Хоннинскрю приказал снова закрепить трос, и над кораблём повис деловитый гомон. Но Линден слышала его как бы издалека: она сосредоточилась на состоянии раненого Великана. Его боль взывала к помощи. Её помощи. Забыв о страхе, Линден отстранила Кайла, перепрыгнула через ходящий ходуном трос и устремилась к больному. В этот момент она абсолютно не думала о себе.

Она видела все его переломы так, словно они люминесцентно светились, ощущала на себе каждый разрыв мышцы, и от начинавшегося у него внутреннего кровотечения к её горлу поднималась тёплая волна. Прочувствовав все его повреждения и ушибы, Линден ужаснулась: он был на волосок от смерти. Но пока ещё дышал. Его сердце хоть и слабо, но билось. А значит, у неё была надежда на то, что его удастся спасти.

Нет, не удастся. Ещё раз окинув его повреждения внутренним взором, она поняла, что бессильна. Будь у неё под рукой барокамера, новейшее хирургическое оборудование и станция переливания крови — да, тогда она могла бы попытаться. Здесь же у неё не было ничего, кроме пресловутых феноменальных способностей.

Наконец трос снова закрепили, и только сейчас, когда он перестал со скрипом тереться об борт, Линден заметила, как близко от него находится. Великанам удалось подтянуть упряжь, и «Звёздная Гемма» снова ровно понеслась вперёд.

Но Линден не хотела сдаваться и, склонившись над больным, полностью отключилась от окружающего мира. Проникнув внутрь него, она сосредоточилась на том, чтобы поддержать угасающую жизнь.

Она подчинила его сердце своему, чтобы не дать ему остановиться, и переключилась на обследование самых опасных повреждений. Его боль пронзала каждый нерв, но Линден не сдавалась: его жизнь была намного важнее. Кроме того, боль высвечивала для неё все повреждения, как если бы она видела их на рентгеновском снимке.

Первым делом она проверила лёгкие: в нескольких местах они были проткнуты осколками сломанных рёбер. Она осторожно раздвинула ткани вокруг костей, чтобы лёгкие не заполнились кровью. Исследовав желудок и кишечную систему, она пришла в ужас от множества разрывов. Но даже это было не самым опасным: у него было слишком много очагов внутреннего кровотечения. Линден сосредоточилась на самом большом и принялась за сращивание тканей…

— Избранная. — Голос Кайла резанул ножом, нарушив её транс. — Тебя зовёт Бринн. Юр-Лорд пробуждается.

Линден обдало смертельным холодом. Но уже в следующую секунду её видение устремилось на корму.

Кайл сказал правду. Силовой щит вокруг Ковенанта мерцал с удвоенной силой, а он сам ворочался внутри, словно борясь с предсмертным оцепенением.

Но как быть с Великаном?! Жизнь вот-вот оставит его. Она сочилась из него по капле, как кровь, и Линден почти физически ощущала растекавшуюся у её ног лужу. Лужу крови из её страшного сна.

Нет!

Раз щит мерцает, значит, Ковенант просто копит силы для очередного выброса. Необходимость в этом Линден ощутила по уплотняющейся вокруг него ауре. Он готовится выпустить свою дикую магию на волю, ничем не сдерживая. И тогда последний барьер, сдерживающий действие яда, падёт. Даже не видя его, Линден знала, что вся правая часть его тела — от кончиков пальцев до шеи — чудовищно раздулась от яда.

Один из двух. Ковенант или Великан.

И пока она тут терзается сомнениями, могут умереть оба.

Нет!

Эта ноша ей не по силам. Невыносима сама мысль о том, что одним из двоих нужно пожертвовать!

Срывающимся голосом она позвала: «Яростный Шторм!» — и снова застыла в горестном оцепенении, так и не дождавшись ответа. Кайл тронул её за плечо, но она словно не видела харучая. Чуть не плача, она выдохнула: «Ковенант!» — и опустилась на колени перед умирающим Великаном.

Повреждений, грозивших немедленной смертью, было не счесть. В двух местах кровотечение остановить было просто невозможно. Его лёгкие ещё могли качать воздух, но сердце уже не справлялось с тем, чтобы гнать кислород по сосудам: слишком велика была потеря крови. С холодной отрешённостью Линден быстро определила для себя, что и как нужно делать, чтобы удержать в нём жизнь. Снова войдя в него, она ввела мышцы вокруг самых опасных ран в состояние спазма, чем полностью блокировала кровотечение.

Яростный Шторм опустилась на колени рядом с ней. И в этот момент Линден пронзило ощущение, что Ковенант умирает. Он собирал силы для последней схватки за жизнь. Но долг врача был превыше всего, и Линден взяла руку боцманши и глубоко вжала её большой палец в солнечное сплетение умирающему: «Вот так. Это не даст кровотечению начаться снова».

— Избранная! — Голос Кайла был резок, как удар хлыста.

— Держи вот так. — Линден была близка к истерике, но это не должно было помешать ей исполнять долг. — Делай ему искусственное дыхание. И тогда он не умрёт.

Поблагодарив в душе Господа за то, что боцманша имеет навыки оказания первой помощи, она вскочила и со всех ног побежала к Ковенанту.

Она бежала целую вечность. А позади неё Великаны продолжали сражаться с никором. Так неужели же все их огромные усилия, предпринятые во имя Ковенанта, перевесит чаша весов, на которую ляжет её минутное опоздание?

Подбегая к кубрику, она заметила, что мерцание щита становится все интенсивнее, а это означало, что приближается кризис.

Со щемящей болью Линден ощутила, как белое пламя концентрируется в основном вокруг правой руки Томаса. Он ещё боролся. Слепой инстинкт требовал, чтобы он направил выброс пламени внутрь себя, на терзающий его яд, словно отраву можно было выжечь из тела. Но в своём безумии он не понимал, что этот взрыв разнесёт его тело в клочки.

У Линден уже не было времени пытаться его проконтролировать. Она пролетела оставшиеся несколько метров и, упав рядом с Ковенантом у ног Вейна, приготовилась встретить лицом к лицу огонь, который больной исторгнет на себя. То, что она подвергла себя смертельной опасности, давало ей полное право войти в него как можно глубже.

«Ковенант! Не надо!»

До сих пор Линден ни разу не делала ничего подобного, но сейчас она собрала все силы для того, чтобы попытаться передать ему телепатический сигнал. И это ей удалось: отчаяние и страстное желание помочь удвоили её силы и нашли щёлку, ведущую в его сознание. Он услышал. Барьер безумия рухнул, и в ту же секунду уже ничем не сдерживаемый выплеск дикой магии ударил из его руки. Язык пламени, вознёсся к небу, потрепетал несколько секунд и исчез. Не причинив никому вреда.

Линден попыталась встать, но всё поплыло перед глазами; нахлынувшая слабость и головокружение заставили её уцепиться за Кайла, чтобы не упасть снова. Непослушными губами она чуть слышно прошептала:

— Дайте ему «глотка алмазов». И побольше, сколько выпьет.

Как сквозь туман она увидела Кира, уже склонившегося над больным с фляжкой. Ей надо вернуться на нос. Но ноги отказывались повиноваться. Палуба, лица Великанов, мачты закружились в бешеной пляске вокруг неё. Она израсходовала столько сил… Больше, чем имела. И ей стоило неимоверных усилий шепнуть Кайлу, чтобы он отвёл её к умирающему Великану.

На закате «Звёздная Гемма» наконец вышла из зоны штиля и весело закачалась на волнах, а свежий ветер, ударивший в лица, наполнил сердца команды ликованием. Капитан подозвал к себе Первую, и та, размахнувшись, одним ударом перерубила толстенный трос, связывавший корабль с никором. И вот уже весь экипаж разбежался по местам, ставя паруса. Корабль, доверившись ровному восточному ветру, углубился в тёплую ночь.

К этому времени и Линден наконец почувствовала, что уже сделала для больного Великана всё, что в её силах, и была абсолютно уверена, что её пациент останется в живых: придя в себя и увидев склонившееся над ним измученное лицо, он улыбнулся.

Этого было более чем достаточно. Линден оставила его на попечение боцмана и, взяв себя за шиворот, потащила через всю необозримую палубу назад к гроту, где была так нужна Ковенанту.

А ночью, как расплата за прежний штиль, налетел шторм. Громадные валы швыряли «Звёздную Гемму» как попало, но она, словно измученная касатка, продолжала свой путь на восток. Однако ощущение усталости судна было обманчивым: и мачтам, и парусам, и экипажу корабля Великанов всё было нипочём. Четыре дня штормило, и вот наконец наступила небольшая передышка; небо расчистилось, и ветер ослабел. Но Линден уже привыкла не замечать песни вантов на ветру, мерный ритм волн, бьющих о гранит, и качку фонарей и гамаков. Великаны периодически подходили к ней и на все лады воздавали ей хвалу за то, что она сделала. От теплоты, с которой они к ней относились, Линден хотелось плакать. Ей действительно было не до погодных условий: все её внимание было поглощено состоянием Томаса Ковенанта. Она спала урывками и давно перестала нормально питаться, так, жевала что-то на ходу, главное — здоровье её пациента.