Положив предметы на столик перед зеркалом, Лань Чжань вернулся к волосам Усяня. Взял в руки передние пряди, оставляя остальные волосы распущенными, и собрал их на затылке в пучок.

– Подай мне шпильку, пожалуйста, – попросил тихо.

– Конечно, – Усянь передал ее Ванцзи.

Шпилька проткнула плотно скрученные волосы, фиксируя их и украшая собой. Темно-красные пионы и серебро на черных волосах – восхитительно красивая картина.

Вэй Ин покрутил головой, рассматривая, и был вынужден признать.

– Действительно красиво. Лань Чжань, ты, оказывается, ценитель прекрасного, – произнес Усянь.

– Именно, – глубоким голосом ответил Ванцзи, – даже самый прекрасный драгоценный камень нуждается в оправе. Ты – мой рубин во все времена, – и от его голоса у Вэй Ина пробежали мурашки по всему телу, еще больше разжигая желание.

– Лань Чжань… – хрипло произнес Вэй Усянь, забывший вдруг все слова.

На этом Ванцзи не остановился. Самостоятельно взял цепочку и надел ее на Усяня. Серебряные нити спрятались где-то за полами халата.

– Развяжи пояс, оголи тело, – прошептал он Вэй Ину, и тот беспрекословно подчинился.

Серебро блестит на бледной коже, контрастируя с красной тканью, смотрится невероятно красиво и безумно эротично, пробуждая самые сокровенные желания.

– Тебе нравится? – вновь вкрадчиво произнес Ванцзи.

– Очень, – прошептал Усянь, действительно восхищаясь увиденным.

Лань Чжань, не выдержав, плавно, обеими руками спустил с его плеч халат, полностью оголяя их. Дивная картина, так и хочется рассмотреть ее поближе, потрогать, прикоснуться пальцами. Оба завороженно смотрят в отражение. Эта сцена перед зеркалом столь возбуждающая, столь восхитительно опьяняющая, что нет сил более терпеть.

Вскочив с места, Вэй Ин в два шага оказался возле Ванцзи, попутно сбросив свою одежду, что более не понадобится и, словно голодный зверь, впился в его губы.

Незачем больше ждать, нет нужды терпеть. Всё еще горят на запястьях символы любви и требуют… требуют тела соединиться, подтверждая свою цельность, неделимость. Не могут они быть порознь, только вместе, рядом. Плавиться от прикосновений, любить до умопомрачения и дарить всего себя своему возлюбленному.

Белые одежды Ванцзи полетели на пол, ни к чему они более. Одним движением подхватил он Вэй Ина под бедра, а тот в ответ обвил своими ногами его талию, сжимая ее крепко. И после вернуться к поцелую, чтобы продолжить целоваться страстно, прижиматься, тереться кожей о кожу, чувствуя жар тел, ощущая обоюдное желание.

Большая кровать под балдахином словно создана, чтобы заниматься на ней подобными вещами. Ванцзи опустился на нее, укладывая Вэй Ина, нависая над ним. Блуждают руки по телу, сжимая его, лаская, вновь изучая. Невозможно оторваться, хочется лишь еще и еще.

В какой-то момент Лань Чжань оказался под Усянем. Сидя на его животе и сжав коленями бока, Вэй Ин принялся оглаживать ладонями грудь Ванцзи, задевая острые соски, вызывая хриплые стоны этими прикосновениями. Как же он невероятно красив. Сколько бы времени ни прошло, Вэй Ин не устанет восхищаться этой красотой Лань Чжаня. Впитывать ее в себя, наслаждаться ею. Кто сказал, что он холодный? Замороженный и безэмоциональный? Эти люди глупцы и не ведают о том, какая страсть таится в этом мужчине, какие сильные чувства в нем горят. Но никому… абсолютно никому Вэй Ин не позволит увидеть эту сторону Лань Чжаня. Она только для него. Только ему позволено видеть его таким. Как и одному лишь Ванцзи позволено видеть таким Вэй Ина. Разнузданным, горящим страстью, с подернутыми поволокой вожделения глазами, с текущим соком вставшим членом, что так похотливо он прижимает к телу Лань Чжаня, когда наклоняется поцеловать сладкие губы.

Сверкают в волосах стеклянные пионы на шпильке, блестит на нежной коже серебро цепочек. Ванцзи пожирает глазами сидящего на нем Вэй Ина, что так прекрасен в своем желании близости, в своей страсти. Тот отодвинулся слегка назад и, заведя руку за спину, притронулся к члену своего мужчины, чтобы этим действием вызвать новый стон. Провел рукой по всей длине, размазывая сок, что уже выступил на головке.

– Масло… на столе… у кровати… – хрипло прошептал Лань Чжань.

– А ты вновь всё продумал, – ответил Вэй Ин и, закусывая нижнюю губу в предвкушении, потянулся за флаконом, что был заботливо оставлен на столе Лань Чжанем еще перед купанием. Этот мужчина знал, чем и где завершится их вечер. Кто еще больший распутник из них?

– Я подготовлю тебя, – произнес Ванцзи, уже едва сдерживаясь, чтобы не наброситься на Вэй Ина так, как есть.

– Я сам хочу это сделать, а ты смотри, – хитро улыбнувшись, ответил Усянь.

Прохладное масло мягко полилось на тонкие пальцы. Он и в прошлой жизни так не делал, а в тот единственный раз его подготовил Ванцзи, но почему-то именно сейчас захотелось сделать это самому.

Так странно… так приятно… Немного привстав, он плавно углубил пальцы в собственное тело, громко постанывая и закусывая губы от удовольствия. Совсем другие ощущения. В этом теле он чувствует всё острее, приятнее. Нет, ему и тогда всё безумно понравилось, но сейчас… Стараясь не закрывать глаза, Вэй Ин наблюдал за тем, как жадно смотрит на него Лань Чжань, как пылают неприкрытым вожделением янтарные глаза, чувствовал, как сжимает его бедра ладонями, впиваясь ногтями в кожу…

Дыхание Ванцзи сбилось и, притянув Вэй Ина к себе, обжигая поцелуем губы, он заменил его пальцы на свои. Они длиннее и немного крупнее, и от этого удовольствие еще ярче.

Плавные движения становятся резкими и к двум пальцами Лань Чжань добавляет третий, заставляя Вэй Ина застонать, выгнуться в пояснице, а самому прошептать:

– Вэй… Вэй Ин… я больше не могу… я хочу тебя… так хочу…

Стоило Ванцзи убрать пальцы, как Вэй Ин выпрямился и немного привстал, словно приглашая своего любимого начать то действо, что они оба так желают. Он сам направил член Лань Чжаня и плавно начал на него опускаться. Для них это всё словно в первый раз. Как можно сдержать рвущееся желание, что готово испепелить их тела? Выдержать, не быть грубым, не причинить боль любимому? Они оба плетут нити своего удовольствия, создавая из прикосновений и поцелуев, из улыбок и стонов, из этих движений, соединяющих двух влюбленных, непередаваемое кружево страсти, осязаемое только ими двумя, дарующее обоюдное наслаждение, недоступное тем, кого заботит получение удовольствия только для себя одного.

Дрожат тела, терзаемые страстью и желанием. Закрыты глаза Вэй Ина, что полностью отдался во власть ощущениям. Медленные и мягкие движение переходят в быстрые и резкие толчки. Вэй Усянь сам ведет и направляет их. В этот раз Ванцзи ведом, но он ловит ритм своего любимого и движется с ним слитно, даря обоим сладкое удовольствие.

Откинуться назад, стонать развязно, ощущая в себе того, который так им любим, кого он так желает всем телом, всей душой. Вэй Ин, забывшись в своих движениях, вдруг ощутил горячую ладонь на своем члене, что принялась ласкать его в слитном с ним ритме. Конечно, Лань Чжань никогда не оставит его без удовольствия. Эти прикосновения лишь добавляют огня, все ощущения становятся острее, ярче. Двигаться вместе, чувствовать трепет тел и, даря друг другу фейерверк ощущений, не сдерживать вырывающиеся вскрики, и завершить вместе, излиться, испытав эту сладкую истому, это опустошение, что приходит после, когда прекрасный момент единения придет к кульминации. Лежать на смятой и разворошенной постели и прижиматься к тому, кто так тебя любит. Это восхитительно и так ими желанно. И теперь оба мужчины могут наслаждаться этими моментами раз за разом, каждый день. И они оба сделают всё возможное, чтобы подобные дни у них были до конца их жизней.

Утро наступило до странного быстро. Вэй Ин неожиданно проснулся на рассвете. Даже Ванцзи еще спал, а он уже потерял остатки сна.

Встал, подошел к распахнутому настежь окну и вдруг понял, что вчера вечером они не установили полог тишины, даже окна не закрыли, а значит, во всех соседних комнатах знают, что здесь двое занимались кое-чем интересным.