Несколько минут пробудившийся паренёк сонно хлопал глазами.
— Представь себе, да, деревенщина!.. — нехотя ответил он, когда Юра повторил вопрос. — А тебе какого Руаха здесь надо? Травку-запоминалку толкнуть вздумал? Или предложить перья от лучшего гуся из отцовского стада?..
— Нет… — ответил Юра, чувствуя, как уходит недавно возникшая уверенность. — Понимаете, я чужеземец. Вы не расскажете… э-э… о своей стране, её истории, обычаях и традициях?..
— Что у тебя там, Доти?.. — подошёл к скамеечке черноволосый толстяк.
— Да деревенщина какая-то заявилась… — расхохотался белобрысый остроносый Доти. — Не то с Островов рухнул, не то на ночном солнце перегрелся.
— Я могу заплатить… — не сдавался Юра.
— Заплати-ить! — передразнил толстый. — Да ты, кирино, точно не по адресу. Любой из нас тебя с потрохами купит. А потом и всю твою деревню, не потому, что она ему нужна, а просто за компанию…
К моментально вспотевшему, красному, словно рак, Юре подошли ещё двое.
— А не отвести ли его к Скале и не спустить ли вниз по жёлобу? — предложил один из подошедших, маленький и бойкий, подвижный, словно ртуть, черноволосый паренёк с бегающими глазами. — Пускай его рыбки попросвещают…
— Ты не бойся, кирино! — успокаивал Юру толстый. — Это не больно и безопасно. Даже немного интересно. Сперва долго-долго летишь, а потом бултых — и ты внизу…
— Что здесь происходит? — послышался сверху знакомый, льдисто-холодный голос.
Кольцо вокруг сразу же распалось — несостоявшиеся мучители принялись кланяться, словно заводные болванчики. Всё ещё не веря случившемуся, Юра поднял голову — на лестнице, положив руку на перила, стоял респати Киро.
— А вы дерзки, юноша! — покачал он золотистой шевелюрой. — Не удивлюсь, если в своей стране вы были р_а_н_к_а_д_и (принцем, княжеским сыном), и не из числа младших. Похвально, что вы последовали моему совету и переоделись. А что вы не поделили с моими подопечными?..
— Я хотел получить небольшую консультацию, — ответил Юра. — Понимаете, студенты — народ бедный, во всяком случае, у нас. Я полагал, что если заплачу, меня немного просветят…
— Вот это уже ваша ошибка, юноша! — покачал головой респати Киро. — У вас может быть иначе, но большинство наших школяров весьма состоятельно. Иные принадлежат к сословию «блистательных», и предложить такому плату, значит, нанести смертельное оскорбление. Даже появляться здесь без приглашения чревато, о чём знают даже самые отпетые из городских пройдох. Почему вы не последовали другому моему совету и не воскурили? Святой Викушти непременно услышал бы обращённую к нему молитву — особенно вознесённую в главном городском храме…
— Но я… Мы… — Юра запоздало сообразил, на что намекал ему младший итаниси. — Простите! В самом деле, я не подумал. Я больше никогда не пренебрегу вашими советами…
Про себя он подумал, что Надя непременно удивилась бы вниманию высокопоставленного иерарха. В ушах снова зазвучал её голос: «у нас же самая простая публика…».
— Обидно совершать ошибки, — улыбнулся респати Киро. — Но никогда не поздно признать их. И хорошо, если есть возможность их исправить… Доти!..
Белобрысый паренёк, к которому Юра обратился первым, снова поклонился.
— К услугам «возвышенного»!
— Отведи этого юношу в библиотеку, расскажи и покажи всё, что он захочет узнать, — распорядился респати Киро. — Языком, как ты заметил, он владеет не слишком хорошо, грамотой не владеет вовсе, так что не удивляйся, если объяснять придётся несколько раз и подробно. Дело неблагодарное, поэтому пусть Эрса и Итси тебе помогут…
Толстяк и живчик так же ответили поклонами. Проводив взглядом удаляющуюся фигуру, Доти дёрнул Юру за рукав.
— Ну что ж, пошли, кирино! — заметил он с усмешкой. — Уж и не знаю, чем ты привлёк внимание отца-сонаставника… А он у нас строг!.. Лучше тебе и не знать, насколько. Так что, ничего не поделаешь, придётся с тобой повозиться… Только учти, что наше уважение к нему на тебя не распространяется…
Вчетвером — Юра и трое студентов, они пошли длинными коридорами, то поднимаясь на этаж выше, то спускаясь на несколько метров по коротеньким лесенкам. За открытыми дверьми виднелись классы, где стояли парты с откидывающимися крышками и просторные, в три света, поднимающиеся амфитеатром аудитории. Несколько классов были оборудованы, как лаборатории. В одной, под присмотром святого отца в белой, отделанной чёрным галуном рясе студенты работали на телеграфных ключах. В другой над столами поднимался знакомый канифольный дымок. Юра успел заметить, что паяльниками служат зафиксированные в деревянных рукоятях разноцветные проводки с раскалёнными концами, а источником канифоли — знакомые москвичам гигантские шишки лиственных сосен с напластованиями смолы.
— Ну что, кирино! Язык от удивления высунул? — усмехнулся толстый Эрса. — А теперь представь, что такую штукенцию нужно собрать прямо на экзамене, да ещё продемонстрировать, как она работает. Это тебе не из гусиных хвостов перья рвать…
Навстречу то и дело попадались другие студенты, в кафтанах и пилотках, при обязательных мечах, степенно проходили важные господа в долгополых белых одеждах — им кланялись, демонстративно не замечая служителей, носивших простецкие коричневые кафтаны.
Университетская библиотека оказалась просторным, залитым солнечным светом залом с колоннами и остеклённой крышей. В три ряда выстроились столы со скамьями — кое-где сидели делающие выписки студенты. Впереди помещалась кафедра библиотекаря с огромным глобусом, а сбоку на высоту третьего этажа поднимались передвижные стеллажи с книгами. Вдоль стеллажей тянулись мостики с перилами, на которые вели деревянные лесенки.
— Так что желает узнать ваша деревенская светлость? — поинтересовался Доти, плюхаясь за свободный стол. — Прочитать вам курс прикладной искрологии или основы космографии? А, может быть, вы предпочтёте полный курс крохтарийской истории за последние пятьсот лет?..
— Мне нужно подробное описание этой страны, — ответил Юра. — С какими странами граничит, какие в ней города, реки… Сведения об основных законах и обычаях… И немного истории, если можно…
К этому времени он успел раз двадцать пожалеть о своей затее — попытка утереть нос Ратки, выставив себя в лучшем свете перед Надей, терпела явный и недвусмысленный крах. Очень хотелось уйти — вот только Юра понимал, что вернуться сюда уже не сможет. В северном полушарии стоявшего возле кафедры глобуса угадывался континент, похожий на несуразно большую Австралию с хвостиком. Именно этот континент был изображён на карте в найденной книге.
— Да тебе, кирино, надо вступительные экзамены держать, — продолжал развлекаться Доти. — А потом полный курс пройти, раз ты такой любознательный. Так что, давай, говори, что тебе конкретно надо. Или доложим респати Киро, что честно пытались выполнить его распоряжение — да только кирино попался дурак дураком, бились-бились, а ничего не добились…
При взгляде на глобус Юру и осенило. Повернувшись к соседнему столику, где оторвавшийся от выписок студент с интересом прислушивался к разговору, он схватил лист бумаги и чудной, сделанный из тростникового стебля карандаш со свинцовой головкой.
— Смотрите! — заторопился он, не обращая внимания на возмущёние ограбленного студента. — Это очень просто…
Тростниковый карандаш в его руке быстро набросал очертания Африки, отделённую от неё Средиземным морем Европу, Сибирь и Китай… Получалось до невозможности коряво, но сейчас москвич меньше всего стремился к качеству. Рисуя, он не забывал упоминать название каждой части света.
— Вот Индия, — пояснял он. — А это остров Цейлон, примерно вот здесь, к юго-востоку…
— Это в какой же части света? — заинтересовался ограбленный Юрой студент.
— Это не в «части света», — возразил москвич, переворачивая лист другой стороной. — Это вообще не здесь…
Продолжая рассказывать, он столь же быстро, сколь и грубо изобразил Солнечную Систему. Называя Солнце, он употребил здешнее словосочетание: «соиль росу», зато планетам дал их собственные имена. Планет у него было восемь — он не забыл, что в начале века Плутон разжаловали из планет в планетоиды.
