Вэй Ин не успел взять под контроль мертвецов первым. Пусть у него не было Стигийской Тигриной Печати, но, обладая большим объемом знаний и умений, чем в прошлой жизни, Усянь смог бы подчинить их себе в обход воздействию Гуанъяо, если бы успел доиграть нужную мелодию, но Мэн Яо опередил его, и теперь вся эта толпа мертвых подчинялась главе Цзинь и, следуя его приказам, устремилась внутрь храма, нападая на людей.
Хуайсан, продолжая играть роль боящегося всего и вся Незнайки, забился в угол и с ужасом смотрел на приближающиеся к нему трупы, одежда которых была пропитана кровью и водой от всё еще льющегося с небес дождя. Едва мертвые приблизились к нему на несколько шагов, как сверху спрыгнул человек в черных одеждах и с саблей в руке. В несколько взмахов он лишил нападавших голов, но будучи просто умелым воином, а не заклинателем, этот человек не знал, что этим мертвецов не остановить, тем более если они находятся под воздействием Тигриной Печати Преисподней. Как бы хорошо Кай ни сражался, его обучали уничтожать живых людей, а не мертвых, даже его магия была бессильна против уничтожения такого противника, потому что имела абсолютно иное предназначение. Разобравшись с напавшими на Хуайсана трупами, Кай Ли повернулся к упавшим телам спиной и сделал пару шагов в сторону А-Сана, чтобы охранять его, но в этот момент одно из ближайших к нему лежащих на полу безголовых тел зашевелилось и, резко вскочив, нанесло удар со спины. Кай почувствовал опасность, но полностью уйти от атаки не успел и получил глубокие раны на спине, оставленные когтями трупа. Ему повезло то, что сработало его чутье и то, что свеженький мертвец еще не успел отрастить добротные когти. Сквозь разодранную черную ткань на белой коже Кая Хуайсан увидел раны, оставленные трупом, не смертельные, но, как он знал по себе, крайне болезненные из-за трупного яда, что проникает в тело при определенных повреждениях, наносимых мертвыми – рваные раны когтями или от укусов всегда сопровождаются попаданием в кровь яда. В мгновение ока гнев, вспыхнувший в сердце главы Не, заставил его забыть о роли, которую он так исправно играл. Хуайсан руками раскидал нападавших безголовых мертвых и после, за несколько секунд, достал из цянкунь два боевых веера, скинул верхнее тяжелое ханьфу, оставшись в черной одежде, такой же, какая была и на Кае. Его веера в сложенном виде имели вид клинков с толстыми лезвиям, которыми он быстро проткнул трупы в область среднего даньтянь, тем самым убивая их окончательно.
– Кай, ты как? – произнес А-Сан, едва разобрался с последним из окружающих их мертвецов.
– Вроде бы нормально, но боль какая-то странная… мое тело словно цепенеет, – ответил Кай Ли.
– Сейчас, – Хуайсан достал из цянкунь бутылек, маленький бумажный пакет и два желтых талисмана с серебряными символами на них. – Проглоти, это противоядие, – он протянул Каю большую красную горошину, взятую из бутылочки, а сам обошел его со спины и насыпал на раны порошка из пакетика и припечатал сверху талисманом. – А это для обезболивания и заживления, – прокомментировал он свои действия. Кай кивнул и принял противоядие, постоял несколько секунд, прикрыв глаза, и действительно почувствовал, что тело приходит в норму, боль и оцепенение отступают.
– Куда нужно бить, чтобы сразу же уничтожать их? – спросил Кай.
– Средний или нижний даньтянь. Эффективней всего, конечно же, в средний – достаточно одного точного попадания, – пояснил Хуайсан, ругая мысленно самого себя за то, что совсем забыл рассказать об этом Каю. Он настолько привык, что все воины вокруг него являются исключительно заклинателями, знающими основы борьбы с мертвецами, что напрочь забыл о том, что Кая обучали убивать живых людей, а не тварей.
– Что ж, поможем твоим друзьям, А-Сан, – с кивком произнес Кай Ли и приготовился вступить в бой.
– Да, только помогу еще одному пострадавшему, – и Хуайсан подошел к Цзян Чэну, которого всё это время исправно охранял Оуян, не позволяя мертвецам приблизиться к главе Цзян. А-Чэну осталось совсем чуть-чуть по времени до того момента, как рана затянется до такого состояния, что не будет мешать сражаться.
– Это тебе, – Хуайсан протянул Цзян Чэну исцеляющий талисман. Тот пораженно осмотрел изменившегося главу Не, но благодарно кивнул и принял помощь. Он знал о таких талисманах с серебряными символами. Только очень опытные и сильные целители-заклинатели могли создавать их, поэтому и стоили они очень дорого, но по эффективности и скорости заживления равных им не было. Такие талисманы когда-то использовала Вэнь Цин, чтобы спасти Яньли.
– Сочтемся, – ответил Цзян Чэн. Он сразу же приложил талисман к ране и активировал его. Всего пара минут и он будет в строю.
Хуайсан и Кай вступили в бой, уничтожая противников. Вместе с остальными они быстро разобрались с теми несколькими десятками мертвецов, что призвал Мэн Яо. Цзян Чэну даже не пришлось вступать в бой, чем он был несколько разочарован, но кнут активировал на всякий случай, едва ему полегчало. Вэнь Нин продолжал сражаться с Не Минцзюэ и ему никак не удавалось подобраться к Сичэню. Сам Лань Хуань был до странного спокоен и неподвижен. Присмотревшись, Ванцзи и Вэй Усянь поняли, что Сичэнь находится под действием сковывающего талисмана.
– Вот ублюдок, даже к собственному брату не постеснялся применить такое! – зло прошипел Вэй Ин, поражаясь тому, что для Мэн Яо видимо не осталось ничего святого.
Цзинь Гуанъяо, увидев, что с трупами разобрались, начал плести новое заклинание Призыва.
– Опять? У него еще есть трупы? – в недоумении произнес Вэй Усянь, и вдруг его осенило. Он понял, что сабля Бася не могла бы мирно покоиться под храмом Гуаньинь просто так. Какими бы сильными барьерами ее не накрыли, для того, чтобы клинок, принадлежащий одному из самых сильных воинов и заклинателей ордена Не, мог оставаться в относительном состоянии покоя, вокруг должны находиться сотни трупов, как это было с другими саблями в некрополе клана Не на хребте Синлу. Едва Усянь это осознал, как принялся играть неизвестную Гуанъяо Песнь подчинения, выученную Вэй Ином по древним книгам. Эти мертвецы однозначно старые и ментально боролись с духом сабли не один год, а следовательно, даже Мэн Яо, владея Печатью, так просто их не подчинить с наскока, тем более, он начал с призыва. Зачем их призывать? Они уже здесь, рядом. Нужно брать и управлять.
Музыка флейты взвивалась под своды храма, ее глушил звон Юна и Бася, чьи хозяева активно сражались, не уступая друг другу. Вэй Ин, взглянув в сторону Не Минцюэ, вложил в музыку просьбу остановиться, предназначенную конкретно для него и, увидев, что Чифэн-цзюнь замер, продолжил играть песнь подчинения для тех, кто скрывался под плитами пола храма, как он только что понял. Вэй Усянь приказал им оставаться под землей до скончания веков и не сметь отвечать ни на один зов, исходящий от кого-то помимо него самого. Цзинь Гуанъяо с ненавистью смотрел на него, поняв, что эту битву он проиграл. Бессмысленно сжимая в руках Печать, он был готов испепелить Вэй Ина одним взглядом, но вспомнил, что у него здесь есть кое-кто пострашнее Старейшины Илин.
Едва Не Минцзюэ замер, как с потолка стек большой поток темно-красной жидкости и разлился у ног бывшего главы клана Не. Сразу же после этого Сафир плотно обтек тело Чифэн-цзюня, обездвиживая его и не позволяя ни замахнуться саблей, ни вовсе пошевелиться. Мэн Яо, как только понял, что его главный враг замер без движений, сразу же отправил в Минцзюэ несколько метательных ножей, зачарованных особым образом и способных пробить тело столь высокоуровневого лютого мертвеца. Он целился в средний даньтянь, но не учел, что это существо темно-красного цвета отобьет все лезвия.
– Вэнь Нин, заблокируй Гуанъяо! – выкрикнул Усянь, уж больно резвым стал глава Цзинь. Как только Цюнлинь смог обездвижить Мэн Яо, Ванцзи связал того веревками божественного плетения.
– Так будет безопаснее для всех, – произнес Вэй Ин, подойдя к главе Цзинь и похлопав его по плечу. – Лань Чжань, я вижу, силы вернулись к тебе? – спросил он.
