– Здорово, зачем я тебе, Макс?

Не доверяла Филипу, по большей мере. Он к тому времени заметил, что я с ней, но, почему – то, доверял ей.

– Не понимаю, зачем Кип решил присоединить тебя к этому уроду Филипу.

– Почему уроду?

Конечно, я знала, почему он урод. Любой дурак бы догадался.

– Поймешь по ходу дела. Держись лучше меня. Откуда ты?

– Из противного местечка. Еще хуже, чем обычные города. А почему так много вопросов?

– Просто ты тут новенькая, надо бы ввести тебя в курс дела. – я открыла рот чтобы, опять же, заикнуться лишний раз о Филипе, но она сразу же перебила меня, словно поняв, что я хочу сказать. – Филип мало чем тебе поможет. Ну а тебе надо набраться терпения, – она улыбнулась.

Вот тут я начала понимать, точнее, убеждаться в том, что бесплатный сыр действительно только в мышеловке.

– Но ты не волнуйся, ты привыкнешь, и все будет нормально. Ты ведь любишь приключения?

Не люблю, когда все мои чувства и намеренья видно на лицо. Я не умею врать и пару раз чуть не умерла из-за этого. И сейчас я чувствовала, как накатывающая волна паники и страха моментально меняет мое выражение лица.

– Только вот не надо тут панических атак, а то и меня и тебя моментально вышвырнут отсюда. Эй, если Кип взял тебя, то значит, он знал, что делает и уж точно не обрек тебя на смерть, ясно?

Я попыталась сделать лицо попроще. Подкатывающий страх стал тише, но все равно чувствовался где то под кожей.

Автобусы остановились возле начала леса между полем и небольшой станцией, за которой стоял густой, но очень красивый лес, верхушки деревьев которого чуть ли не доставали и не рвали прекрасную небесную синеву. В моем заповеднике (как я любила называть место, где я жила, заповедник хищных страусов), солнце освещало город очень редко и только по праздникам. Когда люди уходили с заводов на праздники, и закрывать небо было нечему.

– Часто тут такое небо?

– Постоянно. Иногда бывает дождь. Ты наверняка любишь гулять под дождем? – она окинула меня взглядом. – Такие как ты, наверное, постоянно нарушают запреты родителей.

Я выдавила из себя смешок.

– Были бы у меня родители, я бы обязательно так и делала.

– Ты живешь без них?

– М-да. И мне очень даже комфортно. А что, в Калифорнии родителей не лишают родительских прав?

Я решила поиздеваться, по Макс было видно, что она из хорошей семьи и довольно-таки неплохо живет.

– Вообще-то я из Австрии. Из детского дома.

Я почти не удивилась.

– Почему у тебя такие черные волосы?

– Я не крашусь.

– Я знаю. Это из-за климата?

Ну да, климат у меня не самый лучший был.

– Можешь не волноваться, здесь лучше не станет.

– Надеюсь.

Я стояла и разглядывала ребят, с которыми мне придется жить и находить общий язык. За всю жизнь мне удалось подружиться с четырьмя друзьями, которых убили на следующий же день. Тогда мне было всего 12, и я только начинала узнавать жизнь. С тех пор мне больше не хочется испытывать чувство вины перед кучкой тел и, тем более, заводить друзей.

Отряд, если это можно так назвать, содержал в себе типичных подростков, жертв уличной жизни, как называла это мама, парочку, не отпускающую руки друг друга ни на секунду, близнецов с белыми волосами, шведы, судя по всему, Филипа, и того мальчишки с зелеными волосами. Другие этого не замечали, но он не участвовал в обсуждениях, только задавал тему и наблюдал.

– Это Джейкоб. – пояснила Макс, видя, что я заинтересована в его поведение, – Тот еще кукловод. Кстати, в прошлый год закончил лидером.

– В какой области?

Она посмеялась.

– Чего смешного я сказала?

– Ничего. Совсем ничего. Кстати, что-то я Майка не вижу. Хм, похоже, его все-таки выгнали. – проговорила она, вглядываясь в толпу.

– По поводу?

– Сильно оплошал. Из-за него мы чуть не умерли. Ну и Кип решил, что ему тут делать нечего, судя по всему…

Ее радость и улыбка улетели в никуда, будто бы их и совсем не было.

– И что это значит?

– Это значит то, что нас опять будут делить на две команды.

– Нас же 15.

– Вот именно. Отсутствие майка может ослабить отряд и надо найти для него замену, но так, чтобы это не навредило и другим.

– Зачем так заморачиваться?

– Знаешь, тут лучше иногда заморочиться, чтобы не потерять половину детей.

Все это было настолько странно, что не на шутку заинтересовало меня. Мне было интересно, даже ничуть не страшно. Хотя я бы удивилась, если бы им удалось меня напугать. Ну, вы понимаете, что за всю свою жизнь я столько видела, что меня уже трудно напугать.

Через несколько минут появился Кип, и пришлось построиться парами, прежде чем зайти в лес. Интересно, конечно. Я такое впервые вижу. Не потому что мои стереотипы говорят о том, что парами ходят только дети из детских садов, потому что для них безопасность, похоже, важна не меньше чем все остальное.

– Надеюсь, ты любишь компьютерные игры? – спросил как бы между прочим Филип. Мы, почему то, шли впереди.

– Через раз. Они ведь разные бывают, – ответила я. – А вообще, я в них еще ни разу не играла.

– Правда? Тогда это отличный шанс. Тебе это понравится.

Как бы не так. Но мечтать, как правило, не вредно.

Лагерь, в который нас привели, находился в очищенном от деревьев месте. Для него была выделена большая местность, окруженная деревьями. Что же подразумевалось под самим словом «лагерь»: небольшое трехэтажное здание с синими полосами на белом фоне, немного дальше три поменьше и, конечно же, места для прогулок, выходящие в лес. Все, чтобы жить, наслаждаться жизнью, дышать воздухом, учиться, конечно же, и не доверять этому всему. За все то время, сколько мы общаемся, у вас уже наверняка начал возникать вопрос «нравится ли мне что-нибудь вообще?» Нравится, но я склонна относиться к большинству предложений в своей жизни скептически. Такова моя природа.

Пока мы шли, я заметила, что отряда всего три: дети, младше нас на 3 года, мы и подростки, которым лет по 19.

– По какой схеме они их сортируют? – спросила я у идущего рядом Филипа.

– Самым младшим по 12 лет, они сюда только приехали, они пока только адаптируются и учатся. Мы в среднем звене только первый год, мы в нем будем два, у нас уже задачи посложнее, а самые старшие, заканчивающие учебу, работают с более масштабными и серьезными миссиями.

– Какими еще миссиями?

Черт возьми, мне так никто до сих пор и не объяснил, что тут происходит. Это меня немного настораживало. А может, мне просто иногда нужно переступить свое неизменное «я» и попытаться принять то, что заставит мой мозг работать? Но при этом держать ухо востро. Эти мысли медленно сводили меня с ума. Размышления о том, как мне жить были очень некстати. Они и так – то большой пользы не несут, а тут еще и в такой момент, когда углубляться в себя было очень не вовремя. Не потому что я готовилась подсознательно получить пулю в спину, а, может быть, потому что я в то же время считала это ответственным? Началом чего-то нового и большого. Более значимого, чем все, что происходило со мной с начала самостоятельной жизни. В крайнем случае, я человек, мне дан мозг, а этого достаточно, чтобы решить любую проблему.

– Тебе объяснят. – ответил Филип. По-моему, за своими переживаниями я пропустила его длинную паузу, во время которой он думал над тем, что ему ответить. Не дождавшись ответа, он перевел на меня взгляд. – Ты какая-то напряженная. На тебя чистый воздух так действует? – сказал он без капли смеха, на полном серьезе.

Кстати, воздух здесь был действительно чище. Мне даже показалось, что в городе он был мутным, схожим с жидким дымом, здесь все было четче.

– Ваши сумки уже там. – сказал Кип и мы пошли к своему отделению. Там было много комнат и в каждой кровати по 2-3, аккуратно заправленных и небрежно заложенных сверху нашим багажом.

Филип был там, судя по всему, давно: его угол в комнате был украшен плакатами и гирляндами, которые пылились тут целый год. Тумбочка, развалившаяся от времени почти полностью, была завалена как внутри, так и снаружи ненужным хламом.