Мы молчим до самой гостиницы, в такси глазею по сторонам, находясь в полном восторге, рассматриваю каждую деталь города. Мне интересно абсолютно все!

– Надеюсь, мы будем жить в разных номерах? – не знаю, как у меня получается брякнуть подобную глупость, когда идем к ресепшну. Гостиница, разумеется, пятизвездочная, огромная, холл похож на зал в аэропорту, он просто огромный.

– Ты могла подумать о чем-то другом? – выразительно приподнимают бровь Юсупов. – А ты, оказывается, очень самонадеянна.

– Боже мой, извините, я и правда ерунду сказала, – прихожу в ужас, осознав всю двусмысленность своих слов. – Я имела в виду, возможно, какие– то смежные номера, чтобы было дешевле, – бормочу, понимая, что несу полную околесицу.

Это богатый человек, заправляющий несколькими филиалами большой международной компании. Может личного самолёта у него и нет, но он точно не беден. Для меня же – просто Мегабогат. Хотя, кажется Камилла говорила, что у него есть личный самолет…

До номера нас провожает портье, причем сначала до того, где будет жить Юсупов.

– Наши номера даже на разных этажах, так что зря переживала, – холодно, без тени улыбки произносит Юсупов и скрывается в своем номере.

Тащусь за портье к лифту. Поднимаемся на два этажа выше. То, что мы с боссом будем жить так далеко друг от друга – просто огромное облегчение. Если не сказать больше. Я если честно думала, что с нами возможно полетит еще кто-то с фирмы. Быть вот так вот наедине с человеком, который тебя смущает и который тебе неприятен, тяжелое испытание.

***

Зато на переговорах все прошло отлично, нашла общий язык с инвесторами, шутила с ними, они были очарованы моей осведомлённостью о Германии, и о Мюнхене в частности. Никогда не была здесь, но изучала подробно культуру этой страны, овладела языком совершенстве, мечтая учить детей в школе. Поэтому, в этом городе я чувствую себя как дома, а с людьми, которые пришли на деловой обед, взахлёб обсуждаю куда можно сходить, какие выставки сейчас идут и прочее. Разумеется, при этом полностью отдаю себе отчёт, что я тут человек подневольный, какую программу Юсупов озвучит, той и буду следовать. Но помечтать то можно? Пусть мне не светит пойти на выставку, на которую партнеры Тимура любезно дали мне пригласительные. Формальный знак вежливости, но мне ужасно приятно. Сохраню эти билеты на память. Мы даже обменялись телефонами с девушкой– переводчиком с противоположной стороны. Аня, то бишь Энн, прекрасно говорит по-русски, хотя в России последний раз была еще малышкой, когда ей исполнилось пять лет, вместе с родителями она покинула страну. Но при этом все равно ее воспитали в любви к родине.

– Я очень надеюсь, что ты выберешься хоть ненадолго, и я побуду твоим гидом, – говорит Аня на прощанье.

– Очень постараюсь, – искренне улыбаюсь своей новой знакомой.

***

Нашу вечернюю программу тоже полностью определяет Юсупов:

– Вечером приём, нужно будет одеть вечернее платье, тебя ведь предупредили об этом, – произносит в холле отеля, когда наконец все деловые встречи позади.

Торопливо киваю, размышляя о том, понравится ли ему моё скромное чёрное платье, абсолютно без изысков. В принципе, если бы у меня были украшения, его можно было бы как-то обыграть. Но у меня нет ничего похожего. Никогда не любила бижутерию, в отличии от матери, у которой наоборот, залежи подобных безделушек.

– У тебя три часа свободного времени, – так же холодно и равнодушно добавляет Тимур, и мы расходимся.

Намекает, что мне можно выйти в город? Я ужасно этого хочу, но безумно устала. Переговоры проходили с раннего утра, три поездки по пробкам, потом деловой обед. Я переводила, читала документы, изучала все досконально и сейчас чувствую себя как выжатый лимон. Поэтому, хоть и недовольная собственной слабостью, отправляюсь в номер. У меня раскалывается голова, гудят ноги от высоких шпилек, и очень хочется, чтобы к ужину я была более– менее в норме. Один час уделяю сну, пока меня не будит стук в дверь. Но я рада что разбудили, хочу подольше полежать в ванной, потом надо тете Даше набрать, я обещала рассказать ей как устроилась. Так приятно, что она волнуется за меня.

– Можно? – вопрос задан на английском, в дверь робко заглядывает горничная.

– Да, конечно, – отвечаю по-немецки и девушка тоже переходит на родную речь, улыбаясь.

– Ваш босс просил передать, что вместе с отелем оплачены услуги массажиста. Это хорошо расслабит, если вы устали.

Действительно мышцы плеч просто каменные, поэтому с радостью соглашаюсь, тем более раз это входит в стоимость.

После замечательного массажа я как заново родилась. Полчаса лежу в пенной ванной, чувствуя себя настоящей принцессой, настроение замечательное. Воткнув в уши беспроводные наушники подпеваю задорному каверу песни Мелани Мартинес «Pity Party», разбираю вещи, пританцовываю одном белье и с тюрбаном на мокрых волосах, которым покачиваю в такт музыки.

Вдруг кто– то касается моего плеча, резко дергаюсь, оборачиваюсь, крик дохнет в горле. Вылетает лишь слабое сипение. Горящие глаза прожигают меня насквозь, и я обхватываю себя ослабевшими от шока руками.

– Что вы себе позволяете? – пищу сдавленно, глядя на своего босса. Кажется, я готова упасть в обморок впервые в жизни.

Всё как предупреждала Камилла, – проносится в голове.

Вот только белье на мне самое простое, хлопковые белые танго, скромный закрытый бюстгальтер. Но под горящим взглядом Тимура, даже кое– как прикрывшись упавшим с головы полотенцем, чувствую себя голой.

– Ч– т– то в– вы… – начинаю заикаться от пережитого ужаса.

– Б**дь, да успокойся ты, – рявкает на меня Юсупов. Он выглядит крайне раздраженным. – Я стучал минут пять. Никто не открывал, я решил, что тебя нет, но мне нужен документ по сегодняшней сделке. Позвонили партнеры, надо внести изменения. Думал, ты на массаже.

– У вас есть ключи от моего номера? – спрашиваю ошеломленно.

– Да у меня есть ключ, но не надо так смотреть. Я не собирался вламываться к тебе. Ты не отвечала, а мне нужно было срочно. Конечно стоило позвать горничную, но я был уверен, что ты на массаже. Слышишь? Отомри уже. Никто не собирается тебя насиловать.

– Какой конкретно документ вам нужен? Может, хотя бы отвернётесь? – добавляю голосом, который становится все тоньше. Слово «насиловать» красной лампочкой мигает в ошеломленном сознании. – Да, имейте в виду, я не готова ни к каким дополнительным… предложениям, – добавляю как можно тверже, снова вспомнив рассказ сестры.

– А к каким предложениям ты готова? – оскаливается в ответ Тимур, внимательно следя за моей реакцией. Под его тяжелым взглядом абсолютно теряюсь, язык прилипает к небу. Глаза босса гипнотизируют меня, приковывая к месту и лишая способности двигаться. Он делает пару шагов и теперь находится вплотную ко мне. Нос щекочет изысканный запах мускусного парфюма.

Меня накрывает паника, грудь сдавливает от недостатка воздуха. Ошарашенная, делаю шаг назад, теряя равновесие. Мгновенная реакция. Юсупов выбрасывает руку вперед и останавливает мое падение. У него обжигающе горячие ладони. От них по телу пробегает жар.

И все же нахожу силы решительно высвободиться из его объятий. Почти объятий.

– Я все еще жду ответа о том, какой документ вам нужен, – сиплю, ненавидя себя за то что веду себя как размазня. Надо дать отпор. Надо его выгнать! Он не имеет права вламываться вот так! – Отвернитесь уже!

Глаза босса отвечают опасным блеском. Еще один сканирующий взгляд, а затем Юсупов объясняет, какая конкретно бумага ему понадобилась, при этом наконец повернувшись спиной к моему огромному облегчению.

Поспешно хватаю платье, надеваю, приглаживаю все еще влажные волосы дрожащими руками. На платье появляются мокрые дорожки. Ну и плевать. Виноват тот кто вломился ко мне в номер! Пусть только попробует что-то сказать…

– Всё, я готова, вот ваши документы, – произношу со вздохом облегчения – сейчас все закончится, и я останусь одна… собирать свою гордость и самоуважение по кусочкам.