– Ты ответишь за все, Аристарх, – отрезал самодержец, наградив моего мужа взглядом, полным ненависти и едкой злобы. Не сказав больше ни слова, император развернулся и вместе со своей свитой гордо удалился из зала переговоров.

– Арис, это очень серьезно, – вздохнул мужчина, что стоял рядом с моим мужем.

Раньше я не обращала на него внимания, но теперь, присмотревшись, узнала в высоком и статном драконе Криса. Наверное, не предупреди меня Рафик о таком повороте, я бы удивилась, но сейчас лишь устало улыбнулась. Все-таки мой дядя оказался удивительно проницательным котом! Кристофер был одет в черные одежды, которые прекрасно подчеркивали его мужественную фигуру. Сейчас никто бы и не подумал, что Криса можно принять за студента-первокурсника. Слишком солидный у него был вид, слишком взрослый и серьезный взгляд.

– Он будет мстить. Корона не простит такой дерзости. Он захочет тебя уничтожить.

– Меня не волнует, чего он хочет, – отрезал Арис, повернув голову к своему другу. – Значение имеет лишь то, что он может. А противопоставить что-либо военной мощи он не в силах. Золотые драконы слабее нас, большая часть военной силы сосредоточена у нас. Очень глупый поступок со стороны императора… Так провоцировать меня? На пустом месте создавать неразрешимый конфликт? Либо он идиот, либо мы не понимаем чего-то очень важного.

– Я постараюсь разузнать, – кивнул Крис.

– Идем, нам здесь больше нечего делать. – Мать Ариса взяла меня за руку и повела к выходу. Я все еще находилась под сильным впечатлением от увиденной сцены, поэтому почти не сопротивлялась и не задавала вопросов. Женщина вывела меня из тайного хода и остановилась у покоев своего сына. Она выглядела очень задумчивой, я бы даже сказала, встревоженной. Видимо, то, что она только что видела, ей очень не понравилось. – Сегодня Аристарх придет поздно, не тревожь его лишний раз и не отвлекай. – Свекровь говорила ровным и спокойным тоном, без следа прежней надменности и неприязни. – Надеюсь на твое благоразумие. – С этими словами мать Ариса оставила меня и удалилась, стуча каблуками.

Мне ничего не оставалось, кроме как повернуть ручку двери и вернуться в покои мужа. Хм, интересно, а куда делась охрана? Не думаю, что Арис смог бы уйти и оставить меня здесь совершенно одну. Остается только одно: моя свекровь смогла как-то избавиться от охраны. Не прошло и минуты после того, как я оказалась в спальне, а за дверью уже послышались тяжелые шаги. К покоям Ариса, судя по звукам, подошли двое мужчин и остановились возле дверного косяка. Я осторожно приложила ухо к замочной скважине.

– Слышал, что случилось? – услышала я тихий шепот стражника.

– Да уже все об этом говорят, – отвечал ему товарищ. – Наш главнокомандующий поссорился с императором. Те, кто дежурил возле зала переговоров, говорят, что он так орал, прямо стекла тряслись.

– Давно пора, – буркнул стражник после небольшой паузы. – Золотые на троне засиделись, а наш командир сможет их оттуда сбросить.

– Хех, было бы неплохо, – усмехнулся второй. – Но ты пока об этом не болтай.

Мужчины замолчали, и я отошла от двери. Выходит, такое поведение Ариса и откровенная грубость в общении с правящим императором не вызвала страха и недовольства среди его подданных. В Черном клане правитель Золотых не пользуется тем уважением, которое оказывают моему мужу. Этот факт внушал надежду на лучшее и давал уверенность в себе и своих силах. Когда народ поддерживает тебя, любое начинание обречено на успех.

Я бродила по покоям, не находя себе занятия. Здесь ничего не изменилось, за маленьким исключением. В определенный момент я заметила на письменном столе Ариса толстую тетрадь. Она была раскрыта, рядом лежал простой карандаш. Такое впечатление, будто тот, кто писал в этой тетради, резко сорвался с места и убежал по срочным делам, не убрав ничего в стол. Я медленно приблизилась, заинтересованная тем, что же Арис писал.

Как оказалось, это не тетрадь, а альбом для рисования. Не такой, какой покупают детям для уроков рисования, а настоящий, качественный, толстый и из особой бумаги. Здесь страниц двести, не меньше, кожаный переплет, шелковая лента закладки. На открытой странице были лишь непонятные наброски, которые в будущем обещали стать законченным рисунком. Я колебалась. Меня не покидало ощущение, что я подглядываю за чем-то очень личным и интимным, но любопытство взяло верх. Я села за стол Ариса и открыла первую страницу альбома.

На титульном листе, в правом нижнем углу, стояла подпись: «Аристарх, наследник Черного клана». И здесь же, только выше: «Лишь сильнейший достоин власти». На первой странице находился очень качественный рисунок меча. Особое внимание художник уделил рукояти, прорисовав мельчайшие детали. Я листала альбом, внимательно рассматривая каждый рисунок. Он все рисовал простым карандашом, вообще не используя цвет. В основном все сюжеты, так или иначе, касались сражений и военного дела. Искусные мечи, сложные арбалеты, двое сражающихся мужчин… Арис рисовал очень реалистично и умело, у него явный талант. Каждая линия, каждая черточка была четко выверена, играя свою роль в общей картине.

На развороте шестой и седьмой страницы он нарисовал дракона. Удивительно! Каждый коготь, каждая чешуйка и деталь морды были прорисованы с поразительной четкостью. Еще через несколько страниц дракон изрыгал огонь, сжигая группу людей. Черт, зачем он родился в семье военного! Арис – прирожденный художник! Такой уровень владения карандашом доступен не каждому выпускнику худграфа.

Чем дальше я листала, тем сложнее были сюжеты и техника их исполнения. Арис старался передать в рисунках ветер, взрывную волну, огонь и особенно движение тел. Очень много сцен, изображающих рукопашный бой на мечах и на кинжалах. Чувствовалось, что этот альбом заполнялся годами. Боюсь представить, сколько лет прошло с момента, когда Арис впервые нарисовал в нем что-то.

Постепенно сюжеты становились жестче, появились сцены убийства. Вот палач в черной маске отрубает голову неизвестному мужчине в дорогих одеждах. На следующей странице дракон сжигает заживо связанную троицу. Они кричат, их лица искажены болью и страданием, но Арис старательно прорисовывал каждую деталь обгоревшей плоти или отрубленных конечностей. Ужас…

А вот сюжет, изображенный через несколько страниц, был мне до боли знаком. Две фигуры, мужская и женская, стояли по обе стороны от постамента. Мужчина держит девушку за руку, а она пытается вырваться, на лице написан страх и ужас. Поразительно, как точно он передал мои эмоции в тот день. К тому же мой образ тоже прорисован очень кропотливо и тщательно. Хрупкая фигура, затянутая в корсет, который подчеркивал грудь и тонкую талию. Свадебное платье с едва заметным цветочным рисунком. С распущенных волос до самого пола спускается полупрозрачная фата, слегка зацепившись за плечо девушки. Казалось, этот рисунок вот-вот оживет и все герои придут в движение. Девушка закричит и потребует отпустить ее, а мужчина отдаст приказ жрецу, который остался за границами листа.

Себя Арис рисовал не так скрупулезно, как меня. Одежда прорисована далеко не так подробно, но на лице застыла надменная улыбка. Его большая и крепкая рука легко удерживает хрупкую девушку, сжимая ее руку крупными пальцами. Не знаю, насколько объективно он передал наши пропорции, но на рисунке Арис казался настоящим великаном, на две головы выше меня и раза в два крупнее. Девушка пыталась вырваться, но у нее не было шансов. Эта сцена производила гнетущее впечатление, давая зрителю понять недвусмысленную вещь: несмотря на свадебные атрибуты, происходит насилие.

Я перевернула страницу. То, что я увидела на следующем развороте, поразило и возмутило меня. Арис нарисовал нашу первую брачную ночь. Точнее, то, как он видел ее. Видимо, мой муж решил запечатлеть тот момент, когда наша близость подошла к концу. Моя нарисованная копия лежала на смятой постели, повернув голову набок и устало прикрыв глаза. Ее руки лежали по обеим сторонам от головы, ноги чуть согнуты в коленях. Арис смог передать изнеможение девушки и в то же время ее удовольствие. Особое внимание он уделил прорисовке тела. Шея, грудь, талия, бедра и интригующая ложбинка внизу живота. Он не стеснялся рисовать меня обнаженной, такой, какая я есть. Рисунок получился очень эротичным.