«Тааааааааак!»

— Не Вас одного, Юрий, — Ксюша услышала за спиной ровный голос врача. — Всем добрый вечер. Ксения сегодняшнее утро начала с того, что сразила весь отель!

Он уверенно приземлился на стул по левую руку от Ксюши и уставился на фермера. Девушка начала чувствовать, как её лицо заливает краска. Чёрт, она ненавидела краснеть – это неконтролируемый процесс!

Почему она вечно оказывается в таких дурацких ситуациях? Сегодняшний день так хорошо начинался! Тело напряглось. Фермер быстро пришел в себя и начал в деталях рассказывать о сегодняшнем успехе – своих сыров и своем собственном. Его, казалось, совершенно не смущала тема монолога. За этим столом все, кроме самого рассказчика, понимали, что прямо сейчас он занимается тем, что набивает себе цену в глазах управляющей. Вся эта история о вьющихся вокруг него красотках предназначалась исключительно для её ушей. Ксюша невыносимо краснела. Сидящий напротив Лев Глебович откинулся на спинку стула и лениво переводил взгляд на каждого по очереди.

Музыканты заиграли El Tango De Roxanne.

Ладонь Юрия Сергеевича внезапно накрыла пальцы Ксении: ток – и она замерла, застыла как статуя, перестала дышать. Лев не сводил с этих двоих глаз. Юра развернулся к ней с самой искренней улыбкой из всех, которые она когда-либо видела:

— Потанцуем?

Взгляд девушки начал метаться по лицам и залу: танцпол пока пуст, никто не был готов танцевать танго, и её словно парализовало.

Юрий Сергеевич наклонился к самому её уху и прошептал:

— Ксения, если Вы хотите избавиться от своего назойливого ухажера, Вам следует мне подыграть. Не рушьте же план. Я стараюсь.

Она вскинула на него полный отчаяния взгляд. Вот ты, Ксюша, и попалась.

Она встала, натянуто улыбнулась врачу и направилась к танцполу, стараясь придать поступи уверенности, но ноги дрожали. Юра шел сзади, на расстоянии метра, и мысли метались в голове. Или сейчас – или, похоже, уже никогда! Взгляду его открылась обнаженная часть спины: он прекрасно помнил, какова на ощупь её кожа в этом месте. Вниз, по шейным позвонкам и лопаткам, к пояснице – и назад. Бархатистая и прохладная. Ксения остановилась, обвела глазами площадку, выдохнула, собирая в кулак всю свою волю, повернулась к своему кавалеру и спросила насмешливо и дерзко:

— Юрий Сергеевич, так Вы умеете танцевать танго?

— Я буду импровизировать.

Они разошлись на несколько метров и развернулись. Осталась лишь музыка, двое в свете софитов и недосказанность между ними. Ксения помешкала мгновение и начала медленно приближаться к партнеру, испепеляя его взглядом. Юра стоял и ждал, он не двигался с места. Он бы, может, и хотел сделать шаг навстречу, но она пригвоздила его к полу глазами. Вот девушка подошла вплотную, и, опустив ресницы, вложила свои ладони в его, переплетая пальцы. Всё потеряло значение. В секунду он притянул её к себе, чтобы в следующую – резким движением оттолкнуть. Закружить в нарастающем ритме, прижать спиной к груди, вести по танцполу. Развернуть лицом к лицу. Перехватить запястье руки, потянувшейся к щеке. Прогнуть назад, еще ниже, почувствовать, как её бедро легло на талию, поднять как пёрышко и вновь закружить.

Заставить «увидеть», «услышать»...

Нарушить пространство, дышать невозможно близко. Разрешить своим пальцам погрузиться в его волосы, коснуться щекой щеки. Вдохнуть запах кожи и закрыть глаза, отдаваясь воле ритма. Откинув голову, положить на его плечо, уткнуться носом в шею, чтобы в следующее мгновение резко, в негодовании, сбросить с себя эти наглые руки. Упасть в объятия. Позволить обжигающим кожу ладоням пройтись по обнаженным плечам и вновь отпрянуть. Чтобы через секунду снова оказаться в сантиметре от губ.

Сейчас, наконец, эти мужчина и женщина слушали друг друга в молчаливом сплетении тел. Их танец, в котором смятение, сопротивление, неповиновение, отчаяние, беспомощность стремительно чередовались с решимостью, нетерпеливостью, нежностью и надеждой, был похож на борьбу, где каждое касание было очередным ударом. Он был наполнен самой жизнью – с ее гневом. С её болью. Любовью. Ненавистью. Ревностью. Желанием. Отверженностью. Принятием. Сейчас эти двое существовали лишь друг для друга. Они выясняли отношения – яростными взглядами, жаркими объятиями, опаляющим кожу дыханием, дерзкими прикосновениями. Они одни. Звуки исчезли. Люди исчезли. Исчезло всё. Только гулкий стук сердца отдается в ушах.

Они остановились внезапно. А может, музыка кончилась – никто не заметил. Они не слышали ни тишины зала, ни разорвавших её аплодисментов. В сущности, только что всё было сказано. Осталось малость – облечь сказанное в слова.

Ксюша пристально вглядывалась в глаза врача. Она еще не вполне очнулась, но взгляд её был полон вопросов.

Юра тяжело дышал, она была так близко, он не позволит ей сейчас уйти, никуда не отпустит, он должен спросить, расставить все точки.

— Ксения… почему Вы не рассказали мне о своём молодом человеке? — спросил и всё застыло внутри, замерло. Взгляд врача был полон отчаяния, ему было страшно услышать ответ, просто невыносимо – его ждать, но он был необходим Юре как воздух утопающему.

— Каком человеке? Юрий Сергеевич, разве Вы сами не видите – у меня никого нет…

— Вы сказали своему… партнеру по бизнесу, что у Вас есть парень. И Алексей... тогда... в медкабинете, признался, что Вы страдаете, что между вами не кончились чувства… — нахмурился, потемнел лицом. Воспоминания мучительны, даже месяц спустя.

— Юрий Сергеевич… я… зачем Вы заставляете меня повторять дважды!? У меня. Есть. Только. Работа. — ресницы Ксении дрогнули. Ей стало всё предельно ясно. Значит, думал, что она обманывает его. — Вы решили, что я пудрю Вам мозги? Играюсь с Вами? Хорошего же Вы обо мне мнения, нечего сказать!

Врач выдохнул в облегчении. Она говорила правду. В её глазах читался упрёк и нескрываемое разочарование. Но главное он услышал! Он найдет к ней путь! Осталось... Юра ощущал, что ходит сейчас по краю пропасти и в любой момент сорвётся в неё, но промолчать не мог. Невозможно пытаться построить доверие на недосказанности.

— Я должен сказать Вам, Ксения…. — начал он и, видя, что она молча стоит и слушает, собрал всю свою волю и продолжил, — В тот день, когда Алексей мне рассказал про вас.., я напился и.., в общем.., я… и Маргарита.., мы…

— Я знаю, Юрий Сергеевич. — Ксения на выдохе закрыла глаза. Она не хотела, не была готова слышать подробности в его переложении. Стоит перед ней и признается во всем. Никто не тянул его за язык. Она же хотела сама высказать ему всё в лицо, влепить пару звонких пощечин, уже смирилась с тем, что не выдержит и сорвется на рыдания, приняла своё поражение. И вот он – тот самый момент. Совсем не такой, как ей представлялось. — Знаю ровно с того самого дня, как Вы променяли меня на неё.

Признание оглушило его! Всё это время она знала! Всё это время находилась рядом с ним и не выдала себя ни намёком. Не обвиняла его в предательстве, не расцарапала ему лицо, не закатила истерику, не вышвырнула вон из отеля со своим контрольным пакетом… Решила просто – стать чужой. Весь пазл сложился в голове за секунду. Все эти гадания на ромашках, взорванная от предположений голова, а ответ так прост: «Я знаю». Он в ужасе смотрел на девушку, не в состоянии произнести ни одного слова в свое оправдание. Время остановилось.

— У меня только один вопрос, Юрий Сергеевич. Почему? — Ксения решительно вскинула голову и выжидательно смотрела на него, словно пытаясь найти ответ в его взгляде. Блеск на ресницах. И ведь она найдет.

Он молчал вечность. Ксюша обняла себя руками, внутри всё сжалось пружиной. Она ждала.

— Эти слова... Алексея... выбили у меня почву из под ног. Всё было обесценено.., — Юра закрыл глаза, он выуживал переживания наружу из самого своего нутра, из таких глубин, о которых сам не ведал. Невероятно тяжело. Открыл, но смотреть на неё был уже не в силах и фактически не в силах – назвать чувства, их признавая. — Злость. Обида. Потерянность. Разочарование. Отверженность... Ревность... Опустошение... Я… Я хотел заглушить их. Хотел дать сдачи.