Через свои спортивные связи и родителей моих учеников, с учётом моего институтского диплома и звания мастер спорта, а также занеся толику денег меня приняли на второй курс ГЦОЛИФКа (кто не знает Государственный Центральный Ордена Ленина институт физической культуры, который позже стал РГАФКом). Так я и стал художником среди спортсменов и спортсменом среди художников.

Так, что теперь в альма-матер я ездил теперь уже на Сиреневый Бульвар.

Зато приняли меня сразу на второй курс, правда, кое-что из предметов по специальности я до сдал, а общеобразовательные предметы мне просто перезачитывали, у Маши тоже дело шло к диплому. Так мы и пожили пять лет.

И вот к концу моего второго курса второго института, что-то вдруг совсем пошло не так, как будто кто-то сглазил.

Часть 2. Понеслась судьба по кочкам.

Глава 8. «АЛЛЁ-НА, Маша, да ты и в правду Никакая!»

У моей Маши, да той самой, «Никакой Маши», дело совсем уже подходило к получению диплома её очень престижного института и тут эта «Аллё-на» залетела. Да и Бог бы с нею, залети она от меня. Так вот ведь всё было совсем иначе. И залетела она вместе со свой подругой одногрупницей, нет, вы не подумайте чего. Виновником залёта стал некий хрен ну прям «московский Кент по имени Доцент» который преподавал у них научный коммунизм.

А дело было так. Они шли по коридору и от великого ума трындели между собой, вот учим мы учим сей дивный предмет, а ему даже нет теоретического применения, прямо как в том анекдоте, когда бабка спрашивает: «Милай, а Маркс на мышах его опробовал, опыты ставил?». А позади идёт доцент и слышит, как они между собой обсуждают:

– Вот что такое, как строят социализм или коммунизм, так в тех странах вместо изобилия сплошные дфициты.

– Нет это, что, зато в них всех рулит тоталитаризм и государство что не возьми, через одно – культ личности местного вождя Виниту и типа красный монарх во главе страны до самой смерти.

Вот вам и гласность с перестройкой, и приключилось же с ними это, как раз тогда, когда научный коммунизм последний год преподавали.

И стоило им это членства в комсомоле и экстренного отчисления из института.

Возвращается эта дурында домой вся в слезах, в истерике, и заявляет, что жизнь для неё кончена. Перспектив в жизни больше нет. Возвращаться к родителям, так лучше сразу к предкам через петлю.

– Ну ничего, говорю, переживём. Наше к нам всё равно придёт, а не наше – судьба не приведёт.

– Нет, ты ничего не понимаешь. Сам кто? Банкир? Папик? Никто! Вечный студент!

Всё ухожу я от тебя дальше сама пробьюсь, и жить буду как человек.

– Да куда же ты пойдёшь. Что, сейчас-то можно с горяча сделать? – Спрашиваю её я.

– Пойду жить своей жизнью и деньги зарабатывать сейчас и сразу.

– Да и кто ж тебя с распростёртыми объятиями ждёт, прямо вижу стоит очередь.

– Будет стоять и очередь, и у очереди, отвечает мне, – пойду зарабатывать на Тверскую.

Тут я как стоял, так и сел, глазами как олигофрен лупаю, челюстью как последний лох хлопаю.

А она, вещи собирает, и заявляет мне.

– Всё решено, и не держи меня, а то всё равно сбегу.

Я челюстью щелкаю и чего-то сказать пытаюсь: «Аллё, Аллё – на, ни…себе в натуре». В общем дар речи потерял, какие-то предлоги собираю и падежи перебираю.

Она мне:

– Всё давай совместно нажитое делить.

Тут деньги она мною заработанные, пополам и поделила, хорошо, что хоть пополам. Что там была её стипендия, по текущим делам, так, на прокладки.

Собрала свои вещи и умотала. Хорошо, что хоть мои кисти, краски, спорт инвентарь не поделила. Да и на фига, бы они ей сдались, хотя может быть из принципа?.

Говорю ей:

– Да-а-а, началось наше знакомство с анекдотов, так анекдотом всё и оказалось. Тогда расскажу тебе ещё один, напоследок, будет эпитафией наших отношений:

Встречаются два друга, один другого спрашивает:

– Как дела?

– Да, говорит: «проблемы вот, с родителями…»

– А, ну это бывает. А дочь как?

– Да, отвечает: «и с дочерью проблемы…».

– Ну, она же у тебя совсем взрослая, помню, вроде в институте училась?

– Закончила строительный.

– Ну что же, очень хорошо, и что она строит?

– Да строит из себя целку возле гостиницы «Националь».

– Дурак, бесчувственный и бестолковый, который ничего не понимает! –наехала на меня с чисто женской логикой Маша. Забрала монатки и ушла, хлопнув дверью.

А я так и сидел как громом поражённый. Потом всосал пол литра водки и даже не заметил. Да-а-а, «хороша Маша, да не наша»…

Глава 9. «Темный Властелин»

Зато вот, спасибо Маше, китайский и японский с её помощью хоть хорошо освоил.

Вот и наступило в стране, то самое, странное время, когда «профессии» проститутки и бандита, стали самыми популярными у молодёжи. Сам на своей шкуре прочувствовал.

Вообще то, в долг, я никогда не беру. А раз уж взял то надо отдать, известное же дело: «чужое берёшь на время, а своё отдаёшь навсегда». Вот я и решил отдать, раз уже взял. Надумал я отдать долг «Доценту – научному коммунисту». Никакая Маша это ладно, шлюха она – шлюха и есть. Но другим концом этой палки «Доцент» меня задел.

Ну отмороженный я не много после участий в боевых действиях, не понятно, что ли?

Не мозоля глаза ему, я выследил его, где он живёт. И там решил его подкараулить. Спланировал всё в подробностях, работать буду его в подъезде. Изучил место, подходит, всё устраивает ну просто отлично.

И вот в выбранный мною день одел на себя вязанный свитер, с высоким таким горлом, чтобы можно было натянуть до самых глаз, на голову кепарик – видны одни глаза. Отражение в зеркале меня удовлетворило.

Шёл я в хозяйственный магазин. Напевал себе под нос песенку группы ОСП.

Мы с братвой отдыхали на пляже,

И пошли покурить на причал.

Вдруг какой-то весёлый очкарик

Нам туфту про Тамбов прокричал

Ты постой, погоди, нам пургу не гони,

Ты хоть понял, что сам ты сказал,

За такое фуфло мы проверим дыхло

Без базара откусим савло,

За такое фуфло мы проверим дыхло

Без базара откусим савло,

Мальчик хочет в табло, ты знаешь

Чики, чики чики та

Мальчик хочет в табло, ты знаешь

Чики, чики чики та

Объясни-ка братве, чё те надо,

Может мы принесём чё ты хош,

Ты с какого далёкого края,

На тамбовского ты не похож,

Покачнулся причал, парня смыло волной

Потерялся бедняга во тьме

Он не ходит в кино и не пьёт он вино

Зато часто он слышит во сне

Он не ходит в кино и не пьёт он вино

Зато часто он слышит во сне

Мальчик хочет в табло, ты знаешь

Чики, чики чики та

Мальчик хочет в табло, ты знаешь

Чики, чики чики та

А…а…а…а…а…

Купил лампочку 60 ватт, попросил продавца, и он мне её проверил всё нормально горит. Забрал её и пошёл к метро.

Примерно за пол часа до предполагаемого прихода моего визави, зашёл в его подъезд и поменял лампочки местами только лишь вставив в цоколь свою и держа её через платок у винтовой нарезки. Всё, в подъезде на первом пролёте и возле тамбура двойных дверей «хоть глаз коли». Бросил между дверями оружие пролетариата – булыжник, если кто не знает. И пошёл выпасать объект в пределах видимости метро.

Как только он показался и вальяжной походкой направился домой, я поспешил изрядно опережая его в место своей засады, где и затаился наблюдая в узкую щель не плотно прикрытой входной двери. Ошибка мне не нужна.

Когда увидел, что он подходит к дверям, я отступил за вторые двери. Он зашёл, а дверь закрылась за ним – её тянула пружина. Стало темно.

– Чёрт! – Сказал он.

Ну вот подумал я, в чёрта верит, а ещё научный коммунист. А тогда бы должен был знать, что помяни чёрта, он и появится.

Я похлопал сзади его рукой по плечу, определяя таким образом его место нахождение и когда он стал поворачиваться назад, то втёр этому интеллигенту со всей своей пролетарской ненавистью в грызло кулаком, со словами которые я выдавил из себя через диафрагму, поменяв таким образом звучание голоса.