– Почти не изменился наш городок, да? – прервал молчание, выдёргивая Джереми из размышлений, его отец, кинув быстрый взгляд на сына.
– Всё, как было, – согласился с ним Джереми. – Только ты больше не мэр. Ты обещал рассказать, почему принял решение оставить пост.
– Возраст, наверное. Я мог бы оправдываться, что хуже, чем раньше стало: вечная, там, например, возня в бумагах, какие-то отчёты бесконечные: жалобы теперь на любую мелочь сыпятся. Нет, не подумай, я только «за» такой контроль – в этом интернету ого-го, какое спасибо, всё теперь прозрачно и доступно. Но человек существо такое, что ему всегда мало. Уверен, если будет идеально вообще всё, и тогда найдётся как минимум один, чем-то да недовольный. Вот, смотри, пример – ночью какие-то муда… подвыпившие, в общем, люди сбили мусорку на автобусной остановке. Разумеется, за ночь исправить не успели, даже не знали об этом. Да и пока бумаги оформить, управляющей компании выслать… в общем, утром уже почта завалена жалобами. А что, удобно же – электронное письмо, это ведь не прийти-оформить, время потерять, да и ещё людям объяснять что-то, принимающим жалобу. Написал и забыл. А мне потом ответное письмо, что, дескать, приняли. Потом разобраться, чтобы поправили. Потом тому гражданину ещё раз написать, что исправили… В общем, чего-то я свою старческую песню растянул. Небольшой сердечный приступ был, как сказал врач, из-за постоянного стресса и нервов. Вот и стало понятно, что всё, баста.
– Приступ? – переспросил удивлённый Джереми. Он не мог себе представить, чтобы у всегда здорового, как бык, отца, который Джереми даже не помнил, чтобы хоть когда-нибудь лежал дома из-за болезни больше трёх дней, вдруг мог произойти настоящий сердечный приступ.
– Ага… О, смотри! Помнишь, здесь магазин игрушек был? Мы тебя как-то завели туда на одиннадцатый день рождения, сказали, выбирай, что хочешь. Помнишь, что выбрал? – махнув рукой в сторону теперь уже супермаркета, обклеенного рекламами и вывесками, спросил отец.
– Как будто выпало из головы, не могу вспомнить, – делая вид, что задумался, ответил Джереми, тем временем продолжая любоваться улочками города.
– Автомат, который пульками стрелял. Пластмассовыми такими. Просто встал рядом с ним, руки в боки, и стоял. Шая извелась вся, была уверена, что либо себе, либо кому-то что-нибудь там выбьешь, поранишь. Но я решил, раз обещали – то купим, что захочешь… Представляешь, если именно тот день определил твою профессию в будущем?
– Может быть, – уклончиво ответил Джереми. Он не хотел развивать эту тему. – Там, случайно, не магазин электроники? Я хотел телефон купить.
– Да, конечно, – не задавая сыну лишних вопросов, сказал отец и припарковался на одном из свободных мест на небольшой парковочке у магазина, располагавшегося на краю ничем не примечательной городской площади. Выделялись здесь, разве что давно остановившиеся часы с огромным белым циферблатом, располагавшиеся на здании суда, единственным украшением которых были двенадцать чёрных римских цифр.
Джереми не покидало чувство, что хоть прохожих не много, но всё же абсолютно все вокруг как-то странно на него смотрят. Конечно, его цокающие костыли, казалось, гремят с каждым шагом о брусчатку на всю площадь, но всё же причина такого внимания ведь наверняка была совсем не в этом. Когда они зашли в магазин электроники, их встретил лет двадцати трёх с покрытым веснушками лицом, высокий и столь худой, что на едва загоревших – и то лишь с внешней стороны – руках можно было наблюдать всю карту выступающих ярких синих вен, единственный сотрудник в магазине, выполнявший в столь небогатое, в плане клиентов буднишнее утро, роль и консультанта, и кассира. Он буквально не сводил с Джереми глаз, то вдруг резко отводил взгляд, начиная при этом для пущей видимости осматривать свои руки или же некогда белые кроссовки в тот момент, когда Джереми с некоторой неприязнью поворачивался к нему, испепеляя его своими карими глазами из-под насупленных бровей, будто ничего не выражавшими и всё же явно заставляющими паренька всего сжиматься и горбиться. Надеяться на то, что это просто-напросто паранойя всё же было слишком наивно. Хоть Бритчендбарн и та ещё дыра, но всё же телевизор в каждом доме есть, а зачастую и не один. Да ещё и учитывая минимализм каких-либо иных развлечений, помимо прокручиваемых по телеканалам сериалов и выпусков новостей…
– Я хотел бы приобрести этот смартфон, – после довольно долгого разглядывания разложенных на витринах телефонах, обращаясь к продавцу, сказал Джереми. – И нужна какая-нибудь симка, что получше ловит здесь.
– Гарри, мы были бы тебе очень благодарны, если бы ты помог нам, – тут же добавил мягким тоном отец, по-отечески улыбнувшись юноше.
Джереми уже совсем отвык от этих негласных обычаев деревень и небольших посёлочков, где все всех знают. Он закусил язык, испытывая одновременно и злость, и некое чувство стыда – всё же его отец был мэром столько лет, уж он-то наверняка знал не менее половины жителей городка. Где-то в мыслях Джереми поставил галочку, что нужно быть повежливее с пусть и незнакомыми ему людьми.
По итогу Джереми отказался от чуть ли не миллиона предложений всяких дополнительных услуг и аксессуаров, которые его отец осматривал, казалось, с таким интересом, что молодой продавец, поначалу слегка заикавшийся, под конец уже чуть ли не кричал покупателям в лицо о том, что уж без этого вот чехольчика смартфон не проживёт и пары дней ни при каких иных условиях. Наконец, они всё же вырвались на улицу и теперь молча направлялись к машине. Джереми-старший напевал себе под нос какой-то радостный мотивчик, роясь в кармане в поисках ключей. Джереми остановился у двери машины и осмотрелся. Некогда эта маленькая площадь казалась ему такой огромной. Её окаймляли некое подобие гостиного двора, с ютящимися рядами магазинчиков, здание суда с часами и, разумеется, здание мэрии, в котором столько лет проработал его отец, располагавшееся по другую сторону площади от магазинчика, который они посетили.
– Садись, подъедем поближе. Чтобы тебе не это… – осёкся отец Джереми, покосившись на костыли сына, и снял сигнализацию нажатием на брелок ключей от машины.
– Всё в порядке. Вообще, я так подумал – я же не особо тебе там нужен, особенно со своей популярностью в последнее время. В общем, я бы прогулялся по городу, вспомнил старые времена.
– Уверен? Я ненадолго, максимум на полчаса. Потом всё равно надо будет мне съездить к Нику Стилонсу, думал тебя домой закинуть, и после поехать.
– По сути, я добрался к вам, преодолев километров шестьсот. Конечно, большая часть была на поезде, но всё же. Уж с тем, чтобы пройти несколько улиц справлюсь. Надеюсь, – улыбнулся Джереми.
– Ну, смотри сам, – потирая указательным пальцем правой руки бок носа, задумчиво произнёс отец. – В конце концов, звони, если что. Сейчас наберу твой новый номер до первого гудка. Сохрани в телефоне.
Записав контакт отца после его звонка и ещё пару раз повторив на беспокойные вопросы, что он точно сам доберётся до дома, Джереми остался стоять в одиночестве, с несколько минут наблюдая за тем, как его отец неторопливым шагом направляется к зданию мэрии. Джереми не смог не отметить с грустью, как постарел отец с тех пор, как Джереми уехал – ведь он тогда думал, что едет покорять мир. Шестнадцать лет. Всегда держащий спину прямо, а голову высоко поднятой, отец теперь слегка горбился, но взгляд был всё также устремлён не в землю, а только лишь вперёд. Теперь среди копны седых волос лишь изредка проглядывались некогда русые, с рыжим отливом, участки, уже также начинавшие постепенно выцветать. Время брало своё. В конце концов, оно всегда берёт своё, подумал Джереми. Можно бороться с чем угодно, но только не со временем, которому плевать на наши дела и проблемы, да и на нас вообще. Джереми с грустью оглядел свою левую ногу, которая больше никогда не будет нести его так же легко, как хотя бы полгода назад. А ведь в университете он без лишнего труда брал нормативы и даже участвовал в забегах на соревнованиях, где один раз получил серебряную медаль за спринт на сто метров. А теперь ему оставалось лишь надеяться, что он будет хромать без палочки, потому что мысль о том, чтобы хромать с палочкой в тридцать четыре года ему отнюдь не доставляла особой радости.
