– Это единственное яркое и приятное, что было когда-либо со мной. – Дункан тепло улыбнулся. – И я горжусь этим.

Они ещё долго разговаривали. Тише, в отличие от своих соратников, что сидели неподалёку, и о своём. А костёр нервно колыхал на лёгком ночном ветру, заставляя огненные языки срываться и отпускать в сумрачное небо яркие искры вместе с тускло-серым дымом.

Весь следующий день, холодный и хмурый, конвой тащился в тишине. Вымощенный из рельефного камня центральный тракт извивался вдоль продолговатых горизонтов степных равнин и маленьких бедняцких деревушек. Чем ближе была столица, тем больше на пути попадались людские поселения с хаотичной структурой построек, почти каждая без частоколов и стен, большие и маленькие, порой доходящие до сгруппированного скопления всего нескольких домов. Их фасады были тёмными, крыши кренились, вокруг разбросалось скудное хозяйство. Грядущая зима обещает быть холодной и долгой, и в первую очередь она ударит по этим осколкам людской цивилизации.

Сама столица показалась путникам огромным Левиафаном на фоне крошечных сгустков бедного жилья. На очередном повороте из-за скопления хвойных толстых деревьев медленно выходили на показ вымощенные и серого камня толстые крепостные стены, высотой в семьсот пятьдесят дюймов. На вершине зубцами шли широкие бойницы, доходящие до укреплённых башен. К городским воротам тянулись многочисленные группы: торговцы, разных мастей ремесленники и прочая челядь. Издали были слышны шум и голоса приезжающих. У самих ворот образовалась длинная полоса очереди: городские стражники тщательно проверяли каждого, кто въезжал в столицу. Этот процесс порой занимал достаточно долгое время, особенно когда проверяли торговцев и купцов. Недовольство нудно тянущейся проверкой переливалось с бурными разговорами и обсуждениями урожая, ярмарки и прочего всего, что было связано с праздником. И наоборот.

Когда конвой достиг крепостных стен, посол обернулся на своей скамье, взглянув в сторону ехавшего следом вагона. Климек, что ехал вровень, поймал его взгляд. Не обернувшись в ту же сторону, он спросил посла:

– Проблемы?

Но посол ответил ему вежливой и, как казалось с первого взгляда, любезной улыбкой.

– Мы едем на царский пир, везём дорогие яства и подарки от нашего короля Кайзамира Третьего. Даже когда почти достиг места, ненароком проверяешь, всё ли в порядке. Эта мания будет преследовать тебя до тех пор, пока не отдашь всё это в распоряжение городских управленцев. Тогда ответственность за целостность товара спадёт с твоих высокочтимых плеч. – Посол оглядел длинно тянущуюся очередь, которая ленивой гусеницей двигалась вперёд.

Простояли здесь достаточно долго. Не один час, однако никто не считал время. Когда наконец конвой оказался совсем рядом с городскими воротами, уже близился вечер. Двое стражников, облачённых в серые меховые кирасы поверх кольчуги, в открытых стальных шлемах, которые тонкой кольчугой спадали на плечи, держа в руках длинные алебарды, стояли по обе стороны от въезда в город, в который тянулась нескончаемая линия приезжих гостей. Впереди от них находилось ещё несколько. Среди них одни стражник отличался своим внешним видом. Его серебристый доспех отблёскивал хмурый дневной свет, а на груди был изображён герб венерского государства – два перекрещённых меча над серебристым щитом, на котором изображён в профиль медведь. Лениво проверяя какие-то документы, он неохотно задавал вопрос купцу. Тот отвечал отрывисто, ссылаясь на документ в руке проверяющего. Посол склонился вперёд, облокотившись рукой о колено и смотря на купца. Их очередь уже почти подошла, осталось ещё чуть-чуть. Однако это ожидание тянулось, казалось бы, дольше прежних.

Наконец, отдав купцу документ, солдат махнул рукой, давая разрешение на проезд. Купец выпрямился на своём коне, ударил поводьями, и повозка с треском поехала вперёд. Наконец-то очередь дошла и до их конвоя.

Подъехав ближе, посол учтиво поклонился.

– Посол Торсиваля? – спросил стражник. – Рад видеть, что добрались сюда без каких-либо проблем. Надеюсь, это так?

– О, проблем не было. Дорога долгая была, и это единственная проблема. А, нет, ещё тут по ночам холодно, что яйца коченеют.

– К сожалению, праздник проходит в это время года. – Стражник бегло оглядел конвой и лиц, что сопровождали их. – В повозке провизия, так?

– Именно.

– Меня осведомили из верхушки, что вы приедете не с пустыми руками. Поэтому, вопросов тут нет. – Стражник чуть наклонился вбок, смотря на длинный вагон, что стоял за повозкой. – А вот насчёт этого меня не предупреждали. Предъявите документы, и мы приступим к осмотру содержимого вашего багажа.

Посол широко улыбнулся, медленно просунул руку за свою плащёвку и пустил её внутрь кафтана, доставая из внутреннего кармана свёрток бумаги, которую огибала полоса с красной круглой печатью на её основании.

– В этом нет необходимости, начальник. – Посол подал свёрток стражнику. – Царское разрешение на беспрепятственную перевозку содержимого через контрольно-проверяющий пост.

Стражник взял свёрток, осторожно стянул с него окольцованную полосу, развернул и бегло прочитал. В самом низу стояла царская печать, такая же как была снаружи.

– Что ж, и правда. Хорошо, можете проезжать. В любом случае, мне меньше работы.

Стражник вернул разрешение послу. Тот широко улыбнулся и кивнул ему, после чего их конвой двинулся дальше, проезжая под огромным арочным проёмом в стене.

Дункан лениво пробежал взглядом. Вход походил на целый туннель, освещённый висячими на стенах по обеим сторонам на подставках факелами. Их неровное свечение отображало на стене пляшущие силуэты теней проезжающих. Также по обеим сторонам виднелись небольшие прорезы внутрь, некоторые из которых были закрыты ставнями. Такие «боевые ставни» тянулись вдоль до самого конца.

Заканчивался туннель перед распростёртой площадью. Выехав на неё, повозка остановилась. Извозчик спрыгнул на асфальтированную мостовую и пошёл в сторону одного из постовых. Посол проводил его взглядом и посмотрел на Дункана, что остановился рядом.

– Бюрократия – она заправляет всем. Нужная бумага в твоих руках способна решить все проблемы.

Он усмехнулся, но Дункан лишь мимолётно взглянул на него, осматривая въездную площадь. Она сужалась и уходила на северную сторону города, растворяясь в многочисленных широких улицах. Хорошо отделанные дома стояли по обе стороны. Возле каждого из них находились частные участки. Наиболее богатые поместья имели участки побольше. Некоторые, маленькие особнячки, такой роскошью не владели. Однако здесь, за мощными крепостными стенами, даже самые бедный дом выглядел богато и достойно по сравнению с теми, что находились в людских поселениях и деревушках за пределами крупного города.

Все улицы были многолюдны. По тротуарам шли потоки купцов, а по центру медленно ехали повозки и телеги. Длинные линии направлялись на огромную торговую площадь, что охватывала собой центральную часть столицы. Словно огромный круглый магнит она притягивала к себе людей с разных уголков страны. Были здесь и заграничные ремесленники. Многочисленные торговые лавки, что облепили собой торговую площадь, были доверху заполнены различными товарами. Возле некоторых веяли на лёгком ветру различные полотна гильдий и торговцев с юга и востока. На южной стороне площади стояли лавки из Манисии: их можно было узнать по полотнам с изображением герба южного государства: золотое солнце с восьмью концами на белом навахо, в центре которого изображён пылающий меч. Восточную сторону заняли торговцы из государства Аланарис. Восточная страна славится обилием разнообразных целебных растений, которые составляли большую часть товаров. На их сиреневом полотне было изображено широкостволое дерево, на вершине которого уходило вверх переплетение лозой пышных ветвей. Такая расстановка была весьма символичной.

Конвой торсивальского посла медленно тянулся среди потока горожан. Дункан был здесь когда-то. Очень давно. И с тех пор столица словно преобразилась, почти до неузнаваемости. Или может быть это впечатление внушает многолюдность? Развешанные по каркасам домов и на столбах различные праздничные украшения? Скоморохи и шуты, что пританцовывали группами на улицах, собирая вокруг себя много народу. Шум, веселье и крики? Праздник, в общем. В праздничный день Оплот преобразился до неузнаваемости.