– Только не надейся, что сможешь меня дрессировать, – оскаливается Дерек. При его довольно милом прикусе – Стилински изо всех сил сдерживается, чтобы не пошутить про «зайчонка» – это не смотрится также угрожающе, как в волчьей форме. – Стилински.

Стайлз предпочитает не отвечать и указывает свободной рукой на стул. Подросток садится. Молодец. Хороший мальчик.

Комментарий к Часть 1. Глава 3.

1 - бобби (bobby) - англ. Прозвище у английских полицейских; образовано от имени основателя британской полиции, Сэра Роберт Пила.

2 - Лат., Овидий.

3 - Mierda (мъ’ерда) - исп. “Дерьмо” .

========== Часть 1. Глава 4. ==========

Стайлз выгоняет Дерека в спальню и берёт обещание не подслушивать. Пока нет отца, а бестиарий вне зоны досягаемости опять задрожавших – теперь после бессонной ночи – пальцев, агент опускается на диван и принимается думать. Он вполне мог бы вести рассуждения вслух, но так один парень с очень острым слухом обязательно придёт мешать.

Итак, Хейл был абсолютно прав, когда сказал, что Стилински точно возьмётся за расследование. Но что мешало парню обратиться в офис шерифа? Он прекрасно знает отца Стайлза. В чём была его выгода?.. Мужчина обязательно спросит совета у Ноа, когда тот приедет. Вопрос только в том, как, не затрагивая ничего сверхъестественного, объяснить произошедшее. И как определить, кому был выгоден поджог, если Дерек определенно что-то не договаривает? А самое главное, просто сектор-приз на барабане: как может канцелярская крыса из Бюро влезать во всё это детективное болото?

- Так что ты там нашел? - раздается вместо приветствия, когда шериф запирает за собой дверь. Стайлз, который всё время, пока лежит на диване, сосредоточенно грызет ногти, только поднимает руку:

- Кто такой Дерек Хейл?

- Ты нашёл Дерека Хейла?

Оборотень, который не может не слушать, только прикрывает ладонью глаза. Теперь ему кажется ужасной затеей вовлечение этого дурного полицейского в свои дела. К сожалению, ему всего лишь шестнадцать. А этот тощий коп, который ходил около дома и разговаривал сам с собой, почему-то сразу вызвал доверие.

- Да, подобрал его около дома, - Стилински садится и подтягивает колено к груди, чтобы упереться в него подбородком. – Я сначала вообще не понял, что он несёт. Потом опросил его…

- Какого чёрта он ещё не в офисе, Стайлз?!

Дерек поднимается с постели и неслышно выскальзывает за дверь. Здесь даже не приходится концентрироваться, чтобы почувствовать запахи. Один принадлежит младшему Стилински, которого зовут как домашнего питомца. Хейл почти не прислушивается к оправданиям Стайлза, сосредотачиваясь на его запахе. Сначала всё достаточно типичное, наносное – табак, мятная зубная паста и гель для душа с отвратительным запахом апельсина. Потом – уже другой, более терпкий запах медикаментов, которым молодой мужчина буквально пропитался. Ещё глубже, почти незаметно, запах конкретно его, личный, похожий на карамель. Шериф пахнет как литр классического «Олд Спайс» с ноткой кофе. И никакой карамели.

- В общем, - заканчивает тираду Стайлз и, судя по скрипу пружин дивана, поднимается, - я решил, что ребёнку, который перенёс такое травмирующее событие нечего делать в канун рождества в вашем всратом участке. Сегодня же Рождество, пап, помнишь? Социальные службы, помощники шерифа, сам шериф, все хотят провести праздник с любимыми, а не заниматься каким-то сопляком.

Дерек поджимает губы. Значит, «какой-то сопляк», да, Стилински?

- Да, сын. Ты прав. Я совсем не подумал, что ему всего шестнадцать, и он просто напуган. Он ведь потерял всю семью…

- А как же тот выживший? – говорит Стайлз, и его сердцебиение незначительно учащается. Он шумно выдыхает. – Думаешь…

Хейл прислушивается к собственным ощущениям. Он точно знает, что потерял не всех родственников. Лора, например, должна вернуться только сегодня. Но кто тогда, по словам шерифа, может не пережить сегодняшней ночи? Это не мама, потому что именно её смерть причинила больше всего боли. Дереку, который в этот момент проснулся в каком-то замудоханном мотеле на окраине округа, показалось, что у него отрезали все конечности, ржавым серпом вскрыли и вывалили на пол внутренности. Он никому и никогда не расскажет, как рыдал в подушку, на которой остался запах лаванды и отголосок аромата пороха.

Регенерация для оборотня – это крайне приятная вещь, когда тебе не приходится беспокоиться из-за ссадин или царапин на спине после особенно жаркой ночи. Она старше. Дереку кажется, что сильно старше. Некогда спрашивать. И не хочется спрашивать. Так потеряется значительная часть их общей тайны. И она очень опасная, настолько, что Хейл не может оторвать от неё глаз и готов вилять хвостом как покорный щеночек. Она не носит белья даже под тонкими футболками с «Scorpions», и оборотень везде ищет её запах – лаванда от шампуня, металл от ключей. А вечерами, обязательно подальше от дома, вместо тренировок по баскетболу (да кому нужна эта секция и команда, когда можно целоваться до умопомрачения и отыскивать всё новые и новые чувствительные точки на столь притягательном теле?) непременно дробиться на мелкую звёздную пыль. У кровати. Перед зеркалом. Под ней. В душе. На подоконнике.

В тот вечер Кейт улыбается особенно тепло и показывает ему бутылку текилы. Дерек мрачно сообщает очевидный и ей самой факт: регенерация крайне плоха, если ты собираешься напиться. Кейт звонко смеется и достает шприц без иглы, заполненный прозрачной жидкостью. Волчья сущность начинает рычать и бесноваться при одной только ноте аромата. Аконит. Она объясняет, что специально очистила образец и чётко рассчитала дозу. «Всего лишь небольшое приключение, малыш. И ты почувствуешь, что такое быть обычным подростком, а не невероятно сильным оборотнем. Это совсем нестрашно, правда! Я же буду вместе с тобой».

Об этом Дерек тоже никому и никогда не расскажет. На тумбочке он нашел записку, в которой Кейт объяснила своё отсутствие срочным звонком от авторитарного отца и попросила быть осторожнее. Вместо подписи – оттиск губной помады.

Питер подозревал. Понял как-то сразу. И его лицо с тонкими точёными чертами при каждом возвращении племянника приобретало вид ещё более неживой, как у очень красивого манекена. У него было не слишком много времени, чтобы поймать Дерека за руку, потому что у Талии снова большие планы. У неё всегда были большие планы, в которых её брат очень полезен.

Сейчас юноша просто старается выкинуть из головы все мысли о Питере и Кейт. Он абсолютно не верит в то, что она может быть причастна к смерти его семьи. Да, она Арджент, но совсем другая Арджент!..

Когда перед ним появляется Стайлз, оборотень даже вздрагивает. Стилински выглядит прескверно, бессонная ночь оставила на бледном лице слишком много следов.

- Пошли, - коротко говорит он, но не уходит, внимательно рассматривая Дерека. Оборотень готов дать руку на отсечение, что сейчас в его голове вертятся шестерёнки, как сохранить ликантропию в тайне от собственного отца. – Дерек?

Когда Хейл оказывается перед шерифом, то выглядит действительно как «сопляк с травмирующим событием в анамнезе», с которым не захотят работать соцслужбы. Шериф, конечно, всё ещё немного зол на великовозрастного сына за его выходку, но ему так искренне жаль Дерека, что это затмевает любое недовольство.

Снова приходиться рассказывать. Ноа задаёт вопросы не непрерывным потоком, и с ним общаться проще. Но при этом куда сложнее, чем с тем же Стилински, что измеряет шагами комнату. Дерек сидит за столом и постоянно чувствует взгляд внимательных карих глаз на себе. Ровно до того момента, пока история не оказывается полностью рассказанной, а шериф не выводит сына переговорить за дверью. Дерек забирает со стола чашку с давно остывшим кофе. Он намеренно не вслушивается в то, о чем говорят мужчины на крыльце. Только морщится, когда они возвращаются, а от наклонившегося к нему Стайлза несёт сигаретами.

- Мой друг позвал нас всех на ужин, а я совершенно не представляю, что можно принести в качестве подарка. Так что буду очень рад, если ты согласишься в бешеном темпе проехаться со мной по магазинам.