Он посмотрел на боцманшу, которая хмуро ответила:

— Если мы не уменьшим паек, то через пять дней нам придётся подтянуть ремни. Пресная вода кончится через восемь дней. Если собрать всё, что не испортилось, и использовать то, что только начало портиться, то можно растянуть дней на десять. Единственное, чего у нас в избытке, — так это «глотка алмазов».

Хоннинскрю бросил взгляд на Линден, и она кивком подтвердила, что слышала.

— Таким образом, — продолжал капитан, — перед нами два пути: либо положиться на милость моря и продолжить наш Поиск, невзирая на трудности, либо свернуть к ближайшему порту, где мы могли бы пополнить припасы и починить корабль. — Он снова развернул карту так, чтобы она свисала с края стола и Линден смогла её разглядеть. — Шторм отнёс нас к побережью Бхратхайрайнии, и сейчас мы находимся недалеко от столицы бхратхайров. — Он указал на кружок на карте. Но Линден смотрела не на карту, а на его лицо, пытаясь прочитать по нему ответ, который капитан хотел от неё услышать. — В Бхратхайрайн-порте мы сможем получить всё, что нам нужно. Ветер нам благоприятствует, так что там мы будем не больше чем через двое суток.

Линден кивнула. Оглядев присутствующих, она поняла, что все за то, чтобы сделать остановку. Но они не осмеливались принять решение без её согласия, и в глазах их сквозила некая неуверенность в правильности выбора. Очевидно, её право руководить Поиском, которое она завоевала в Элемеснедене, заставляло их считаться с ней. Тем более что Ковенант не раз говорил о том, как им нужно спешить, и Великаны не были уверены в том, что Поиск можно задержать ради собственного комфорта.

«Или, — внезапно кольнуло Линден, — это во мне они не уверены».

Она упрямо прикусила губу: она ни на йоту не сдаст своих позиций. Слишком дорого она заплатила за то, чтобы быть нужной. Ледяным профессиональным тоном, словно выясняя у пациента симптомы болезни, она спросила у Красавчика:

— Есть ещё причины, по которым корабль не может идти прежним курсом?

Тот нехотя ответил:

— Избранная, я, конечно, могу работать со смолой в любую погоду. Тем более сейчас, когда море успокоилось. В трюме достаточно обломков камня, чтобы заштопать пробоину. Но стены и крыша кубрика… — Он пожал плечами. — Чтобы починить «Гемму» как следует, мне понадобилась бы каменоломня. А грот-мачту вообще могут восстановить только кораблестроители Дома. Но, конечно, — заключил он со вздохом, — мы могли бы продолжать Поиск и без серьёзного ремонта.

— А у бхратхайров есть каменоломни? Красавчик расхохотался:

— Да у них только и есть что песок да камни — и того и другого в неограниченном количестве! Их порт на этом-то и держится: они развивают кораблестроение и другие близкие промыслы и имеют от этого неплохой оборот.

Линден повернулась к боцманше:

— Если уменьшить порции до предельного минимума, то мы сможем растянуть запасы продовольствия на все путешествие до Первого Дерева и обратно в Страну?

— Нет, — твёрдо ответила Великанша и скрестила руки, на необъятной груди, всем своим видом показывая, что спорить с ней бессмысленно.

Но Линден настаивала:

— Вы же пополняли запасы по пути. Можем ли мы сделать то же, не сворачивая в этот порт?

Яростный Шторм переглянулась с капитаном и ответила уже с меньшей безапелляционностью:

— Может, да, а может, и нет. Если продолжать идти прежним курсом, то нам ещё встретятся земли. Но, судя по карте, они не исследованы ни Великанами, ни теми, с кем мы когда-либо встречались.

— Хоннинскрю, — Линден всё ещё была уверена, что Великаны колеблются в принятии решения, — а есть ли какие-то особые причины, по которым нам не стоит заходить в Бхратхайрайн-порт?

Вопрос ему явно не понравился, и он ответил, стараясь не встречаться с ней глазами:

— В далёком прошлом бхратхайры были дружны с народом Великанов и всегда хорошо принимали наши суда. И мы не давали им ни малейшего повода относиться к нам иначе. — Его лицо побледнело: очевидно, он вспомнил элохимов, которым раньше так доверял. — Но за последние три поколения ни один из Великанов не ступал на берега Бхратхайрайнии. И до нас дошли сказания, повествующие о том, что бхратхайры уже не такие, какими были в те времена, когда мы общались с ними. Они и так всегда были довольно грубым и бесцеремонным народом: к добру или к худу, их сделали такими извечная борьба за выживание и бесконечные войны с песчаными Горгонами Великой Пустыни. Говорят, что они теперь слишком роскошествуют.

«Слишком роскошествуют?» — удивилась Линден про себя. Она не поняла, что хотел сказать этим капитан, но зато теперь ей стало ясно, что он не уверен в том, что «Звёздную Гемму» примут в Бхратхайрайн-порте так же гостеприимно, как прежде. Она с непроницаемым лицом обернулась к Первой:

— А если бы нас с Ковенантом не было на борту, если бы вы вели Поиск без нас, как бы вы тогда поступили?

Великанша ответила ей твёрдым взглядом, где не было ни капли сомнений и нерешительности, которые читались в глазах остальных:

— Избранная, я утратила свой палаш. Я — воительница, и мой меч является для меня не только средством защиты, но и символом моего звания и профессии. Он имеет собственное имя, которое знают лишь я и тот, кто вручил его мне, и которое никто не узнает до тех пор, пока я ещё принадлежу к воителям. Я потеряла его по собственной вине. И я стыжусь этого. Пока я не раздобыла себе другое оружие, я не достойна звания воительницы и Первой в Поиске. Слава бхратхайров как искусных оружейников гремит по всей Стране. Однако ради себя одной я не стала бы задерживать Поиск. Свой титул Первой я могу передать и кому-нибудь другому, а сама довольствуюсь той работой, которую он мне поручит.

Красавчик, поражённый тем, что услышал, прикрыл глаза рукой, но не посмел её перебить.

— Но «Звёздная Гемма» нуждается в ремонте. Это очевидно, — продолжала Великанша. — Учитывая это и то, что Бхратхайрайн-порт близко, я не постыдилась бы направиться туда за помощью. Выбора между небольшой отсрочкой Поиска и гибелью для меня просто нет.

Она замолчала, но продолжала с вызовом смотреть Линден в глаза, пока та их не опустила. Её тронуло искреннее признание Первой. Все Великаны превосходили Линден не только ростом, но и моральными качествами. Принимать решения за них было непозволительной дерзостью с её стороны. Ковенант занимал первое положение среди Великанов и харучаев по праву. А вот она таких прав не имела. Она стремилась к власти только по одной причине: её гнал голодный мрак, таящимся у неё внутри. Это ещё больше усугубляло её низость. Она не достойна была Доверия, которое ей оказывали.

Стараясь походить на Ковенанта, она сказала:

— Хорошо. Я поняла вас. — Ей стоило огромного усилия воли поднять голову и встретиться глазами с Великанами, но она заставила себя продолжать: — Я вижу, что корабль сейчас слишком уязвим. И вряд ли мы принесём много пользы Стране, если затонем или умрём от голода, упорно следуя курсу. Я думаю, нам стоит идти в Бхратхайрайн-порт.

Секунду Великаны молча разглядывали её, словно ожидали услышать совсем другой ответ. И вдруг уголки губ Красавчика задрожали, и он, не выдержав, прыснул:

— Беру вас всех в свидетели, Великаны! Разве я не говорил вам, и не раз, что она верно Избранная!

Он вскочил и, в порыве радости чмокнув руку жены, вылетел из каюты, словно весёлый ураган.

Впервые за всё время их знакомства Линден увидела, что в глазах Первой стоят слезы. Великанша мягко положила руку ей на плечо, словно благодаря её и, прося прощения, а затем обернулась к капитану и хрипло сказала:

— Надеюсь, что мы услышим песню, которая сейчас родилась в сердце Красавчика.

И выбежала из каюты, чтобы скрыть от всех свои слезы. И без того круглое лицо Яростного Шторма расплылось от удовольствия. Она тут же прихватила один из свитков и поспешила на мостик, чтобы дать якорь-мастеру указания по поводу изменения курса.

В каюте остались лишь Линден и капитан.