Забыть… Забыть тот зимний вечер.

Сказать себе, что был лишь сон,

И поцелуем тем беспечным

Не я тогда был награжден.

Забыть? Но это невозможно.

Не зимний вечер, снег, вино.

И поцелуи, слаще локвы,

Не выкинуть из снов давно.

С томленьем в теле вспоминая,

И летний день, прохладный пруд.

Цветов прекрасных лепестками

Усеян в снах к тебе мой путь.

Кристально чистая душа

Без злого умысла, без гнева,

Лишь флейта навсегда твоя

И тьма, что всех ночей чернее.

Кристально чистые глаза

Как и душа, любить умеют,

Но песня струн, что вновь одна –

Без флейты смысла не имеет.

Кристально чистых вод прохлада,

Журчанье сотен ручейков,

Тогда ты стал моей наградой,

Пусть сам к тому и не готов.

Прекрасным чистым звуком флейты

Дополнил ты звучанье струн.

Я запечатал в своем сердце

Любовь к тебе на сотни лун.

Взовьется в небо темной ночью,

Мелодия, что душу рвет

И облик этот незнакомый

Увижу я здесь в свете звезд.

Но здесь не может быть обмана.

Никто не в силах повторить,

Мелодию, что прозвучала,

Я одному тебе дарил.

Дороги вьются сотней тропок.

По ним идем с тобой вдвоем.

Ты выглядишь теперь иначе,

Но здесь душа, в которую влюблен.

Кристально чистая душа,

Улыбка, что прекрасней неба.

Я счастлив знать – лишь для меня

Она сияет этим светом.

Кристально чистые глаза,

Что видят вновь твою улыбку

Теперь поймешь ты навсегда,

Что жизнь твоя здесь – не ошибка.

====== 10. ======

Белоснежное море из пушистых цветов раскинулось перед Лань Ванцзи. Пионы сорта «Сиянье средь снегов» цветут пышно, украшая собой все сады ордена Ланьлин Цзинь. Неудивительно, что их здесь так много, ведь этот цветок является символом этого клана.

Сейчас еще раннее утро, но здесь, в Башне Кои, многолюдно и суетно. Друг за другом прибывают главы множества орденов в сопровождении своих приближенных. Сегодня начинается трехдневный совет кланов. Приедет и Цзян Чэн, а с ним и Вэй Ин. Это несказанно радует, так как они очень давно не виделись.

Мысли о Вэй Усяне отвлекают, но Ванцзи вовсе не против отвлечься, ведь вместе с этими мыслями в душе разливается непередаваемое чувство. Такое теплое, согревающее, казалось бы, давно замёрзшее сердце. Сердце, что никогда не знало подобных эмоций. Лишь тоска временами снедает его. Ах, как бы было хорошо, если бы Вэй Ин был всегда рядом с ним. Он провел кончиками пальцев по белоснежным бутонам, что блестели под лучами утреннего солнца капельками росы, будто усыпанные бриллиантами. Едва-едва касаясь. Такие нежные, подобно человеческим чувствам. Чувства… Чувства людей похожи на цветы: сначала зарождается бутон, незрелый и маленький, неприглядный на вид. Он таит в себе великую силу и красоту. Сперва люди порой не понимают, что в их душах и сердцах уже зародились эти бутоны, что совсем скоро расцветут прекрасными цветами, открываясь и распускаясь день за днем. Чтобы цветок вырос красивым и зацвел вовремя, нужно за ним тщательно ухаживать и бережно относиться. Так и с людскими чувствами, особенно с любовью – неверный шаг и все рассыпается пожухлыми листьями, потерянными надеждами и разочарованием во всем и всех. Ванцзи трепетно бережет любовь в своём сердце, не позволяя суровой действительности повлиять на нее. Никто не сможет заставить его перестать испытывать к Вэй Ину это чувство. Он его обязательно сбережет, сохранит этот нежный цветок, что вырос невольно и неожиданно, но стал таким прекрасным и удивительным. Ванцзи видел и чувствовал, что тьма не повлияла на душу Усяня, она не заполнила его сердце и не изменила его мысли. Он всё тот же Вэй Ин, что и в момент их знакомства. А он, Лань Ванцзи, обязательно поможет ему оставаться таким же. Жаль лишь, что они так редко видятся… Да, было бы прекрасно, если бы Усянь был рядом с ним всегда.

– Ванцзи, что тебя сегодня тревожит? Ты стал задумчив как никогда, – спросил Лань Чжаня идущий рядом брат.

– Брат, я хочу забрать одного человека в Облачные Глубины, – тихо проговорил Ванцзи.

– Забрать? – спросил Сичэнь.

– Забрать и спрятать, – ответил Лань Чжань.

– Забрать и спрятать? – с расширившимися от удивления глазами проговорил Сичэнь.

Ванцзи лишь кивнул в ответ, но через пару мгновений добавил:

– Но он этого не желает.

Лань Сичэнь впервые в жизни услышал от своего брата подобные слова. Ванцзи, после смерти их матери, год от года становился мрачнее и мрачнее, не желая общаться с кем-либо без крайней надобности, и лишь на ночных охотах оживал. Сейчас Сичэнь не знал, радоваться ему или печалиться, ведь он понял, о ком ведет свои речи Лань Чжань. Из всех людей мира Ванцзи выбрал самого неподходящего их клану человека. Но если это сделает его брата счастливым, то он против его выбора не скажет и слова. Пусть это и противоречит всем правилам и устоям их ордена. Мужчина, темный заклинатель, противник любых правил и обладатель безудержного нрава. Вэй Усянь словно темное отражение Ванцзи. Они же свет и тьма, причем буквально. Но… Но Вэй Ин позволяет его брату испытывать чувства. Эмоции, что он и не надеялся никогда увидеть на его лице.

Хорошо это или плохо – ему неведомо. Он лишь желает, чтобы его брат был счастлив. Как и сам желает быть счастливым. Но ему еще ни разу не встретилась девушка, способная заставить его сердце затрепетать. Чтоб только от одного взгляда на неё он забыл, как дышать. Чтобы хотелось оберегать её, защищать её, быть надежной опорой для неё. Есть ли вовсе такая в этом мире?

В тишине они завершили свою прогулку в ожидании начала банкета, приуроченного к первому дню Совета кланов.

Зал Несравненной Изящности заполнялся представителями разных орденов. Каждый из них занимал подготовленные места. Заняли свои места, соответствующие их статусу, и Сичэнь с Ванцзи, сев друг за другом.

Лань Чжань аккуратно осматривал зал в поисках одного важного ему человека, но того не было. Неужели не приехал? Но Цзян Чэн уже здесь – сидит с недовольной миной на лице. Значит и Вэй Ин тоже тут. Скорее всего где-то бродит и наверняка опоздает к началу банкета. Это будет неудивительно.

Ванцзи мысленно улыбнулся себе тому, что уже немного знает привычки Вэй Ина и они его не раздражают и не удивляют. Он просто такой, какой есть. И Лань Чжань принимает его таким, целиком и полностью.

Если не считать раздраженного Цзян Чэна, то обстановка в зале очень благоприятная и спокойная. Заклинатели пробуют блюда, общаются, начинают обсуждать вопросы, которые завтра будут рассматриваться на совете и пьют вино, поднимая чарки за хозяина Башни Кои и за успехи в ночной охоте. Лишь Сичэнь и Ванцзи не употребляют алкоголь, запрещенный в их клане. Зная такую особенность их ордена, им даже и не предложили вина, заменив его на чистую воду.

Это спокойствие продлилось недолго: Цзинь Цзысюнь неожиданно подошел к Лань Сичэню и Ванцзи, держа в руках кувшин с вином и чарку.

– Глава ордена Лань и Ханьгуан-цзюнь, хочу выпить с вами вина! – воскликнул он громко, привлекая внимание окружающих.

– Боюсь, это недопустимо, – ответил Сичэнь.

– Почему же? Ведь кланы Лань и Цзинь одна семья, к чему все эти условности? – ехидно усмехаясь, спросил он.

Его попытался остановить Цзинь Гуанъяо, который на этом банкете был распорядителем. Но его слова не достигли Цзысюня, так как он искренне презирал Мэн Яо.

Неодобрительно зашептались окружающие, косясь на Лань Сичэня – мол, ради одного раза, можно и поступиться правилами своего ордена, ведь это всего лишь одна маленькая чаша вина.

– Хорошо, я выпью с тобой, – согласился Сичэнь.

– Прекрасно! – воскликнул Цзысюнь и подал наполненную чарку Сичэню, которую тот и выпил под одобрительные возгласы заклинателей, – а теперь Ханьгуан-цзюнь, – и, забрав пустую чашу у Сичэня, Цзысюнь подошел к Ванцзи.