Но главное – все свои страхи Ксюша, как и всегда, носила в себе, не могла заставить себя поделиться ими даже с Юлькой. Казалось, что озвучив, она сделает пока лишь предполагаемое реальностью. Что озвучив, вместо поддержки получит в ответ панику, которая в ее ситуации была ей совершенно не нужна. Даже Юльке не сказала, а уж Юре – абсолютно исключено! Ему-то зачем об этом знать? Совершенно не за чем. Они даже не спали еще. Испугается таких интимных подробностей на третьей неделе отношений и сбежит. Всё как-нибудь образуется, выяснится, что она совершенно здорова. Объяснить её нежелание делиться своими страхами с кем бы то ни было в целом и с врачом в частности можно было, и глядя под другим углом: вся эта история совершенно внезапно заставила Ксению почувствовать себя какой-то неправильной, какой-то поломанной, какой-то дефектной. Слишком убедительна и уверена в своих словах была доктор.
На четвертой неделе отношений с врачом Федотова управляющая подняла белый флаг. Сопротивляться желанию сил не осталось никаких. Как она не пыталась сохранять хоть какую-то дистанцию, подпитываемая страхами со всех сторон, капитуляция была неизбежна, как восход солнца по утру. Каждый раз, оказываясь в Юриных руках, Ксюша готова была сдаться без боя, и каждый раз находила в себе силы на бой, не желая показаться слишком легкомысленной и доступной, набивая себе цену, а заодно и проверяя его. Если настроен серьезно – должен быть готов потерпеть. Она словно играла с ним в игру под названием «кошки-мышки» и отчаянно желала в ней проиграть, но раз за разом ее мужчина проявлял чудеса выдержки, абсолютно ни на чем не настаивая. Хитрый лис… Помнит, что в какой-то момент, когда терпению его, видимо, пришел-таки конец, он просто вступил с ней в эту игру и… Уверенно выиграл в первом же раунде. Беспечно и ненавязчиво свел управляющую с ума и также непринужденно отпустил к работе. Она весь вечер не могла отделаться от картинок перед глазами, от ощущений, которые хранила кожа, избавиться от чувства предвкушения, которому не суждено было обрести материальную форму, от чертовых этих бабочек. Бабочки ее преследовали с первого поцелуя, а в тот день устроили в животе натуральную вакханалию, к ночи так и не угомонившись: она ни о чем другом вообще думать не могла. Вечер, солнце садится, Лев Глебович вытащил ее с пикника, вещает ей о каких-то нерешаемых проблемах, а она стоит, хлопает глазами и мыслями находится совершенно в другом месте, с другим человеком, и при этом совсем не рабочие вопросы решает. Желание взяло над девушкой вверх, оказавшись многократно сильнее всех вместе взятых страхов, страха оказаться прирученной им; оно затуманило мозг, сознание, её ломало и скручивало, она изнывала, хотелось на стенку лезть, ворваться к нему в комнату прямо в ночи, чтобы только прекратить эти муки, получить его. Но она же приличная девочка, она же знала себе цену, она же мнимую свою дистанцию пыталась держать, она же хотела убедиться, что врач настроен серьезно, а не как эти все. Приличные девочки же себя не предлагают, они терпеливо ждут… Например, просьбы открыть ему дверь.
Никогда, никогда и ни с кем ранее она не отрывалась от земли, ни с кем не чувствовала себя настолько желанной, никому так не хотела отдать себя всю. Той ночью он всё же ее приручил.
И всё вокруг стало совсем неважно.
Ксения целых три недели витала в облаках. Целых. Три. Недели. Безоблачного неба над головой. Три. Полных. Недели. Полета. Аж. Даже тараканы в голове, нашептывающие о легком отношении к ней врача, и те на время попрятались по щелям. Это счастливое время с Юрой омрачала лишь необходимость находить время на анализы и обследования. Управляющая так и не сказала ему, не решилась. Слишком личное… Да и странно бы выглядело, если бы она через полтора месяца отношений подняла бы вдруг такую щепетильную тему. Девушка была абсолютно уверена, что услышав об этом, он решит, что она за него уже замуж собралась, в фантазиях примеряет свадебное платье и помышляет о детях. Четверых. Какой мужчина, заподозрив такое, не сбежит в закат, роняя тапки и крестясь на ходу? Ксюше виделось, что сбежит всякий. Полтора месяца… Никто не знает, что завтра будет, какие разговоры? Слишком преждевременно… Да и диагноза пока и не было, ее просто загоняли – то на одно, то на другое. Попытки объяснить доктору, что она не располагает таким количеством свободного времени, чтобы по каждому свистку приезжать, звучали неубедительно. Уверенностью в своем профессиональном чутье Ольга Николаевна пугала Ксюшу до полусмерти, женщине будто бы принципиально было доказать пациентке собственную правоту.
Когда у них с Юрой все покатилось по наклонной?
Наверное, с того момента, когда управляющую случайно сдал Лев, решив уточнить день очередной её отлучки из отеля. Откуда ему было знать, что Юра не в курсе всех её этих поездок? Федотов просто сам себе хотел напомнить. Бросив быстрый взгляд на врача, управляющая считала в его глазах удивление, которое, впрочем, с началом планерки сменилось равнодушием. И Ксюша опять не могла понять, напускным или настоящим. Боги, с кем она связалась? Он блестяще справлялся с задачей сокрытия истинных эмоций, вот и в тот момент снова поставил ее в тупик своим поведением. «Ему не всё равно или всё равно?». Она еще как дура последняя ляпнула Льву, что тот может не беспокоиться насчет фокусов, с языка сорвалось. Испугалась его гнева, мгновенно подумала о собственных проблемах со здоровьем, вот и ляпнула. Думать о том, на какие мысли это могло навести Юру, не хотелось в принципе. Ксюша просто надеялась, что он не обратил внимания.
В тот день очередной визит в клинику на консультацию по результатам первых анализов и обследований высосал из управляющей все силы. Ольга Николаевна, охая и вздыхая, бормотала себе под нос что-то о том, что так она и знала, что всё на такой исход ей указывало, но чтобы дать окончательное заключение, нужно пройти УЗИ, а специалист УЗИ, которому она действительно доверяет, только-только ушел в отпуск, так что придется две недельки подождать. «Ну это же ничего страшного? У Вас же и так времени на собственное здоровье нет…». Ксюша кивала, плохо соображая. Единственная хорошая новость заключалась в том, что обнаруженный воспалительный процесс незначителен, к спайкам привести, скорее всего, не успел и элементарно лечился современными препаратами как раз за эти две недели. Успеет к УЗИ подготовиться.
Из-за накатившего на нее волнения девушка той ночью спала совершенно ужасно, проснулась абсолютно разбитая, хотелось спрятать свое состояние от всех. От врача – не удалось. Боже, как же её мотало, как же штормило внутри, как кидало туда-сюда, она не понимала, какой расклад её устраивает! Буквально накануне Ксении мерещилось равнодушие, а тем утром она уже с огромным удовлетворением отмечала, что Юра, по глазам читалось, желал устроить ей допрос с пристрастием, но при этом, за что она была ему страшно признательна, клещами тянуть все-таки не стал, ограничившись парой вопросов. Черт пойми что! Кажется, ему всё же не все равно… Какое невозможное облегчение! Ведь и врать не хотелось, и признаться было страшно. «Юра, знаешь, оказывается, я дефектная…». Так что ли??? Она не знала, поверил ли он тогда в головную боль на нервной почве, но за таблеткой в медкабинет они сходили, и на воздухе он ее потом полчаса выгуливал, больше не возвращаясь к теме. И Ксения, ощущая внутри эту благодарность, вдруг посмотрела на поведение врача под другим углом, увидела в его действиях проявление заботы и тактичности, в тот самый момент она даже умудрилась нащупать в его безмятежности свои плюсы: Юра – он словно бы островок ее спокойствия, и пусть в это штормовое время все так и остается, пусть всё идет как идет. Хотя бы с ним можно не думать о плохом, а просто получать удовольствие от того, что в этой жизни имеешь. На фоне обрушившихся на девушку причин для волнений – хотя бы попытаться. Она уцепилась за эту мысль, как за спасательный круг, убедившись в правильности своих намерений ничего не рассказывать, а заодно и обнаружив повод в собственных глазах извинить врача за его сдержанность.
