Тонкс вытерла их, но тут же натекли новые.

— Это был ты. Тот мальчик на снимке. Не Сириус.

Верно. Сириус в тот день нарядился в привидение, наложил на ботинки заклинание левитации и парил в них над полом, завывая в облитой томатным соком простыне. Тётя Друэлла схватилась за сердце, встретив его на лестнице.

— Это прадедушка Кассиус, — пролепетала она, когда отец и дядя Альфард прибежали на крик. — Глаза точь-в-точь как у него.

Глаз Сириуса под простынёй видно не было, но через прорези слышалось его счастливое сопение.

Регулусу было семь. Он стоял на нижних ступеньках и дулся на брата, мигом ставшего центром внимания.

— Что за балаган? Это недопустимо, Сириус! — произнесла Вальбурга, взмахом палочки уничтожив его наряд. — Немедленно возвращайся к столу. Нет, сначала вымой руки от этой краски или что там у тебя!

Когда она отвернулась, Сириус с ухмылкой облизал пальцы.

Отец заверил его, что более натурального призрака ему встречать не доводилось, а, заметив Регулуса, спрятавшего от матери ведёрко для сладостей, восхищённо сказал:

— Что у тебя за спиной, Реджи? Неужели тыква самого Джека-Фонарщика? Пойдём, насыплем конфет ему в голову!..

Но Тонкс, конечно, знать этого не могла. Регулус понимал, что должен успокоить её, но не мог заставить себя произнести ни слова. Он молча протянул ей носовой платок.

— Да ты не шибко шифровался, — гнусаво произнесла Тонкс, громко высморкавшись. — Вот объясни мне, откуда у моего дорогого родственничка из Америки взялась на предплечье Чёрная Метка?

Регулус покраснел, мысленно отвесив себе подзатыльник. И тут недосмотрел! Он спрятал лицо в ладонях и сдавленно пробормотал сквозь пальцы:

— Ты заставила меня исполнить гимн Ильверморни!

Тут уж Тонкс рассмеялась в голос. Это казалось ненормальным — переходить от горьких слёз к веселью.

— Чтобы тебя утешить, могу сказать, ты был на высоте! В таком исполнении слышать Kansas мне не доводилось.

— Сколько лет этой песне? Я думал, её уже никто не помнит!

— Это рок, мальчик, — авторитетно ответила Тонкс, её пальцы упёрлись ему в грудь и несильно пихнули. — А рок вечен!

— Я идиот.

— Не будь так строг к себе.

— Всё равно. Конспиратор из меня неважнецкий.

— Это уж точно, — сказала Дора и снова посерьёзнела. Её голос стал твёрже: — Мой малыш — всё для меня. Каким бы он ни родился! Если со мной что-то случится, ты позаботишься о нём? — она взволнованно посмотрела на Регулуса. — Ремус… он такой далёкий от жизни. Он романтик без кната в кармане, и я люблю его таким! Очень люблю! Вот только для ребёнка одной любви мало. Папа точно такой же, но мама… Она другой масти. Она Блэк, и ты тоже. Вы горы свернёте, если те встанут у вас на пути. Даже смерть вам не указ. Ты сделаешь это, Регулус? Присмотришь за ним? Обещаешь?

Перед ним была обыкновенная женщина, тревожившаяся за своё дитя, мать с тяжёлым грузом неуверенности в завтрашнем дне.

«О, давай же! — сказал он себе. — Убеди её, что беспокоиться не о чем, и всё будет хорошо. Так положено говорить, когда дела плохи».

Реальность твердила обратное. За стенами «Гнезда альбатросов» не было безопасно.

— Не тревожься об этом, — сказал Регулус. — Я обещаю.

Нимфадора с благодарностью сжала его плечо и растроганно всхлипнула.

— Чёртовы гормоны. Они превращают меня в Плаксу Миртл.

— Где будущий счастливый отец? Ушёл в «Дозор» читать письма на имя Поттера?

— Ремус? — Тонкс сердито поджала губы, как будто и не пела оду своему дражайшему супругу каких-то пять минут назад. — Понятия не имею. Я с ним не разговариваю. Он предложил мне уехать из Англии. Как будто я могу бросить всё! Идёт война, каждая палочка на счету! Грюм бы меня понял…

— Он мёртв. Ему уже всё равно.

— Он жив! — вспылила Дора. — Максимум потерял руку или вторую ногу. Он жив.

Продолжать разговор не имело смысла. По-хорошему, Люпин был прав, и Регулус собирался предложить ему помощь. В одиночку «блохастому» с Тонкс не совладать, а увезти её надо. Её, Энди, Теда и ещё половину жителей магической Британии, до которых пока не добрались охотники за головами и дементоры.

Регулус оставил Нимфадору в детской и вышел из дома. Море ревело внизу и лизало побережье. Вечно голодное. В преддверии холодов оно приобрело загадочный синий цвет, который не поддавался определению.

Какие-то пять минут ходьбы, и Блэк стоял у кромки воды, пуская «блинчики» в воду. Выброшенные на берег водоросли полоскались у его ног. Среди саргассума перекатывалась одинокая устричная раковина.

— Как там Хогвартс?

Регулус размахнулся и запустил гальку в море, прежде чем ответить подошедшему Люпину.

— Стоял, когда мы улетали. Студенты учатся, уроки идут. Алекто рассказывает о магглах, ведущих свой род от шампиньонов, а Амикус учит ломать суставы в бою. Неплохо, кстати, учит, троих ребят при мне увели в Больничное крыло.

— Понятно, — мрачно сказал Ремус, повертев обручальное кольцо на пальце. — Прошлой ночью погибла Аббот. Пожиратели смерти совершили налёт на её дом в Годриковой Впадине. Она дала им отпор, но удушающие чары Селвина не поборола. Мы прибыли слишком поздно.

Да, не такой обмен новостями ждал Регулус.

— Тогда ты и предложил Доре уехать.

Люпин подобрал камень с берега, но так и не бросил — подержал несколько секунд и выпустил из пальцев, позволив голышу плюхнуться в песок.

— Предложил, но она взъелась почище мантикоры.

— Значит, предложи ещё раз. И снова, если понадобится. И снова. Увези жену из страны. Она — лучшее, что есть в твоей жизни!

— Мне ли это не знать…

Регулус развернулся к Люпину.

— Где ты был?

— У близнецов Уизли, — удивлённый резкостью Блэка, ответил Ремус. — Как и вчера.

— Твоя семья здесь, — сказал Регулус. — Ты думаешь, если будешь проводить время с фениксовцами, то всё решится само собой?

— Ты не понимаешь. Я сделал свою жену изгоем для общества. О чём я думал, женившись на ней? Я жалею об этом, — забормотал Люпин, — а теперь она ждёт ребёнка. Нимфадора надеется на лучшее, но…

— Ты боишься, это я могу понять, — перебил его Регулус. — Но жалеешь? О чём ты говоришь? Она любит тебя. Не знаю, за что, но любит! Только попробуй оставить её, Люпин. Только попробуй, и тогда, клянусь, я тебя найду и всю душу вытрясу!

Ремус умолк с совершенно растерянным видом. Несколько минут он будто переваривал услышанное, потом как бы между прочим осведомился:

— Сам-то как, в порядке?

«Сговорились они, что ли?»

— Все меня спрашивают, и до сих пор я отвечал «да», сейчас уже сомневаюсь.

С лицом обычно угрюмого Люпина произошла удивительная метаморфоза: он улыбнулся. Регулус подозрительно прищурился. Ничего: жабы с небес не посыпались, и земля не разверзлась по экватору. Хотя кто знает, экватор далеко…

Солнце медленно путешествовало по небу. Из печной трубы «Гнезда» валил слабый дымок.

Грейнджер показалась в окне второго этажа. Регулус помахал ей, но девушка сию секунду задёрнула штору. Люпина это явно позабавило. Его бессовестное фырканье настигло Блэка раньше, чем он сообразил, что произошло — Гермиона его умышленно проигнорировала.

— Что натворил?

— Хотел бы я знать, — со вздохом поделился Регулус, пнув раковину. Волна подхватила её и снова вымыла на берег. — Попробуй угоди этим женщинам.

Ремус одарил его понимающей улыбкой.

— Добро пожаловать в мою лодку. Надеюсь, Блэк, ты взял с собой весло?

Комментарий к Глава 32 — Регулус

1) «Friends Will Be Friends» (с англ. — «Друзья останутся друзьями») — песня с альбома A Kind of Magic британской рок-группы Queen.

2) Деви Джонс - морской дьявол в фольклоре европейских (преимущественно английских) моряков. Выражение «сундук Дэви Джонса» обозначает некий огромный бандитский клад, а фраза «попасть в рундук Дэви Джонса» - смерть в море.

========== Глава 33 — Гермиона ==========

Прошедший вечер Грейнджер провела, закопавшись в книгах с собственноручными заметками. Она искала информацию о предметах, которых Волдеморт мог коснуться своей магией и превратить в хранилища для души.