— Можно и так сказать. Невзаимность, — Юра посмотрел в окно. Невзаимность. Не судьба. Жизнь – штука непростая.

— А, ну это переживет. Я уж думал, всё, аллес капут. Сердцу-то не прикажешь, а, Юрец? — подмигнул Лев весело, явно пытаясь раскрутить его на беседу.

— И не говорите, Лев Глебович, — разговаривать на эту тему настроения у врача особо нет. Не прикажешь. Он был бы рад. Но нет, оно там все так же трепыхается при одной только мысли о ней.

Лев перестал улыбаться, считав сигнал:

— Только по физиономии твоей кислой не скажешь, что всё у вас чикипибарум. Колись давай.

— Лев Глебович, раздевайтесь, давайте не терять время, у нас с Вами на сегодня программа обширная.

Федотов запыхтел, стаскивая с себя пиджак и рубашку. Он знал, что сегодня его опять ждет заезд до Брянска. Для начала. А там его безумный доктор еще что-нибудь придумает.

— Лев Глебович, можно вопрос? — неожиданно для себя самого спросил Юра, снимая показания. Интуиция говорила, последнее время она постоянно что-то ему шептала, не затыкаясь.

— Конечно, можно. Если это не вопрос о коде к моей банковской ячейке, — Федотов громко рассмеялся собственной шутке и посмотрел на врача, оценивая, как она ему, пришлась по вкусу? Юра чуть приподнял уголки губ вежливости для, ему было не до смеха.

— Лев Глебович, Ксения вчера по Вашему поручению в город ездила или по своим делам?

— Вроде по своим… Отпрашивается у меня иногда последнее время на пару часиков, я ж не зверь какой – запрещать. В отеле все пучком, пусть едет.

«Ясно»

Внутри все упало. С таким грохотом, что Лев должен был, поди, услышать. Юра попытался взять себя в руки. Не при свидетелях. Сейчас надо сосредоточиться на работе, на том, за что ему деньги платят. Рвать и метать он будет потом.

— И как часто отпрашивается?

— Ну, раза четыре или пять вроде отпрашивалась за всё время. А что? Думаешь, уж не рога ли это чешутся, проклевываясь? — наяривая педали велотренажера, Федотов рассмеялся еще громче, чем несколько минут назад: он явно был в ударе.

«Что-то типа того…»

Отсмеявшись, Лев серьезно взглянул на врача:

— Юрец, хочешь совет? Не тупи. Язык тебе для чего нужен? Сомневаешься – идешь и говоришь: «Родная, какого рожна!?». Всему вас, молодежь, учить надо, — пробурчал владелец себе под нос недовольно.

«Чую, этим все и кончится»

— Спасибо за совет, Лев Глебович… Очень полезный.

— То-то же. Слушай, Юрец, я тебе вот что хотел сказать. Клиника в Питере отменяется. Я там землю загнал за баснословные деньги. Чуток добавить и… В общем, что скажешь насчет Барвихи? Олигархов наших лечить будешь?

Ничего он не скажет… Голова совсем иным забита, и новости эти не вызывают ровным счетом никаких эмоций, все истрачены на другое, он словно перегорел. Но как-то отреагировать все же надо, а то невежливо выходит.

— А поближе к простым смертным нельзя, Лев Глебович?

— А поближе к простым смертным – дуй в городскую поликлинику, — проворчал Лев. — Ладно, я тебя услышал. Пораскину мозгами еще.

— Спасибо, что занимаетесь вопросом, Лев Глебович.., — врач кивнул, — Пересаживайтесь на кушетку, пожалуйста.

За Федотовым захлопнулась дверь и Юра оказался, наконец, предоставлен сам себе. Голову просто разрывало от вопросов, а нутро – от эмоций.

Значит, Ксения намеренно его обманула. Не «забыла рассказать», а, глядя в глаза, скрыла правду. Интересно, с насколько чистой совестью? Где она на самом деле была? Почему не хочет, чтобы он об этом знал? Что пытается от него утаить? Что в действительности ее расстроило?

Юра испытывал жуткие чувства. Замешательство и непонимание, как они с Ксенией дошли до жизни такой, сменилось обжигающей обидой и разочарованием в ней. Остатки доверия к управляющей утекали сквозь дыры в душе. Кругом ложь! Доверять нельзя абсолютно никому! Злость! Злость на себя самого, что позволил себя обмануть, что повелся.

Он искал, но не мог найти ответа на вопрос: «Почему?». «Для чего вообще все это надо было?». Зачем было начинать? Зачем давать надежду, что все станет как прежде, когда по глазам видно, что она сама в это не верит.

В памяти всплыли слова Санька на заре их знакомства:

«… Упаси Боже. Тут и без меня желающих предостаточно!»

Давай. Напрягись. Что-то еще он говорил. Что-то про перчатки:

«…Я тебе выложу сейчас все, что знаю от Юльки и что сам видел, а что с этим делать, сам решай. У Ксении Борисовны нашей этих мужиков было – нормально так. Или она их меняет как перчатки или просто не судьба – не знаю, это как посмотреть… Из того, что мне известно за последние годы: владелец отеля – нет, не Федотов! – управляющий и коллега по работе, который только что женился на наших глазах. Юлька говорит, сплошное разочарование, а не личная жизнь у нее. Спрашивается – а почему? По словам Комиссаровой, потому что мудаки. Хотя – кто знает… Но в любом случае желающих занять их место – до фига. Только она отшивает всех. Вот как сейчас…»

А может, не потому, что мудаки? Может, дело не в них, а в ней? Может, ей просто быстро надоедает и адьос?

Врач сидел в пустом кабинете, сердце отключилось, работала холодная голова. Еще? Да:

«Я надеюсь, что когда я тебе про желающих говорил, ты воспринял мои слова всерьез. Вот этот, например, – Олег Павлович, он тут частый гость. У него свой бизнес тут где-то неподалеку, конный клуб вроде какой-то. Но у нас ему словно медом намазано, и я точно знаю, каким именно! Постоянно к ней клинья подбивает: Ой, Ксения Борисовна, то, Ой, Ксения Борисовна, сё»

Цветочки с клещами ей носит. Улыбочки расточает, ручку целует и смотрит не в глаза. Временами снимает номер. Может, «конюх» и есть тот самый «этот», о котором подруга спрашивала, не покорил ли он девичье сердечко?

««Радуйся, Юрец, не наставили тебе пока рогов…» Может, Лев и ошибается…»

16:40 Кому: Санёк: Сань, ты не знаешь название этого конного клуба, которым дружок Ксении владеет?

16:45 От кого: Санёк: Не знаю, но он тут вроде один на всю округу. Ты что удумал?

16:47 Кому: Санёк: Простое любопытство.

Саня не знает. Интернет знает всё.

Аппетита не было, но идти в номер не хотелось абсолютно. Знает Юра, что там будет делать. Врубит музыку потяжелее и утонет в своих тяжелых мыслях. Не хотелось опять оставаться с ними один на один. На свою лавочку, которая последнее время ассоциировались исключительно с Ксенией, не хотелось тоже. Не хотелось спать, не хотелось ни с кем общаться, не хотелось читать, не хотелось ничего. А вот так сидеть и смотреть в одну точку битых два часа – тоже, знаете ли…

Врач снял халат, погасил монитор, выключил свет и вышел за дверь. Теперь куда? Рука машинально потянулась в карман за смартфоном. Сообщений нет. Прямо как в старые добрые времена. Куда? К Саньку? Нет, у него сегодня вроде «занято»: вроде говорил, что девочка эта рыжая, кажется, Оля, обещала вечером заглянуть.

Наверное, всё же поужинать, побыть среди людей.

В лобби было многолюдно. Юра традиционно выбрал самый дальний столик, быстро сделал заказ, что-то совершенно легкое, и уставился в окно. Гул голосов отвлекал от мыслей, глушил их. На веранде тоже что-то происходило, похоже, сегодня какое-то мероприятие. Если так, то где Ксения? Несмотря на бурю в душе, увидеть ее хотелось, хотя бы краем глаза взглянуть, посмотреть, нормально ей вообще? Грустно, весело, как? Но как он ни старался, выцепить ее взглядом не мог.

Перед носом возник заказанный салат и лимонад. Лимонад он не просил. Врач поднял глаза и посмотрел в сторону бара. Санька, которого эта Оля уже вовсю развлекала беседой, косо поглядывал на врача. Юра улыбнулся ему краешками губ.

20:30 Кому: Санёк: Спасибо!

20:32 От кого: Санёк: Приходи к нам.

Он отрицательно покачал головой, зная, что друг заметит. Ни к чему людям мешать. И жалость – тоже ни к чему. Он в полном порядке.

Юра уткнулся в свой салат, но спустя несколько минут снова почувствовал на себе взгляд. Ну что такое опять? Неужели настолько все плохо у него с лицом? Да даже если и так, вам какая разница? Снова поднял голову и столкнулся взглядом с Оксаной. Да, ведь он же ей сказал, что у него занят вечер, а сам сидит тут в одиночестве, вяло ковыряя вилкой свой ужин. Впрочем, он ей и другое сказал, так что в любом случае – неважно.