Наверное, если бы меня увидел кто-нибудь со стороны, то неминуемо должен был испугаться. Высокий мужик, спрятавший лицо под капюшоном и какой-то тряпкой, вооружённый огромной, явно режуще-колющей штуковиной в правой руке. Согласитесь: встретить такого кадра в темноте не очень приятно. К счастью, в третьем часу ночи улицы небольшого мадейранского городка были пустынны.

Около корта тоже никого не было. Я быстро раздвинул рукоятки болтореза, его хищный клюв раскрылся. Следующим движением захватил одну ячейку цепи и сомкнул резцы: разъединённые концы калиточных кандалов упали на землю. Оставалось выдернуть всю цепь и вместе с замком бросить её в ручей. Сделано, та же самая участь должна была постигнуть цепь на второй калитке, но в спешке (ой нелегко в первый раз идти на уголовщину) я забыл кинуть её в воду. Быстро огляделся: никого, камер тоже не было – этот вопрос я изучил заблаговременно. Всё, теперь домой, отойдя метров на сто, сорвал свою импровизированную балаклаву и засунул её в карман.

Дома для снятия стресса опустошил пару-тройку бокалов вина и завалился в кровать. Рядом по-прежнему посапывала ничего не подозревающая жена. Теперь оставалось ждать: верно ли я сыграл в тотализатор, правилен ли мой расчёт на мадейранский пофигизм.

На следующее утро мне очень не терпелось «обновить» площадку, но Юля охладила мой пыл: «Надо подождать пару дней, а то они сразу поймут, что замки – наших рук дело». Логично. Ещё лучше, если другие желающие опробуют покрытие корта до нас. Тогда легче будет отболтаться, мол, тут у вас все делают, что хотят. Главное, чтобы не повесили новый замок. По два раза в день я бегал к теннисно-волейбольной загородке и с удовлетворением отмечал, что вход свободен. А брошенную на месте преступления цепь кто-то, скорее всего, дворник подобрал, чтобы не путалась под ногами. Короче, иди и играй. Однажды даже заметил, как двое гостиничных о чём-то говорили, махая руками в сторону распахнутой кем-то калитки. Но, видимо, разговорами всё ограничилось. Потому что и на третий день после моего преступления, когда мы, наконец, решились поиграть часок, и на четвёртый, и на пятый, и на все последующие, в системе закрывания калиток ничего не изменилось: чтобы открыть достаточно было сдвинуть щеколду.

Сначала мы немного остерегались грозных запретительных окриков гостиничных работников, потом, снова осмелели и, совершенно спокойно раскладывали свои вещи на бетонной скамейке, переобувались и приступали к игре. Порой приходили с детьми, вчетвером, а когда подтянулись мои старшие сыновья, ходили и вшестером: играли по очереди, четверо на поле, двое отдыхают. Как и прежде за нашей игрой порой наблюдали курящие сотрудники гостиницы. Иногда появлялись постояльцы, снабжённые гостиничным инвентарём и терпеливо ждали, пока мы доиграем. Ничего не изменилось, и только болторез напоминал о том, что полуторамесячный абонемент обошёлся в сорок три с половиной евро. Совсем недорого, задаром. Можно сказать, эквивалент полутора часов аренды крытого корта в Питере. Один час в городе на Неве, как месяц на Мадейре. Неплохое соотношение. Странные люди эти мадейранцы, вместо того, чтобы на законных основаниях стричь купоны из воздуха (корт-то всё равно простаивает), они толкают вполне себе законопослушных людей на противоправные действия.

И тем не менее моя ставка на островной пофигизм полностью оправдалась, похоже, никто не задумался о новой, более совершенной системе запирания площадки. То есть в этот тотализатор я выиграл. Оставалось только гадать, что ожидает нас в следующий приезд? Время регулярного зимнего сидения на Мадейре неуклонно приближается каждый год. Неужели всякий раз придётся снова пускать в дело специально приобретённый инструмент? Если что, он ведь наготове, но потом я опять буду молчать, не признаваться, выжидая, пока не истечёт срок давности. Как хорошо, что он существует в уголовном праве!

P.S. Прошёл год. Мы снова приехали на Мадейру. Снова встал вопрос корта. Он оказался закрытым. На этот раз грамотно, не на дурацкую амбарную висюльку на цепи, а на врезной замок. В калитках, как показал осмотр места, для этого была специальная щель. Почему сразу так не сделали? Вскрыть такой замок может только человек с дрелью или профессиональный взломщик. Я квартиры не грабил, сейфы не вскрывал. И вообще не сидел, не привлекался и т. д. Мой вариант – высверлить дрелью личинку, но покупать этот инструмент в дополнение к болторезу не стал. Непозволительно много времени пришлось бы возиться. Застукают. Нет, можно, конечно, тем же болторезом проделать широкое отверстие в окружающей корт рабице. Но это уж слишком. И некрасиво, и не совсем безопасно для играющих, и порча чужого, к тому же полезного, в отличие от идиотской цепи, имущества.

Пришлось уповать на здравый смысл гостиничного менеджмента. И он его обнаружил! Я, правда, подошёл издалека. Позвонил в отель через скайп, чтобы моего номера не было видно. На всякий случай, вдруг всё же придётся что-то предпринимать. Однако, не пришлось, и надеюсь, не придётся. На вопрос можно ли играть не постояльцам «DOM PEDRO», ответили да, пять евро в час. И всего-то! Да мы рады вам платить! Лучше так, чем этак! Вот и играем в этом сезоне на совершенно законных основаниях. Но одна мыслишка свербит у меня в голове: а если бы я не срезал в прошлом году цепь, было бы по-прежнему нельзя? Даже за деньги? Может от некоторых преступлений бывает польза для всех?

Макс возвращался из отпуска. В этот раз он смог вырваться в свой любимый Крым на целых два месяца. Столько времени, проведённого на море с обязательным ежедневным купанием и затяжными вечерними посиделками за ёмкостью с местным вином, зарядили его организм положительной энергией для дождливого Питера на год вперёд. Теперь он снова был готов ринуться в самую гущу кипучей журналистской деятельности. Он по ней даже немного соскучился, видимо, отдых закончился в самый подходящий момент, когда длительное безделье ещё не полностью оторвало от реальной жизни, не стало привычным состоянием души и тела, а накопившаяся энергия начала искать выход. Поэтому ожидавшие его интервью, статьи, освещение пресс-конференций, семинаров, симпозиумов и съездов партий после такого великолепного отдыха представлялись просто семечками, которые он будет лузгать не глядя и безостановочно. И плевать, что на него косо смотрят коллеги по редакции, как на любимчика главреда. «Не можете делать как я, так и не завидуйте!» А писал он хорошо, всегда без подсказок находил нужную тональность, угадывая настроение и читающей публики, и начальства.

Впрочем, до выхода на работу оставалось ещё два дня. За это время нужно было отметить с друзьями и возвращение из отпуска, и обмыть новую квартиру, в которую он только-то и успел перевезти вещи до отъезда, и даже ни разу не переночевал там. Оказалось, гораздо проще дожить у родителей последние и, как всегда в таких случаях, совершенно сумасшедшие дни перед долгожданным отпуском. Там, хотя бы не требовалось заботиться о завтраке и ужине, утром без проблем найдёшь чем зажевать непременный кофе, а вечером, когда он, усталый и выжатый как лимон, возвращался домой, на плите стоял ужин, и иногда его даже не надо было разогревать – в обмотанной кухонными полотенцами кастрюльке заботливо приготовленная мамой еда долго хранила тепло.

В родительской квартире в центре города по-прежнему оставалось всё необходимое для жизни Макса – вплоть до зубной щётки. Вероятность того, что иногда придётся жить на два дома, Макс вполне допускал, но сегодня он с друзьями завалится в свои личные двухкомнатные апартаменты в доме брежневской постройки, и они будут гулять, пока не кончится вино.

А вина Макс вёз аж две канистры, хорошего, прямо с завода, до того, как его успели разбодяжить для массового потребителя. Во всяком случае, он так думал, а ведь от способности к самовнушению зависит очень многое, в том числе вкусовые пристрастия. Прочитав изрядный объём литературы или посмотрев умную передачу по телевизору, человек может поверить, что мясо, например, вредно и даже его внешний вид, не говоря о вкусе, будет вызывать у него отвращение. Так и с вином, главное верить, что оно хорошее, а лучше марочное. Неважно, что оно не в бутылках с соответствующими значками, куда значимей знание всех звеньев цепочки производитель – вор – посредник – потребитель и, конечно, собственный положительный опыт распивания данного напитка. Вкусовые ощущения ведь создаются «по ходу пьесы», в первый раз вы можете и не оценить все достоинства подслащённого вина, но когда вам скажут: «А это дядя Вася прямо с завода приносит, до розлива берёт!», то вы начинаете ощущать дополнительные вкусовые нотки: то аромат чёрной смородины, то вишни, то сирени, в зависимости от степени подпития. Ну, а если выяснится, что при покупке оптом – от канистры, ещё и цена становится удивительно привлекательной, то со вкусом вашего вина уже ничто другое сравниться не может. «Какое там бордо или бургундское, у нас своё, из лучших крымских виноматериалов!» И плевать на то, что всякие умники в питерских ресторанах, называющие себя умным словом сомелье, пытаются вам внушить, будто в настоящее вино сахара не добавляют, а сладковатый вкус достигается иными способами, вы-то всю жизнь пили именно такое, «слатенькое», оно и вкуснее, и забористее.