокоительное. Белл-бой опрокинул тележку с чемоданами на лабутены какой-то фифы. Вопль стоял такой, что слышно было в домиках для персонала. В довесок еще и папа. Опять что-то в люксе накрутил. Дурдом. Дурдом, в котором Ксении нравилось жить. В её отеле наверняка будет такой же. Мысль о мечте немного приободрила девушку, придала сил. Личное – это личное, работа – это работа. Любимая. Не нужно одно переносить на другое.
Весь день как в тумане. Врач не слышал своих пациентов. Сто первое неосознанное касание смартфона. Она сдалась.
Кому: Юра: Ты как?
Кому: Ксения: Пока не помер. Так же. А ты?
Кому: Юра: В аду. И мне это нравится)
Кому: Ксения: ты неверо|
Молчит. Работы много. Мигрень еще эта. Хотелось скрасить ему хотя бы холодный октябрьский вечер. Взять термос с чаем, может быть плед, и, как обычно, на их лавочку, вдали от любопытных глаз. Просто побыть рядом.
— Алло, симпапулька! Я к тебе обращаюсь! Приём! — Лев Глебович стоял прямо перед сидящей за барной стойкой управляющей, которая мыслями в этот момент была совсем не здесь. Рука на автомате водила ложечку в чашке с латте.
— А? Да, Лев Глебович! Вы что-то хотели? — Ксения невольно вздрогнула, ложечка дернулась и стукнулась о край чашки. Раздался характерный звон.
— Так-то лучше. Приземляйся уже на грешную землю. Дело есть.
— Я Вас слушаю, Лев Глебович… — нет, она не хотела его сейчас слушать.
— Завтра к вечеру ко мне старый знакомый подъедет. Корешок мой. Встретить надо по высшему разряду. Сауна, ресторан, программа — ну всё ты знаешь. Организуй столик на троих.
— Он будет не один?
— Может и не один. Не важно. Хочу тут его кое с кем свести, – понизив голос, доверительно сообщил совладелец, наклонившись ближе к её уху.
— Сделаем, Лев Глебович. Люксы?
— Нет, это не надо. Хотя, хрен знает… организуй. Вот не зря я на тебя поставил, не зря! Соображает голова! – Федотов растянул губы в довольной улыбке.
— Спасибо за доверие, Лев Глебович. Это всё? — Ксении хотелось поскорее приступить. Она уже была на низком старте. Вот и работка нашлась, развеет черные мысли.
— Стоять! Скажи-ка мне, с Юрцом у вас все хоп-хей-ла-ла-лей? Совет, как говорится, да любовь?
— Лееев Глебович…. — Ксюша, ощущая, как вспыхнули щеки, кинула умоляющий взгляд на Федотова. Странный вопрос, видно же всё! Про неё с Юрием Сергеевичем уже давно знал весь отель. Сначала толки доносились из каждого утюга, потом, наконец, людям наскучило мусолить одно и то же и они переключились на сплетни посвежее. Юра с Ксюшей не позволяли себе чрезмерных нежностей на виду у всех, но и особо не ныкались от любопытных глаз по углам. При всем их довольно сдержанном поведении, по этой паре было видно - им действительно хорошо вдвоем. Молодые люди буквально излучали счастье и прочие позитивные вибрации, наполняя ими атмосферу вокруг себя. Звонкий смех Ксении Борисовны добавлял этим стенам жизни, весёлые искорки в её глазах – света и тепла, а непроницаемый вид, который в этот момент тщетно пытался сохранять Юрий Сергеевич, вызывал невольную улыбку у окружающих. Смотрите-ка, кому-то всё же удалось растопить сердце неприступного доктора! Глядя на них, некоторые завистливо вздыхали, а некоторые откровенно любовались.
