Но, несмотря на этот омерзительный запах, она всё же спасла жизнь старику, когда у него остановилось сердце. А вот Ковенанта она спасти не могла. Её запеленало тьмой так, что она была не способна пошевелиться.

И вдруг Опустошитель исчез. Словно лопнул огромный кокон, опутывавший корабль, и палубу тут же затопило ярким солнечным светом. Ковенант стоял на прежнем месте, и Линден внутренним взглядом видела особую, только ему присущую ауру огня и тьмы. Те из крыс, которые ещё могли двигаться, упорно ползли в его сторону. Но так как Опустошитель покинул их, они, не причиняя Ковенанту никакого вреда, огибали его и очертя голову бросались в море.

Линден смогла сделать к нему только два шага, и ноги тут же подкосились; освобождённые от чудовищного напряжения после ухода Опустошителя, мускулы словно превратились в воск, и, если бы Кайл не подхватил её, она бы упала.

Ковенант, перехватив её испуганный взгляд, посмотрел на себя и увидел кровь на ноге.

Наступила тишина. Корабль Великанов застыл, словно был прикован к воде. Осознав случившееся, Томас весь побелел, глаза начали закатываться, и, прошептав непослушными губами: «Нет!» — он стал оседать, цепляясь руками за воздух.

Линден едва успела подхватить его. Он тяжело опустился на бухту троса. Линден тут же закатала ему штанину и занялась раной.

Крыса вырвала из голени кусок мяса, до самой кости. Рана сама по себе была не так уж велика, но сильно кровоточила. Для любого другого наибольшей опасностью была бы возможность заражения, и в этом случае, даже без своей медицинской сумки, Линден смогла бы помочь.

Но прежде чем она успела сделать хоть что-то, Ковенанта выгнуло, как в припадке эпилепсии, мышцы закаменели, и из сдавленного горла вырвался полухрип-полуругательство. Он заколотил каблуками по палубе с такой силой, что опрокинул склонившуюся над ним Линден и только благодаря Бринну не разбил себе голову о гранит.

Ни один яд не мог подействовать так быстро!

Его лицо налилось кровью, и он стал задыхаться. Спазмы могли привести к внутреннему кровоизлиянию.

И тут его правое предплечье стало на глазах темнеть, словно по нему с неимоверной скоростью распространялась гангрена.

Именно там начал своё действие поразивший его яд. Кусали ли его пчелы, пауки ли, яд концентрировался там, где клыки Марида впервые впились в его плоть. И каждый новый укус умножал опасность во много раз.

— Дьявольщина! — в отчаянии зарычал он. — Все прочь от меня!

Линден ощутила, как внутри него нарастает напряжение, как его страшная сила восстаёт против отравы, но всё же не подчинилась. Великаны, почувствовав, что происходит что-то сверхъестественное, слегка попятились. И лишь Бринн и Хигром продолжали прижимать плечи и колени Ковенанта к палубе, чтобы не дать ему покалечить себя при конвульсиях.

Кайл осторожно тронул Линден за локоть, чтобы отвести её назад. Но она не обратила внимания на его попытку и осталась на месте.

Сама себе не веря, в какой-то слепой, безумной надежде она попробовала воздействовать на Томаса и остановить расползающуюся по всему организму магическую заразу. Ведь как-то раз, пытаясь ему помочь, она узнала, что, благодаря своим новым способностям, она хоть и чувствует его боль как свою собственную, словно её тоже поразил Солнечный Яд, но в то же время может вытянуть его из объятий смерти, напитав своей жизненной силой. И теперь она вновь лихорадочно пыталась проникнуть в него и найти возможность установить преграду для терзавшей его отравы.

Его боль полыхнула по нервам Линден, но ей некогда было отвлекаться на подобные мелочи: она искала границы распространения яда. И замерла в ужасе — он подбирался уже к самому мозгу.

Она должна остановить это. Без Ковенанта не будет никакого Посоха Закона, вместе с ним умрут надежды и чаяния всей Страны, и Линден уже никогда не вернётся домой из этого сумасшедшего мира. Его мучения, передавшиеся и ей, были не слабее той пытки, которой подверг её Гиббон, но она не прекращала сеанс, она не могла…

И всё же она снова опоздала. Даже если бы она совершенствовала своё умение долгие годы, ей и то было бы трудно справиться с подобным ядом, а сейчас ей тем более не хватало ни знаний, ни сил.

Ковенант снова забился, и из его груди вырвался сиплый стон — кричать он уже не мог. И сдерживать дикую магию тоже больше был не в силах.

Язык белого пламени полыхнул из его правого кулака. С треском разорвав синеву неба, он, словно вопль боли и протеста, устремился прямо к солнцу, чтобы сжечь его своим отчаянием.

Сила взрывной волны оказалась такой, что Линден словно пёрышко отбросило на несколько метров. Бринна вообще швырнуло за борт, а с крыши кубрика полетела черепица. Трепещущий язык пламени, перед тем как исчезнуть, лизнул паруса, и два из них тут же сгорели дотла.

Кайла тоже сшибло с ног, однако он исхитрился упасть так, чтобы подхватить Линден — так что она не пострадала. Но в ту же секунду она остро ощутила, как этот прорыв неистовствующей магии разорвал их ментальную связь с Ковенантом. А точнее, вспышка огненной ярости словно контузила её, и она временно утратила своё видение. Ей казалось, что огромный корабль закружился вокруг неё. И даже себя привести в чувство, усмирив головокружение и подступающую к горлу тошноту, она была уже не в состоянии.

Когда корабль наконец остановился, она обнаружила, что смотрит на Вейна. Оказывается, во время сражения он покинул своё место на носу. И теперь возвышался над Ковенантом, глядя на него так, словно вот-вот исполнит свою тайную миссию. На губах его играла вечная отвратительная улыбка. Металлические обручи от Посоха Закона тускло сверкали на его правом запястье и левой лодыжке.

Кайл помог Линден подняться на ноги и сказал:

— Ты уже знакома с этой болезнью. Можно здесь чем-нибудь помочь?

Её нервы трепетали от напряжения и саднили, словно были обожжены ядом и огнём. Она молча отстранила Кайла. И тут Ковенант забился в новом припадке. Все его мышцы крутило и выворачивало. Правая рука раздулась и почернела. По заветному кольцу пробегали крохотные язычки пламени. И каждый из них словно обжигал обнажённое сердце Линден.

Она просто не знала, что тут можно сделать.

Хотя… не совсем так. Она знала. Некогда его уже спасла от подобной смерти алианта — целебные ягоды вейнхимов. А может, и «глоток алмазов» тоже подействует. Но пока его бьёт в конвульсиях, как заставить его выпить что-либо?

Бринн попытался подойти к Ковенанту, но у того из кулака снова вырвался белый сполох и испепелил часть такелажа на гроте. Харучаю ничего не оставалось, как попятиться. Щеки Линден пылали — она сама не знала от чего: от жара пламени или от стыда за своё бессилие.

Стражи Крови смотрели на неё. И Великаны тоже — все до единого — смотрели на неё. Молчание Первой было угрожающим, словно обнажённый палаш. И все ждали, чтобы именно Линден решила, что теперь делать.

Она знала ответ. Но не могла отважиться на это. Ей одержать его? Попытаться на время овладеть его сознанием, хотя бы для того, чтобы заставить выпить «глоток алмазов»? И это после того, как она видела Джоан?

Внутри у неё все дрожало от его огненной муки. Стиснув зубы до боли, она отрезала:

— Я ничем не могу помочь. — И, автоматически развернувшись, побрела прочь.

Но Первая загородила ей дорогу.

— Избранная, — с чувством сказала она, — мы ничего не понимаем в этой болезни. То, что подобное произошло от укуса одной крысы, просто выше нашего понимания. Ему нужно помочь. Даже будь он самым обыкновенным человеком, ему нельзя было бы отказать в помощи. А он — не обычный: я сама назвала его Другом Великанов и вручила судьбу Поиска в его руки. Его просто необходимо спасти.

Линден отпрянула от неё, ещё больше затрепетав от страха и отвращения к себе (Гиббон очень хорошо научил её этим чувствам).

Нет! — Но если здесь она бессильна, то вся её жизнь ушла впустую! Слезы отчаяния хлынули из глаз, и она лишь смогла выдавить из себя, и то с большим трудом: — Он может сам о себе позаботиться.